Мятежные миры - Андерсон Пол Уильям. Страница 9

По лицу мичмана ручьем бежал пот, мундир промок под мышками. Оглянувшись, Флэндри увидел, что четверо остальных, вытянув шеи, изо всех сил прислушиваются к разговору, стараясь уловить смысл сказанного сквозь грохот двигателя и свист рассекаемой кораблем атмосферы. «Должен ли я отвечать? — спросил себя Доминик со злостью. — А если отвечать, то что я скажу, чтобы не подорвать дисциплину? Откуда мне знать? Видно, рано мне еще быть Стариком».

Он попытался выиграть время, возясь с сигаретой. Звезды то появлялись, то исчезали с экрана — шлюпка выходила в космос. Уиллинг связался с кораблем, включил автомат на стыковку и, повернувшись, присоединился к тем, кто и до того неотрывно смотрел на капитана.

Флэндри глубоко затянулся и выдохнул густую струю дыма. Потом осторожно начал:

— Вам ведь не раз приходилось слышать, что наша задача в первую очередь заключается в сборе необходимых фактов, а уж во вторую в том, чтобы действовать по приказам командования сектора альфа Креста, причем это ни в коем случае не должно помешать нам выполнять основную задачу. Все, что мы обнаружим, будет передано в соответствующие инстанции. Если кто-либо пожелает сообщить дополнительные сведения или дать ям собственные комментарии, у него есть на это право. Однако должен предупредить, что дело вряд ли зайдет так далеко. И вовсе не потому, что кто-то захочет скрыть неприятные факты. Хотя я ни минуты не сомневаюсь, что подобные случаи бывают сплошь и рядом. А просто потому, что собранные нами данные представляют исключительную важность.

Он махнул рукой.

— Сто тысяч планет, джентльмены, десятком меньше, десятком больше, — сказал он. — Каждая со своими миллионами или миллиардами обитателей, со своими проблемами, тайнами, со своей географией и культурой, со своим прошлым и настоящим и тенденциями развития в будущем, а потому каждая со своим сложнейшим комплексом непрерывно меняющихся отношений с Империей. Мы не можем все это контролировать, верно? В лучшем случае мы можем поддерживать там мир. В лучшем случае, джентльмены.

То, что верно в одном случае, ошибочно в другом. Одни виды воинственны и по природе склонны к анархии. Другие — миролюбивы и дисциплинированны, как муравьи. Третьи миролюбивы и анархичны, четвертые — сборище воинствующих тоталитарных ульев. Я знаю планеты, где убийство и каннибализм — необходимое условие выживания расы вследствие мощного радиационного фона, который определяет высокий уровень мутаций плюс хронический недостаток пищи. Те, кто не соответствует норме, должны быть убиты и съедены. Мне известны разумные гермафродиты и очкарики, у которых число полов больше двух, и такие планеты, где жители регулярно меняют пол. И все они смотрят на наш способ размножения как на невероятную непристойность. Я мог бы перечислять такие вещи часами. Не говоря уж о различиях, определяемых культурой. Вспомните историю самой Терры.

А еще существует невероятное число индивидуальностей с их особыми интересами. И гигантские расстояния. И время, которое проходит, пока донесение из одной точки дойдет до другого края Империи. Нет, мы не можем управлять всем. У нас и народу на это не хватит. А если б и хватило, все равно скоординировать такую уйму данных физически невозможно.

Поэтому нам приходится предоставлять своим проконсулам широчайшие полномочия. Нам приходится позволять им набирать собственные вспомогательные войска и надеяться, что те знают местную обстановку лучше имперской регулярной армии. И превыше всего, джентльмены, хотя бы ради того, чтобы выжить, если не ради чего-то иного, нам приходится хранить наше единство.

Он повел рукой в сторону переднего обзорного иллюминатора. Альфа Креста ослепительно сияла среди созвездий. Но за ней…

— Если мы не будем поддерживать друг друга — мы — жители Терры и наши негуманоидные союзники, — сказал он, — уверен, что либо мерсейцы, либо дикари с восторгом перебьют нас поодиночке.

