Классная работа (СИ) - Комаров Владимир Леонтьевич. Страница 13

Давка, толпы людей напирают, в узких дверях происходят заторы, самых слабых прижимают к стенам. Крутящаяся входная группа дверей, под безумным напором немедленно сломалась, образовав узенькую щелку выхода, через которую можно протиснуться только по одному.

А сзади давят.

А сзади нападают обезумевшие, окровавленные люди, что немедля впиваются в шеи и руки жертв.

И очень скоро, буквально за минуты, испуганные люди превращаются в обезумевшее от страха стадо. Что бежит прочь от опасности не разбирая дороги. Что сметает все на своем пути. Выбивает двери, сносит любые преграды, затаптывает упавших. А за ними, словно загонщики, несутся хищники с красными белками вокруг зрачков.

Пятясь, отпинывая самых наглых посмевших на нас напасть, мы со Степанычем забежали в какую-то подсобку, в которой, кроме нас укрылось еще несколько испуганных человек. Захлопнули хлипкую пластиковую дверь, подставив под ручку стул. Так себе защита, но на первое время пойдет.

Я оглянулся, изучая тех, кто вместе с нами спрятался тут от безумия снаружи. Моложавая женщина с ребенком лет семи, мальчик. Двое парней-подростков в одинаковых толстовках изображавших какого-то аниме героя. Мужчина средних лет, удачно скрывающем пузико за толстым пуховиком. Две девушки лет под двадцать. Они тоже без верхней одежды.

— Тихо, не паникуем,- я прислонил палец к губам. — Укушенные есть?, — дождавшись отрицательного ответа, продолжил, — сейчас вызовем подмогу и разберемся с проблемой.

Степаныч уже набирал номер на смартфоне, но через секунду, отрицательно качая головой отжал отбой:

— Все операторы заняты, оставайтесь на линии.

Я подумал.

— Звони через Москву, через наших. Я не понимаю, что происходит, но дело очень серьезное. Пусть поднимают военных, отцепляют этот район. Полная изоляция, полный запрет на выход из него. Тут однозначно какая-то быстро передающаяся инфекция. Хоть это и в самом деле выглядит как низкопробный фильм про зомби.

Степаныч кивнул, отошел в угол и быстро затараторил в трубку.

— Что это такое? — дрожа всем телом, спросила девушка в тонкой рубашке.

— Это зомби, — ломающимся голосом ответил один из подростков. — Все же видели такие фильмы.

— Да какие зомби, не бывает их! — возразил ему другой, — Это мутировавший вирус бешенства!

Пока они негромко спорили, я отошел в сторону, изучая помещение, в котором мы оказались. Это было что-то типа склада всяких ненужных вещей. Какие-то баннеры, тумбочки из под промоакций, сломанные стулья, трехногий стол. Маленькие окна под потолком, были слишком узки, чтобы выбраться через них на улицу.

Анализ завершен

На моем внутреннем взоре загорелась обнадеживающая надпись, и я тут же ткнул на кнопку «Подробности».

Сверхагрессивный агент «Ярой 15». Является максимально упрощенной, а потому и более миниатюрной копией импланта Единства. В капле слюны может содержаться до сотни копий. Большинство функций удалено. Оставлены только отвечающие за агрессивное поведение и стремление к распространению.

Попав в благоприятную среду — вовнутрь тела, начинает стремительно делиться, попутно выделяя рецепторы, подавляющие у жертвы высшую мозговую деятельность и заставляющую надпочечники в огромных количествах выделять норадреналин. Это приводит к тому, что зараженный впадает в неконтролируемую агрессию.

Инкубационный период чрезвычайно короткий — около трех минут. После этого жертву уже не спасти. Однако время жизни таких имплантов очень ограничено. По прогнозам, они разрушатся через сорок — пятьдесят часов. Вероятность гибели заражённого при этом — свыше девяноста пяти процентов.

Отличительные признаки зараженных: повышенная агрессивность, высокая температура кожных покровов.

Применение данного агента впервые зафиксировано четыреста тридцать лет назад. Меры противодействия: изоляция пораженных, ожидание их смерти. Неизлечимо.

Ну вот, все просто, все знакомо. Мои имплант знает об этой проблеме и знает как от нее избаваться. Нужно всего лишь подождать двое суток. И она сама собой исчезнет.

