Экземпляр номер тринадцать (СИ) - Куприянова Мира-Мария. Страница 15

Глава 7

— Теперь Вы довольны? — не сдерживаясь более, разрыдалась я — Теперь я могу уйти?

Вир продолжал в упор смотреть на меня нечитаемым взглядом и, вдруг, медленно покачал головой:

— Не так быстро…жена.

Я испуганно отступила назад, выставляя вперед тонкие руки:

— Что Вам от меня нужно? Я же… Мы же провели обряд, как Вы и хотели!

— Провели — все так же медленно кивнул вир, наступая на меня — Но что значит этот обряд, если брак не консумирован?

— Что?! — взвизгнула я — Это невозможно! Да и кто будет проверять… Прекратите! Вы пугаете меня! Это совершенно не нужно.

— Не нужно тебе, моя дорогая. А вот мне просто необходим первый глоток твоей искры. Я так долго этого ждал… — и огромный мужчина одним шагом преодолел оставшееся между нами пространство, хватая меня в охапку.

— Нет! Не смейте! Пустите меня! — кричала я и билась в его руках из последних сил — Я не хочу! Нет!

Но миг спустя я уже лежала все на том же диване, намертво придавленная сверху тяжелым мужским телом. Резким движением мужчина ухватился за серебряное кружево корсажа. Раздался треск порванной материи и на пол дождем посыпались мелкие стразы.

— Пусти! Не прикасайся ко мне! — от собственного визга у меня закладывало уши. Слезы лились потоком, проникая за уже полуспущенный лиф истерзанного шелкового платья.

— Один глоток, Делия… Дай мне один глоток — словно в беспамятстве хрипел вир, пытаясь губами впиться в мой рот, а его рука, тем временем, уверенно проникла под сбившейся подол.

— Нет! — истошно вскрикнула я и, вывернувшись разъяренной кошкой, упала на пол, больно приложившись локтями и тут же отползая от дивана.

Мужчина, тяжело дыша, медленно поднялся следом:

— Ну, конечно, было бы легче и, заметь, приятнее для тебя, если бы я присосался к твоему источнику, скажем, совмещая оба твоих первых раза. Но раз ты так настаиваешь, Делия… — прохрипел он и, вдруг, кроваво-алая искра в его солнечном сплетении вспыхнула так ярко, что я на миг ослепла.

Следом, загорелись рубиновыми огнями чуть прищуренные, злые глаза. Отблески красного света вновь залили его лицо, рождая ассоциации с только что отобедавшим вампиром. И вир очень медленно приоткрыл губы, с которых едва читаемо сорвалось странное шипение:

— Кхашшшш…. — выдохнул муж, и протянул ко мне руку — Аффф кхашшш….

Я остолбенела, делая было осторожный шаг назад, как неожиданно острая боль пронзила мою грудную клетку. В ушах раздался щелчок, словно кто-то ломал плитку шоколада, и тут же мне в глаза снизу ударил яркий белый свет. Вздрогнув, я медленно опустила глаза на собственный изодранный лиф и сдавленно вскрикнула. В середине моего солнечного сплетения сияла и переливалась радужными бликами, словно самый дорогой бриллиант на солнце, моя собственная, впервые увиденная искра.

— Чудо мое — с фанатичным восхищением прошептал вир, неотрывно глядя на играющую маленькими радугами точку — Моя драгоценность… Мой Грааль!

— Мой дар — не веря себе, прошептала я, следом за ним, ошарашено глядя на интенсивное мерцание, явно указывающее на большую силу — У меня есть дар!

— Нет! У меня — вдруг ревниво вскричал мужчина, хмуря совершенно невменяемые глаза — Мой! Грааль только мой!

И вытянутая в мою сторону рука резко сжалась в кулак.

Меня оглушило новой вспышкой боли. Еще секунда, и она перерастает из яркой и острой в тягуче-ноющую. Словно кто-то тянул на себя мои внутренности. Я испуганно застонала и попыталась отступить еще дальше, но в тот же миг поняла, что не могу, будто посаженная на поводок. Рука вира медленно плыла вверх. И следом за ней поплыла вверх моя боль. Я в ужасе снова опустила взгляд на страдающую грудь и едва не лишилась чувств от страха: словно повинуясь команде, вторя движению его руки, вверх ползла моя едва обретенная искра дара.

— Нет! — прохрипела я, и в тщетной попытке удержать скольжение искры , схватилась рукой за собственное горло — Нет!

