И с тех пор не расставались. Истории страшные, трогательные и страшно трогательные (сборник) - Любомирская Лея Давидовна. Страница 9

Но ее же спасут! возмущенно кричишь ты, мы же ее спасем! Конечно, говорю я, но ведь она этого еще не знает. Ну и что, строго говоришь ты, все равно нечего плакать.

Конечно, от слез захотелось спать, к тому же за окнами уже стемнело, и сидеть на полу стало совсем неудобно и холодно, просто невозможно, поэтому она встает, в коленях что-то щелкает, и вытаскивает из пакета надувной матрас. Матрас большой, синий, просто отличный матрас, Тина очень любит на нем спать, а вот надувать его не любит, этим обычно Вашку занимается, Вашку, думает отчаянно Тина, вашкувашкувашку, ну появись же, но Вашку не появляется, и Тина, всхлипнув, начинает надувать. Прямо ртом надувать? уточняешь ты. Нет, не ртом, там такая внутри штука, помпа, на нее надо давить, хочешь рукой, хочешь ногой. Тогда не надувать, а накачивать, да? Ну да, накачивать, матрас. Ничего, думает Тина, ничего, сегодня я тут прекрасно переночую, с голода точно не умру, вино вот у меня есть, апельсины есть, полкило шоколада, а завтра кто-нибудь придет, не может не прийти, живет же здесь кто-нибудь. Может, прямо даже Вашку придет, Тина зажмуривается, представляет, как вдруг звякают забытые снаружи ключи, щелкает замок, и в дверь входит Вашку, в одной руке цветы, в другой тоже что-нибудь хорошее, какой-нибудь сюрприз, и лицо у него такое милое, счастливое, не как в прошлый раз, и он говорит.

– Смотри, ключи. Кто-то ключи забыл в двери. Мам, ты видишь ключи? Вон, из двери торчат. Их кто-то забыл.

Это я сказала, говоришь ты, правда же я? Я первая ключи увидела. Если бы не я, ты бы их не заметила, правда?

Конечно, правда. Без тебя я бы ничего никогда не заметила. Без тебя я бы вообще не жила.

Мы ее спасли, правда? сонно спрашиваешь ты. Тину мы спасли, а ее Вашку дурак какой-то, он ей не нужен, правда? Правда, оливочка моя. Спи, Тининья, уже очень поздно.

Спасибо, спасибо, кричит Тина и снова принимается плакать, теперь от облегчения, спасибо, спасибо, спасибо! Она хватает с пола сумку с апельсинами и шоколадом, там был ребенок, она слышала детский голос, ребенку, наверное, можно шоколад, апельсины детям иногда нельзя, а шоколад, наверное, можно, подождите, кричит Тина и бежит к открытой двери, но за дверью никого нет, и на лестнице не слышно шагов, в маленьком доме, кроме нее, нет ни одного человека, Тина в этом совершенно уверена, хотя и не понимает, почему. Я оставлю тогда тут, внезапно говорит она вслух, я оставлю здесь шоколадку, пожалуйста, возьмите для ребенка, это хорошая шоколадка, самая лучшая, я выбирала, возьмите, пожалуйста, я еще принесу, я вам очень, очень благодарна! Никто ей не отвечает, но Тине все равно. И матрас оставлю, кричит она, тебе оставлю, слышишь, на нем можно прыгать, если несильно, и плавать, наверное, тоже, он надувной, возьми его себе, слышишь?

Слышу, бурчишь ты, натягивая одеяло на голову, не кричи, мама, скажи ей, чтобы не кричала, я все слышу.

Тина пытается вытащить ключи из замка, но ключи не поддаются, их как будто что-то держит, ну и ладно, говорит Тина, захлопывает дверь, – ключи звякают довольно, – и идет к выходу, размахивая сумкой с апельсинами и вином. На улице ей кажется, что она видит Вашкину машину, но не останавливается. Вашку дурак какой-то, думает внезапно она, заправляя за ухо длинную светлую прядь, и, если подумать, совершенно же мне не нужен.