Ответа он не получил, да и не ждал его. «Может быть, речь прозвучала достаточно весомо? — подумал он. — Но была ли она достаточно правдивой? Вот этого я никогда не узнаю. И не знаю, дано ли мне право вникать в этот вопрос».

Наконец появился их корабль. Крошечное веретенышко, затерявшееся в тени огромной светящейся планеты, вокруг которой оно вращалось, на глазах вырастая в крупную хищную барракуду, покрытую щетиной пушек, прощупывающих мириады созвездий. Корабль был всего лишь конвойным эсминцем, способным развивать колоссальные скорости, но легковооруженным и с командой всего лишь пятьдесят человек. Тем не менее это был первый корабль, которым командовал Флэндри, и кровь капитана быстрее бежала по жилам каждый раз, как он видел его. Даже сейчас, даже сейчас…

Шлюпка пришвартовалась с резким толчком. Видно, Уидлинг еще не до конца очухался. Флэндри почел за благо воздержаться от комментариев. Последний этап швартовки, проведенный под руководством компьютера, был куда лучше. Когда шлюз, ведущий в шлюпочный ангар, закрылся и давление уравнялось, Флэндри отпустил конвой и один отправился в рубку.

Холлы, переходы, соединительные колодцы отличались необычайной теснотой. Красили их в серую и белую краску. При внутренней силе тяжести, поддерживаемой генераторами на уровне терранской, тонкие стальные палубы гулко резонировали под ударами сапог, а металлические переборки отбрасывали эхо во всех направлениях. Голоса тут звучали нестерпимо громко, а машины оглушительно выли и гудели. Воздух, поступавший через вентиляционные решетки, выходил из регенераторов свежим, но по пути вбирал запах смазочных масел. Офицерские каюты походили на собачьи будки, а кубрик можно было набить еще теснее только в том случае, если бы удалось отменить принцип Паули*. [1] Возможности для отдыха и развлечений ценились тут преимущественно в качестве предмета для острот, а чем меньше будет сказано о камбузе, тем лучше. Но это все равно был первый корабль, которым командовал Флэндри.

Многие часы полета новоиспеченный капитан провел, изучая историю корабля и проигрывая магнитофонные ленты старых бортжурналов. Корабль был лишь на несколько месяцев старше его самого. Он был назван в честь континента на планете Ардех, которая, видимо, была колонизована людьми (хотя Флэндри никогда прежде ничего о ней не слыхал). Он знал, что название «Азиенна» в различных транскрипциях существует по меньшей мере еще в четырех мирах, и подумал о том, сколько еще судов межзвездного класса именуются точно так же. Придумывать имена для кораблей было вообще делом пустяковым — ведь компьютерам приходилось иметь дело с миллионами судов, которые они обозначали всего лишь номерами. Эсминец несколько раз ходил в составе конвоев, когда на каких-то планетах возникали трудности. Однажды даже участвовал в пограничном инциденте. Капитан рапортовал, что его корабль получил повреждение корпуса в результате попадания снаряда, но доказательств представить не смог. В основном же задания корабля ограничивались рутинным патрулированием… Но разве это занятие само по себе не почетно?

В такой тесноте было не до того, чтобы отдавать честь. Космонавты прижимались к переборкам, чтобы пропустить командира. Он прошел на мостик. Там находился его старший помощник.

Ровиан с планеты Ферра ростом значительно превосходил человека. Его мех был черен, как черный бархат в глухую черную полночь. Цепкий хвост, когти на руках и ногах, клыки как у саблезубого тигра могли наносить смертельные удары. Кроме того, он был великолепным стрелком. Нижняя пара его четырех рук могла в случае необходимости служить и дополнительными ногами. Тогда его медлительная походка вразвалочку могла смениться молниеносным рывком. Обычно он ходил без одежды, если не считать оружия и эмблемы его ранга. Воспитание и характер его были таковы, что вопрос о назначении капитаном исключался, да он и сам к этому не стремился. Однако его любили, он был знающим офицером и имел звание гражданина Терры.

— Ну и ч-ч-что? — встретил он Флэндри. Торчащие зубы сильно мешали ему при разговоре на англике.