Беспощадные святые (ЛП) - Херд Мишель. Страница 14

Я знаю.

— Я пытаюсь держаться от нее подальше, – бормочу я.

Алексей отстраняется, и его острый взгляд изучает мое лицо.

— Насколько сильно она тебе нравится?

Слишком, блять, сильно.

Алексей видит ответ на моем лице, и это заставляет его выругаться.

— Это не похоже на Дэмиена и Уинтер. Я не могу заключить союз. Я ничего не могу сделать так, чтобы, черт возьми, у тебя все получилось. – Его пальцы обвиваются вокруг моей шеи сзади. – Мне жаль, брат. Если ты заботишься о ней так, как я думаю, ты отпустишь ее.

Я, черт возьми, пытался.

— Я не могу, – честно отвечаю я.

— Как ты планируешь обеспечить ее безопасность?

— Я договорился о безопасности с мадам Келлер. У Хейли есть номер, и она знает, что нужно позвонить им, если что-то пойдет не так.

— И?

— И что?

— У тебя есть враги, Карсон. Целая албанская семья только что стала твоим врагом, и мне потребуется некоторое время, чтобы заставить их всех замолчать.

— Я позабочусь об этом. Это мои проблемы.

Алексей медленно качает головой.

— Я уже имел с ними дело раньше. Тристан чуть не потерял все из-за албанцев. Я разберусь с этим.

Тристан – деловой партнер моего брата в Лос-Анджелесе. Я еще не встречался с ним, но знаю, что Алексей с ним близок.

— Есть способ, – впервые заговаривает Дмитрий. – Признайся ей во всем. Если она примет тебя таким, какой ты есть, тогда ты можешь нанять хранителя, который будет охранять ее, когда ты будешь уходить на работу. В Святом Монархе обучаются два довольно хороших хранителя. Скоро они будут выставлены на аукцион. Девушке придется перейти в наш мир или тебе придется ее отпустить. Позволь ей сделать выбор.

Алексей кивает Дмитрию, затем спрашивает меня:

— Ты готов сказать ей, что зарабатываешь на жизнь убийством?

Не в данный момент.

Я издаю пустой смешок и качаю головой.

— Я должен заставить ее полюбить меня, прежде чем сброшу на нее эту бомбу.

Алексей хлопает меня по плечу.

— Мне потребуется пара недель, чтобы навести порядок в албанском дерьме. Если ты не сможешь заставить ее влюбиться в тебя до того, как мне придется вернуться в Лос-Анджелес, тогда ты ее отпустишь.

Это лучше, чем ничего.

— Ты не возьмешься за работу и будешь охранять эту девушку. Если она умрет на твоих глазах, я буду чертовски зол на тебя. – Когда я киваю, Алексей добавляет. – Просто затаись на некоторое время.

Я ненавижу, что ему приходится убирать за дерьмом, которое я заварил, но это даст мне драгоценное время с Хейли. Даже если в какой-то момент мне придется ее отпустить, по крайней мере, у меня останется больше воспоминаний о ней.

В моей груди внезапно возникает волнение, и Алексей тут же подхватывает его.

— Ты, черт возьми, влюблен. – Он качает головой. – Я действительно надеюсь, что у тебя все получится.

______________________________________

ХЕЙЛИ

Прошло две долгих недели с тех пор, как я в последний раз видела Карсона, и я перешла от надежды встретиться с ним к попытке смириться с тем фактом, что больше его не увижу.

Это отстой. Самый, что ни на есть, полнейший отстой.

Это также приглушает волнение, которое я обычно испытываю во время путешествий. Честно говоря, я просто хочу свернуться калачиком в своей постели и поплакать.

Хотя я не понимаю почему. Не то чтобы я знала его достаточно долго. Но, тем не менее, у меня такое чувство, будто я потеряла что-то важное.

Прекрати, Хейли.

Я начинаю себя раздражать, и постоянное ощущение, что за мной наблюдают, изматывает меня.

Может быть, мне стоит просто собрать вещи и переехать?

Я только что вышла из бара после своей смены и, идя домой со скрещенными на груди руками, все время оглядываюсь.

Это просто смешно!

Останавливаясь посреди дороги, я оборачиваюсь и кричу:

— Кто там? – Когда ответа нет, я бормочу. – Трус.