Воспитание

Пожалуй, со змеей это уже был перебор. Сидя в пустой и холодной классной комнате, принцесса Леонор думает, что вполне можно было бы обойтись лягушкой. Хотя змея была отличная, просто отличная, Леонор накануне выпросила ее у помощника садовника, сказала – для игры, весь день таскала в рукаве – «что это у вас с рукой, Леонор?», «ничего, матушка, Ваше Величество, ушибла чуть-чуть», – а ночью прокралась босиком в соседнюю спальню и уложила змею кольцами прямо поверх бархатных домашних туфель, которые старшая из принцесс, Беатриш, как всегда, бросила у кровати. Треугольную голову подперла палочкой, и еще одну палочку, поменьше, засунула в пасть. Прекрасная получилась змея, злющая, как живая, Леонор прямо пожалела, что не может ее оставить себе.

Принцесса Леонор дышит на замерзшие пальцы и думает, что ее старшая сестра дура, каких поискать. Ну, хорошо, испугалась, так покричи, но задыхаться и синеть зачем?

– Ох, нет, – королева – непричесанная, в длинном халате поверх ночной сорочки – сидела на краю огромной кровати и то разворачивала, то комкала батистовый платочек. Король, почти одетый, но в домашних туфлях без задников, бегал по спальне из угла в угол. – Только не это!

– А что? – Король перестал бегать и сердито уставился на супругу. – Вот что?!

– Но она такая маленькая! – простонала королева, терзая платочек.

Король шумно вздохнул.

– С ее играми мы с вами просто можем не дождаться, когда она вырастет. Завтра она притащит живую змею, и что тогда?

Королева закрыла лицо руками и зарыдала в голос.

– Ну-ну, – король присел на кровать рядом с супругой и успокаивающе похлопал ее по плечу. – Не надо так убиваться. У нас с вами есть еще дочери. И, кстати, кастильская принцесса была еще моложе, когда ее… в общем, еще моложе. И ничего.

Секретарь короля, господин Педру Морайш, застыл в неудобной позе, оттопырив зад и прижав ухо к замочной скважине. За его спиной собралась небольшая группка придворных. Все отчаянно тянули шеи, пытаясь расслышать, что происходит в кабинете.

– Ну, что там? – не выдержала одна из дам.

– Говорит, не хочет, – доложил Морайш, не отрывая уха от скважины, – говорит, – старый он уже принцесс воспитывать, и здоровье уже не то.

– Как же, здоровье у него не то, – хмыкнула та же дама. – Года не прошло, как… – На нее зашикали.

Хорошо бы отсюда сбежать, думает принцесса Леонор. Поменяться одеждой с кем-нибудь из кухонных мальчишек или из тех, кто на конюшне лошадей чистит, только ее и видели. Принцессе не нравится то, что творится в замке. Все вдруг стали такие дружелюбные, что просто страшно, даже сестрица Беатриш то и дело лезет с объятиями и поцелуями, называет малышкой и своей драгоценной сестричкой. Дура. Подложить бы ей лягушку.

– Собрались? – Король смотрит на принцессу Леонор, но ей почему-то никак не удается поймать его взгляд. – Отлично. Идемте.

Леонор вертит головой. Такое ощущение, что замок вымер. Королева за ужином почувствовала себя плохо и теперь лежит у себя в кабинете с мокрым полотенцем на голове. Беатриш отослали куда-то на север, к родне – и правильно, думает Леонор, давно бы так. А вот куда делись все эти придворные дамы, секретари, советники, горничные, лакеи, гвардейцы, няньки, кормилицы и прочий замковый народ? Принцесса хочет спросить о них у короля, но король явно не в духе. Потом спрошу, думает Леонор, торопливо идя за ним.

Они пересекают весь замок и начинают подниматься по лестнице в башню. Зачем в башню, думает Леонор, уставившись в спину короля, запрет он меня, что ли? С ума, что ли, сошел? Она замирает.

– Не останавливайтесь! – говорит король, не оборачиваясь. – Мы уже почти пришли.

В башне пусто и холодно, холоднее даже, чем в классной комнате, в которой обычно запирают провинившихся принцесс.

– А теперь что? – спрашивает Леонор.

– Подождем. – Король открывает настежь большое окно и выглядывает наружу. Принцессе Леонор тоже хочется посмотреть в окно, но вместо этого она отходит к двери – на всякий случай.

Минут через пятнадцать раздается оглушительное хлопанье крыльев, потом скрежет, и в окно с трудом протискивается шипастая голова с огромной зубастой пастью и маленькими круглыми оранжевыми глазами.

– Ну? – спрашивает голова. – Вот эта девочка?