Безудержная любовь (ЛП) - Харлоу Мелани. Страница 42

Вероника отложила нож и, зачерпнув руками листья салата, разложила их по двум широким неглубоким тарелкам. Как только я смог оторвать от нее взгляд, то заметил две большие куриные грудки, политые блестящим соусом барбекю, которые лежали на противне, застеленном фольгой, рядом с плитой. Они не выглядели подгоревшими или недожаренными. Рядом с тарелками лежала разделочная доска с горкой разрезанных пополам помидоров черри и зелени.

Вероника обернулась и вскрикнула. ― Ой! Ты меня напугал!

― Прости, ― сказал я с ухмылкой, откладывая ключи и бумажник в сторону. ― Не хотел к тебе подкрадываться. Пахнет фантастически.

― Хорошо, ― она выключила музыку. ― Как прошел твой день?

― Как обычно, ― я снял свои рабочие ботинки и оставил их на коврике.

― Говорил с детьми? Как они?

― Они отлично. Мы с папой пообщались с ними по FaceTime. ― Я быстро поцеловал ее и подошел к раковине, чтобы вымыть руки. ― Что у нас на ужин?

― Салат с курицей-барбекю. Это не Петух в вине, — сказала она. — Но «Pioneer Woman» называет это одним из своих любимых летних рецептов.

― Pioneer Woman? ― вытирая руки, я посмотрел, что было на плите. На одной из газовых конфорок стояла большая сковорода, полная черных бобов и кукурузы. В маленькой кастрюльке, сейчас пустой, судя по виду, был соус для барбекю.

― Да. Я пошла в библиотеку и спросила Норин, библиотекаря, нет ли у нее каких-нибудь рекомендаций по кулинарным книгам, но вместо этого она указала мне на несколько обучающих программ на YouTube и веб-сайтов. Она сказала, что «Pioneer Woman» нравится ей больше всего, и я начала с этого, ― она пожала плечами, подняв ладони. ― Думаю, у меня все получилось! В одном из твоих ящиков я нашла термометр для мяса, который помог мне определить, когда курица готова. Я никогда раньше такими не пользовалась.

Я рассмеялся. ― Хорошо, когда есть инструменты. У меня есть время быстро принять душ?

― Да, ― сказала она. ― Мне еще нужно отделить курицу от костей и закончить салаты.

― Отлично.

― Должна признаться, я готовила соус не сама, он просто из банки, — сказала она с виноватым выражением лица. ― То же самое и с абрикосовым вареньем, которое я добавила в него. Но, ― продолжила она, оживляясь, ― Норин сказала мне, что фермерский рынок в Гавани Вишневого дерева работает по вторникам, так что завтра я собираюсь пойти туда и, возможно, купить какие-нибудь местные продукты, чтобы самой приготовить что-нибудь. Она сказала, что все становится вкуснее, когда попадает прямо с фермы к столу.

― Я уверен, что бы ты ни приготовила сегодня, на вкус оно будет таким же вкусным, как и на запах. Я ценю, что ты приготовила ужин — в этом не было необходимости.

На ее щеках появился румянец. ― Я хотела этого.

Я еще раз поцеловал ее в висок. ― Я сейчас спущусь.

Перепрыгивая через две ступеньки, я начал раздеваться еще до того, как добрался до своей комнаты.

― Официально, — сказал я ей, откладывая вилку. ― Это лучшее блюдо, которое ты когда-либо готовила. Десять из десяти. Настоятельно рекомендую.

— Спасибо, — сказала она, склонив голову. ― Я ценю это.

― Я помою посуду.

― Я не против это сделать. Поскольку дети уехали, мне больше нечем заняться, а ты все равно мне платишь, ― она отпила вина. — Разве ты не хочешь работать сегодня вечером?

Единственное, чего мне хотелось сегодня вечером, — это снова проникнуть в нее. Это было мое новое любимое место. ― У меня сейчас нет ничего, над чем я работаю. Мне нужно найти древесину для бара Ксандера. Это мой следующий проект.

— Ах да, пари.

― Он писал мне раз пятьдесят сегодня, спрашивая, когда он будет готов, ― я взял пиво и сделал большой глоток. ― Заноза в заднице.

― Я не виню его за то, что он хотел, чтобы ты это сделал, ― она провела кончиками пальцев по столешнице. ― Твои работы так прекрассны.

― Спасибо.