Внезапно тени движутся, пока я не могу различить фигуру. Мое сердце подскакивает к горлу, и меня охватывает страх.

Беги, Хейли.

Как только я оборачиваюсь, я слышу:

— Хейли, это я.

Вздох срывается с моих губ, и мой взгляд устремляется к Карсону как раз в тот момент, когда он выходит на свет уличного фонаря.

Бросаясь к нему, эмоции захлестывают меня, и когда я обнимаю его за шею, прижимаюсь лицом к его коже, я делаю глубокий вдох.

Счастье накатывает на меня подобно цунами, заставляя дрожать все мое тело.

— Я думала, что больше никогда тебя не увижу, – выдавливаю я слова сквозь сдавленное горло. – Я скучала по тебе. Так сильно.

Руки Карсона обвиваются вокруг меня, и от этого все снова кажется правильным.

Мы стоим очень долго, просто держась друг за друга, а потом он говорит:

— Я пытался держаться подальше.

Отстраняясь, я хлопаю его по плечу.

— Ты наблюдал за мной? Это чуть не свело меня с ума!

Карсон отступает назад.

— Мне жаль.

При виде его лица на меня накатывает еще одна волна счастья, и, подавшись вперед, я снова обнимаю его.

— Так приятно снова тебя видеть.

Когда я, наконец, отпускаю Карсона, он кладет руку мне на поясницу.

— Мы можем поговорить?

— Конечно. У меня дома? – спрашиваю я, когда мы начинаем идти пешком до моего дома.

— Да.

Я продолжаю смотреть на его лицо, желая убедиться, что он все еще здесь, хотя его рука лежит на моей пояснице.

Я замечаю, как дрожат мои пальцы, когда отпираю входную дверь и, войдя внутрь, включаю свет. Когда Карсон заходит в мой временный дом, это действительно проникает в душу.

Он здесь.

Я закрываю за ним дверь, прежде чем он успеет передумать и решить уйти.

— Могу я сварить тебе кофе?

Он качает головой, его взгляд скользит по мне, эмоции напрягают черты его лица, как будто он не видел меня много лет.

Как будто он скучал по мне.

Как будто я что-то значу для него.

— Мне нужно было время, чтобы во всем разобраться, – говорит он, и я указываю на гостиную. Я жду, пока он сядет, прежде чем плюхнуться рядом с ним.

— И? Ты во всем разобрался? – Я спрашиваю, чтобы он снова заговорил.

Он качает головой.

— Нет.

Страх, что он снова исчезнет, закрадывается в мое сердце.

— О каких вещах мы говорим?

Его глаза встречаются с моими, и напряженность поражает сильнее, чем когда-либо.

— О нас.

Желая разрядить напряжение, я шучу:

— Так ты признаешь, что "мы" есть?

Это не вызывает у него улыбки. Вместо этого он делает глубокий вдох и говорит:

— Мы пришли из разных миров.

— Я знаю. Ты русский. Я американка. Ты интроверт. Я экстраверт. – Сморщив нос, я говорю. – Это может сработать между противоположностями.

— Дело не в этом.

Я поднимаю руку, чтобы остановить его.

— Прежде чем ты скажешь мне, почему ты думаешь, что это не сработает... – Я делаю глубокий вдох и выдавливаю. – Поцелуй меня. Если это отстойно, мы узнаем и можем пропустить весь разговор о том, почему это не сработает. По крайней мере, тогда мы сможем быть друзьями, потому что ты мне действительно нравишься, и я бы хотела сохранить тебя в своей жизни. Если этого не произойдет...

Карсон двигается так быстро, что я едва успеваю это заметить, а затем его рот прижимается к моему. Его руки обхватывают мою челюсть и, удерживая меня на месте, его язык проникает мне в рот.

Проходит секунда, прежде чем я соображаю. Мои эмоции взрываются в груди подобно фейерверку, поджигая мои внутренности.

Карсон наклоняет голову, и все, что, как мне казалось, я когда-либо знала о поцелуях, о свиданиях, об отношениях, исчезает.

Его рот начинает пожирать мой, заставляя меня гореть до такой степени, что я начинаю беспокоиться о реальной возможности самовозгорания.

Карсон целует меня.

Эта мысль проносится сквозь меня, как ракета, и затем я осознаю, как это потрясающе – чувствовать его рот на своем. То, как его губы ласкают мои. Какой у него вызывающий привыкание вкус.