Вот только за это время, эта зараза выйдет за пределы города, а то и области! Нужно срочно что-то предпринять.

Вижу, что Степаныч не сводит с меня глаз — явно что-то хочет сказать, но ждет. Знает, что я время от времени, активно обращаюсь к справке своего импланта, и старается в такие моменты не беспокоить. Киваю ему головой, мол, говори.

— Меня из Москвы переключили на местных военных. Я обрисовал ситуацию. Сейчас они берут город в кольцо, будут выдавливать бешенных к окраине, и там арестовывать.

— Это бесполезно, — я чуть повысил голос, чтобы меня слышали все присутствующие. Лучше сразу всем рассказать правду, чтобы понапрасну не строили иллюзий. — Это атака Единства. Заражённые обречены, их можно только убивать. Вся проблема в том, что они, посредством укусов, распространяют заразу на других. Сами видели как это происходит.

— Эй,- внезапно одни из подростков указал на меня пальцем. — Ты же Учитель! Ты же спасешь нас?

Я увидел, как загорелись надеждой глаза у всех присутствующих. Еще бы, это же тот самый человек, почти мессия, о котором так много твердят по тв и в сети.

— Ничего не обещаю, но попробую. Но для этого нам нужно пробраться к своим.

— А, может, никуда не пойдем? — плаксивым голосом сказала мамаша с ребенком. Дождемся помощи тут.

Я покачал головой:

— Очень скоро тут будут тысячи зараженных. Вряд ли они смогут к нам пробиться. Даже на танках

Посмотрел на Степаныча. Он напялил на себя свою усиленную броню. Новый Ак-12, что сменил его старенький «укорот», был готов к бою и направлен на вход. Мой телохранитель готов идти хоть в ад. И я очень не позавидую чертям, что попадутся на его пути.

Подошел к двери, проверил патроны в дробовике.

ОЧЕНЬ сильно не хотелось стрелять по гражданским. По ни в чем не повинным людям, которые волей злого случая стали агрессивными, не контролирующими себя убийцами. Но, судя, по всему придется.

«Надо, Федя. Надо!» — сказал сам себе и аккуратно, стараясь не скрипеть петлями, раскрыл дверь.

Узкий коридор, что вел к торговым рядам был заляпан кровью, по полу рассыпались какие-то шмотки, а в конце валялся труп.

Мелкий пацан пискнул было, увидев мертвого, но мать быстро зажала ему рот и глаза. Что-то зашептала на ухо успокаивая.

Я шел, нацелив дробовик вперед, прислушиваясь к отдаленным крикам и готовый стрелять при опасности. За мной, в метре сзади шел мой телохранитель. Чуть дальше, пригибаясь и замирая при каждом звуке, осторожно шагая, следовали наши невольные спутники.

Вдали, скорее всего на улице, слышались выстрелы, гудки машин, визги. У нас же была относительная тишина, лишь из динамиков лился легкая музыка. И она, на фоне всего разгрома была жутко не к месту.

У одного из бутика, уставившись в залитую красным стену, чуть раскачиваясь, стоял бешеный. Он водил мутным взглядом от одной стены до другой и пока нас не видел. Видимо, когда они не видят на кого нападать, то переходят в эдакий режим ожидания.

Боковыv взором заметил, как прикрывающий меня Степаныч прицелился в зараженного. Схватился за его ствол, опуская. Не надо стрелять. Не надо привлекать к себе лишнее внимание.

Извлек из ячейки нож. Это же просто люди, без особых способностей. И их также просто убить. А по поводу моральных сторон этого вопроса я пообещал себе подумать об этом после. Сразу после того, как выберемся из этой передряги.

Точно в цель

Острый клинок, пролетев десяток метров, перерубая позвоночный столб, вонзился зараженному в шею. Без звуков, только стукнув коленями об пол, тот свалился. Из-под упавшего трупа начала растекаться кровавая лужа.

Вышел из служебного коридора. Огляделся. Мы находились на перекрестке двух широких проходов, эдаких улочек внутри торгового центра, вдоль которых, по бокам, сплошь утыкано разными магазинами и магазинчиками. И в основном они были безлюдны.