― Квентин и Пьер хотели продавать твои столы в своей галерее, и это было здорово, ― сказала она. ― Думаешь, ты примешь их предложение?

― Сомневаюсь.

― Почему?

― Если бы заказы начали поступать, мне пришлось бы уделять много времени их выполнению, а у меня его просто нет.

Она оперлась локтями на стол и подперла подбородок одной рукой. ― За все эти годы ты ни разу не подумывал уйти из «Two Buckleys»? Заняться своим делом?

— Вообще-то, да.

― Расскажи мне.

― Когда мне было двадцать пять, а Мэйбл — шестнадцать, и я был вполне самодостаточен, я захотел переехать в Калифорнию. Мой школьный друг открыл магазин для серфинга в Санта-Крузе, и у него возникла идея делать доски для серфинга на заказ. Он пригласил меня заняться с ним бизнесом, и я отправился в гости. Там я и встретил Сансу.

― Ах. Мне кажется, я знаю, чем это закончится.

― Вот именно, ― я допил пиво и поставил пустую бутылку на стол. ― Вернувшись домой, я несколько недель собирался с духом, чтобы сказать отцу, что хочу уволиться из Two Buckleys и переехать на другой конец страны, но прежде чем я смог это сделать — буквально в тот самый день, когда планировал с ним поговорить, — мне позвонили, и все изменилось.

― Ух ты, как вовремя. Ты был потрясен?

Я пожал плечами. ― Я просто подумал, что этому не суждено было случиться. И я бы ни на что не променял своих детей.

― Я знаю, что ты бы не променял. Но ты также действительно талантлив в том, что любишь делать. Мне кажется несправедливым, что ты не можешь этого сделать.

― Я могу это сделать, ― возразил я.

― Я имела в виду зарабатывать этим на жизнь.

Я нахмурился. ― Послушай, я тысячу раз спорил об этом с Ксандером и Мейбл. Я не брошу своего отца.

― Значит, ты никогда не говорил ему, что хотел бы открыть собственное дело?

― В этом нет смысла.

―Тебе не кажется, что он хотел бы, чтобы ты занимался любимым делом?

― Не имеет значения, что я люблю, ― сказал я, чувствуя, как гнев поднимается по моему позвоночнику. ― В прошлом году у него случился сердечный приступ, и он упал с лестницы. Сломал руку и несколько ребер. Если бы меня там не было, его бы не нашли еще несколько часов.

― О нет! ― Вероника ахнула, оторвав локти от стола. ― Оуэн упоминал что-то о сердечном приступе. Бедный Джордж!

― С ним все в порядке, ― сказал я. ― Но я не доверяю ему в том, что касается лазания по лестницам, поднятия предметов, которые он не должен поднимать, или чрезмерной физической нагрузки. Я слежу за тем, чтобы он был в безопасности. Это то, что он сделал бы для своего отца.

― Ты бы хотел, чтобы Оуэн или Аделаида сделали это для тебя?

Я задумался на секунду. Хотел бы я, чтобы они отказались от своих мечтаний ради меня? ― Нет. Но это другое дело.

― Как же так?

― Так оно и есть, ― отрезал я. ― И это моя семья и мое дело, так что оставь это в покое, ― я встал и, схватив обе наши пустые тарелки, отнес их в раковину.

Несколько минут спустя я все еще стоял у раковины и мыл посуду, когда она подошла ко мне сзади и обняла за плечи. ― Прости, Остин, ― сказала она, прижавшись щекой к моей спине.

Напряжение в моей спине спало. ― Мне тоже жаль. Это щекотливая тема для меня, моих братьев и сестер, но я не хотел быть с тобой резким.

― Я перегнула палку, давя на тебя. Мне просто хотелось, чтобы у тебя была возможность заниматься тем, что ты действительно любишь.

Я покачал головой. ― Я тоже, но ее нет. Все сводится к выбору между тем, что лучше для моей семьи, и тем, чего я хочу для себя. И я не из тех, кто выбирает сам.

― Я понимаю, ― она поцеловала меня в спину. ― И я восхищаюсь этим. Твоей семье повезло, что у нее есть ты.

Закрыв кран, я повернулся к ней лицом. Прижался губами к ее губам, и тепло разлилось по моему телу. ― Спасибо. Хочешь подняться наверх и позволить мне развязать твой топ зубами?

Она рассмеялась. ― Вот почему я его надела.