Роковая измена (СИ) - Безрукова Марина. Страница 6

Теперь стало сложнее. Приходится постоянно выкраивать время для встреч с Алёной, врать и придумывать несуществующие совещания и встречи. Устал. Но взамен он получил бурю эмоций, восхищенные глаза своей женщины (так на него давно никто не смотрел) и полное ощущение, что он может и умеет любить и удивлять.

— Посмотрим, — всё же уклончиво сказал он и поцеловал чуть оттопыренную, как у капризного ребенка, нижнюю губку. — Всё, я побежал!

Дороги были свободны, и Вадим мчался к дому. Он недоумевал, почему ему ни разу за весь день не позвонила Тася? Неужели его версия с ночевкой Юрки провалилась? Хотя и он за день о Таське даже не вспомнил.

Если бы кто знал, как это тяжело жить на два фронта. Душа и сердце рвутся к Алёне, а он вынужден ехать к такой понятной и привычной жене. Хорошо бы, кто-нибудь за него решил все эти вопросы. Наслушавшись истории романов своих коллег, Вадим был готов к тому, что Тася вскоре проверит его телефон, позвонит в офис, откуда он ушел раньше на два часа, всё сопоставит, и, в конце концов, устроит скандал. Но Тася сломала все стереотипы. Ничего не проверяла, всему верила и даже самые нелепые отговорки принимала за истину.

Вадиму было неловко смотреть, как вечерами Тася встречает его дома, заглядывает в глаза и искренне интересуется его проблемами. Вкусный ужин, отглаженные рубашки, никаких претензий, и всё равно все мысли Вадима далеко, в маленькой съемной квартире в спальном районе.

Чем дольше продолжался его страстный роман, тем менее осторожен становился Вадим. О будущем не задумывался, хотя и понимал, что рано или поздно что-то придется предпринять. Но это будет потом, а пока секс, от которого кружится голова и немеют губы, страсть и безумство, которых у него не было со студенческих времен.

Одно то, как Алёна игриво улыбаясь, затащила его в примерочную дорогого магазина под предлогом помочь застегнуть платье, до сих пор вызывает и стыд, и восхищение. Вспомнились понимающие взгляды девушек-консультантов, сделавших вид, что ничего они не заметили, и он, Вадик, с горящими, как у подростка щеками, растерянный и ошеломленный.

В этом и была вся Алёна — дерзкая, ненасытная, всегда готовая к приключениям. А еще очень требовательная и капризная, что тоже держало в напряжении.

«Никогда не знаешь, что она выкинет!» — улыбнулся Вадим. А ведь прошло уже полгода.

Прежде чем подняться домой, полез в бардачок и взял небольшую коробочку с духами. Заказал для Алёны, а ей не угодил запах. Но ему-то нравится, пусть хоть от жены веет желанным ароматом. — «Осталось только назвать ее Алёной по ошибке», — мрачно усмехнулся он и вышел из автомобиля.

Тася привычно встретила мужа в прихожей. Искренне удивилась подарку. Никогда Вадим не решался выбрать для нее духи сам. Да она и не экспериментировала — один и тот же бренд с юности, после того, как Светка из Парижа впервые привезла Шанель. Консерватизм и предсказуемость — типичные для Таси вещи, не казались ей скучными, наоборот, добавляли уверенности в завтрашнем дне. Всё будет по-старому, всё будет привычно.

— Сначала цветы, теперь духи, — всё же попеняла она мужу, — с чего бы это?

— Ни с чего, — смущенно покраснел Вадик, — просто захотелось. Что, не нравится? Тогда выкини! — и пошел мыть руки.

Тася растерялась и моментально почувствовала себя виноватой: муж уставший, а она тут подарками недовольна. Почему так задержался на работе, и спрашивать не стала. Быстро накрыла на стол, а сама распечатала коробочку с парфюмом и понюхала. Приятные. Не раздумывая нанесла несколько капель на запястье и была очень удивлена, когда после душа муж, отказавшись от ужина, схватил ее за руку и буквально утащил в спальню. Такого не было уже давно.