— Да! — блестя невменяемым алым взором, хрипло хохотнул мужчина — Да! Мой… Только мой!

Ужас, казалось, затопил меня целиком. Искра медленно, но верно поднималась выше. Я чувствовала ее, будто комок света был кусочком проглоченного яблока — жесткая, колючая… Моя!

В то же мгновение рот наполнился холодом и легким покалыванием. Казалось, что я запихнула туда комочек снега. Сияние отчетливо пробивалось сквозь стиснутые зубы и распирало неба изнутри, приказывая пошире раскрыть рот.

— НЕТ! — заорала я в дикой агонии, зажмуриваясь изо всех сил и не желая видеть, как моя искра покинет меня — НЕТ! НЕ ОТДАМ!

И сразу почувствовала, будто что-то неуловимо изменилось.

Всю меня заполнило благостное спокойствие. Совершенная уверенность. Легкая безмятежность. Рвано вздохнув, я приоткрыла глаза и вновь замерла.

Слепящая глаза искра Грааля висела прямо напротив моих губ, искрясь и играя. Яркий свет бил в глаза, слегка стирая очертания замершего напротив меня мужчины. Который, почему-то, был теперь неестественно выгнут назад на неполный мостик и только каким-то чудом держался на кончиках пальцев своих полусогнутых ног. Словно поддерживаемый в таком положении невиданной силой. Откинутая назад голова вяло болталась на расслабленной шее, рот был приоткрыт. И прямо над ним, зависнув кроваво-красным пятном, покачивалась и колыхалась в воздухе рубиновая искра его проклятого дара.

— Нет… — машинально повторила я, едва дыша — Не отдам…

И тут же, повинуясь неведамому инстинкту, с силой втянула в рот воздух.

Грааль вспыхнул ярче и послушно потянулся за моим вдохом. Словно на невидимом поводке, в след за ним послушно поплыла и чужая искра.

От неожиданности и шока я вновь широко распахнула рот. Чем и воспользовались парящие в невесомости огоньки. Один за одним они мигом устремились внутрь, ослепив напоследок вспышками белого и алого зарева мое ошарашенное лицо.

Секунда — и в моей груди разливается сперва сладость какого-то неземного блаженства. А затем мой желудок наполняет неуютное ощущение чужеродного тела. Не успеваю я даже поморщиться, как все стихает. Только предрассветный сумрак питает внезапно опустившуюся тишину. Да и та, еще мгновение спустя, разбивается в клочья звуком глухого удара опадающего на пол тела.

Я стояла столбом и молча пялилась на совершенно неподвижную фигуру своего мучителя.

Шли минуты, а вир не шевелился. Очень медленно я двинулась в сторону распростертого на паркете человека и сдавленно пискнула, уперевшись взглядом в его распахнутые остекленевшие глаза и приоткрытый в немом удивлении рот.

Аккуратно, борясь с приступами тошноты, я наклонилась и протянула руку к его носу. Моя кожа не ощутила ни намека на поток воздуха. Трясущимися от волнения пальчиками я попыталась нащупать пульс. Сперва на могучей шее, затем у основания ладони. Но как ни старалась, не смогла услышать ни одного удара. Запястье вира было совершенно неживым и холодным. Только медленно чернела на нем изящная вязь некогда золотого орнамента ведьмовского обряда.

— Он… мертв — не веря сама себе, проговорила я, брякаясь на попу прямо возле тела и, вдруг ощущая, как по лицу опять начинают неконтролируемо струиться слезы — Мертв… Я убила его… я…

Тихий плачь перерастал в истерику. Откинув назад голову я зашлась безысходным воем, раскачиваясь на полу ему в такт и колошматя стиснутыми кулачками по отполированным доскам:

— Я убила… убила…. я….

Возле меня медленно остывало тело супруга.

А в окно начинал заглядывать первый слепой рассветный луч осеннего солнца.

Не знаю, сколько я так просидела над трупом. Только постепенно мои рыдания сошли на нет, перейдя в тонкие всхлипы и судорожные вздохи. Мне стало холодно. Порванное на груди платье сползало изодранными лоскутами.Черное болеро, растерявшее в неравной схватки свои бриллиантовые пуговки, держалось на руках клочками истерзанного гипюра. Я зябко поежилась и попыталась подтянуть остатки материи на продрогшее тело, когда, неожиданно задела пальцами висящий на груди кулон.