Глава 5

Было уже глубоко за полночь, но Тася не спала. Ее не покидало ощущение, что Вадик только что был не здесь. Прижимал к себе, поворачивал, как глупую куклу, закрывал глаза, а сам пребывал где-то. Или с кем-то..? Она покосилась на его спину, прислушалась к мерному дыханию: вот ведь как бывает. Вот же он, ее законный муж, здесь! Но со дна души уже поднималась горькая и безжалостная уверенность: нет его здесь, Тася, уже давно нет, и ты это знаешь…

Она всё еще чувствовала на себе едва уловимый запах ее мужчины. Или это был когда-то ее мужчина? Снова вспомнила свои ощущения, когда приехала с вокзала и вошла в дом. Прятать голову в песок бесполезно — Светка права. Да она и сама это знает. Только нужно ведь время, чтобы, когда с тебя содрали живьем кожу, хотя бы попытаться открыть глаза. А лучше и не открывать — умереть сразу и всё. Но такой роскоши ей никто не предоставил. И хотя Тася не имела почти никаких доказательств, она всё чувствовала и всё понимала.

На улице проехала машина и расчертила светом фар потолок. Тася лежала неподвижно, почти не дыша. Вдруг у нее похолодели руки, и ей стало страшно. До судороги, до вырванных жил… Вспомнила сегодняшний разговор со Светкой.

— А как же наша жизнь? Наши отношения? — почти кричала Тася, не в силах взглянуть на свою разрушенную мечту о любящей и счастливой семье.

— Какие отношения? — холодно поинтересовалась Светка, приподняв красивую бровь. — Это у тебя есть отношения! У тебя! А у него свободная жизнь, где тебя и в помине нет! И не было никогда! Ты для него удобный перевалочный пункт. И всё. Закрывай, подруга, свою богадельню. Пора жить дальше. Без Вадички, — разразилась Светка непомерно длинной для себя тирадой. Но, видать, накипело.

Тася повернула голову и снова посмотрела на мужа. Спит. Как любила она, проснувшись раньше, рассматривать его красивое породистое лицо. Темные ресницы и брови, узкий нос, прекрасно очерченные губы.

Свекровь говорит, в детстве Вадика часто принимали за девочку, таким хорошеньким он был в шапочке и драповом пальтишке. Однажды даже, в детском саду выбрали именно его для фотографии в присутствии важного начальника из Москвы. Подхватив Вадика на руки, крепкий дядька долго позировал перед объективом, а потом подарил ему коробку с конструктором из ГДР. Все мальчишки чуть не умерли от зависти. Да и девчонки тоже, потому что пластмассовые детали конструктора были ярко-красного цвета, а внутри лежали наклейки.

Вадик разрешал их прилепить только тем, кто на прогулке, за беседкой поклянется ему в вечной дружбе и принесет конфету. Исключение сделал для Кристины — бойкой белокурой девчушки с голубыми глазами. Ей отдал наклейки за слюнявый поцелуй в щеку. Свекровь, Галина Ивановна, рассказывала эту историю о предприимчивом своем сыне, каждый раз, когда приходила в гости, и Тася знала ее до мелочей. Помнила даже то, что единственный мальчик из группы по имени Славик отказался поклоняться Вадику и совершенно не унывал от невозможности приклеить липкую бумажку на пластмассу. «Голь перекатная», — презрительно фыркала Галина Ивановна и брезгливо кривила губы, как будто Славик мог чем-то затмить ее сына.

«Но ведь еще ничего не ясно!» — думала Тася, рассматривая длинные, косые лучи от фар очередного припозднившегося автомобиля. Опять она цепляется за призрачную надежду, которая давно уже превратилась в тень. И тут внутри раздался противный, похожий на зуд от укуса комара, голос: «Так проверь. И всё тебе станет ясно».

Тася сжалась в комок и даже помотала головой, силясь избавиться от дичи, влезшей к ней в мозг. Неужели нужно опуститься до того, чтобы залезть к мужу в телефон? Это же, как читать чужие письма или копаться в грязном белье! Некрасиво, нечистоплотно, нечестно…

«Нечестно??? — почему-то голосом Светки завопило всё внутри, — а байки про Юрку — это честно?!»

Тася тихо, как лунатик, поднялась с кровати и накинула на себя халат. Ледяными руками поправила взъерошенные волосы. Ее ужасно тошнило, и было мучительно стыдно, как будто сейчас ей предстоит выйти голой на площадь, заполненной людьми. И все будут разглядывать ее. Кто-то жадно, кто-то исподтишка, а кто и прикрыв глаза, но все они вместе будут источать презрение к ней.