Тайная уступчивость (ЛП) - Дж. Елена. Страница 9

Мое возбуждение всегда будет торжествовать над моей глупостью, как бы мне ни было неприятно признавать это.

— Джулиан. — Он замирает на месте, и я тоже. Он подходит ко мне ближе, и я отступаю назад, оказываясь прижатой к кирпичной стене.

— Фамилия? — спрашиваю я.

— Я бы предпочел, чтобы мы пока ограничились именами, — шепчет он. От его резкого ответа у меня странно защемило в груди, но бабочки в животе заставляют меня перебороть это чувство.

Он возвышается надо мной, и мое дыхание учащается.

О боги. Ему нужно отойти, пока мы снова что-нибудь не натворили.

— Сейчас, — заявляет он, поднимая руку, чтобы расчесать прядь волос, выбившуюся из хвоста, и заправляет ее мне за ухо. От прикосновения его пальца к моей щеке по позвоночнику пробегает дрожь, и я закрываю глаза.

— Хм?

— Как зовут девушку, которую я заставил кончить пальцами под звездами?

Его голос понижается на октаву, и я в шоке открываю глаза.

— Я… я… это Элиана.

Он кивает и наклоняется ближе, его борода щекочет мою щеку, и в его темных глазах появляется блеск.

— Хочешь знать, что бы я сделал, если бы привел тебя домой?

Его губы касаются моего уха, и я заметно вздрагиваю. Каждый мускул в моем теле напряжен до предела и наверняка затрещит под напором его слов.

Я отчаянно киваю головой, желая узнать, что именно он сделал бы.

— Я бы дал нам поесть, прежде чем пожирать тебя.

— О боги, — шепотом произношу я, чувствуя, как возбуждение захлестывает меня с головой, а дыхание учащается. Я поднимаю взгляд и вижу, как блестят его глаза. Он облизывает губы, наклоняется ближе и проводит губами по моей щеке, а затем прямо по губам.

— Я бы разложил тебя на кухонном столе и накормил. Полный обед из пяти блюд, если хочешь. И это перед тем, как глубоко и грубо трахнуть тебя.

Я задыхаюсь и поднимаю руки, чтобы положить их ему на грудь, пока он не закрыл щель между нашими телами. Я чувствую, как его эрекция ударяется о мое бедро, и стону, закрывая глаза.

— Dime¹, — требует он, и я открываю глаза, прежде чем облизнуть губы.

— Да, — быстро выплевываю я.

— Да? — спрашивает он, сверкая глазами и изображая на губах улыбку.

Его рука проходит по моему боку, а затем хватает меня за задницу и крепко сжимает. Я снова взвизгиваю и киваю. Он хихикает низким голосом, а затем еще сильнее вжимается в мое тело, заставляя меня еще больше вжаться в стену. Мои руки сжимаются в кулак вокруг ткани его длинного рукава, и он стонет.

— Пожалуйста, — выдыхаю я. Все, о чем я могу думать, — это этот мужчина и ничего больше. Мы как будто находимся в своем собственном маленьком пузыре, и даже не в общественном месте. На улице, где любой может пройти мимо.

Что это с этим человеком и общественными местами?!

— О, — пробормотал он, прежде чем прикоснуться губами к моему уху и нежно пощипать мочку. Это заставляет меня податься бедрами вперед к его одетой эрекции, вызывая еще один стон у нас обоих.

— Ты так чертовски красиво говоришь, когда умоляешь, amor, — шепчет он мне на ухо.

Я закрываю глаза и сжимаю бедра вместе от всего, что заставляет меня чувствовать этот мужчина. Я уже чувствую, что скоро намочу белье, если он продолжит так со мной разговаривать и если он продолжит тереться об меня своей эрекцией.

Потребность пойти домой, пока я не одичала, усиливается. Пройдет совсем немного времени, и я позволю этому мужчине взять меня прямо здесь и сейчас. Одно дело в музее, в слабо освещенной комнате с малой вероятностью того, что кто-то зайдет… но это совсем другое.

Я нахожу свой голос и уверенность в том, что он говорит со мной, чтобы ответить ему.

— Может, в следующий раз ты услышишь больше.

Мои пальцы отпускают его длинный рукав, и он отстраняется, кивая. — Уже поздно. Мне завтра рано на работу.

Я киваю, но ничего не отвечаю. Я не хочу говорить ему: — Да, завтра мне нужно вставать в университет. Это будет выглядеть слишком по-юношески, несмотря на мой возраст.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, он отступает назад и дает мне больше пространства для дыхания. Я резко вдыхаю и выдыхаю, а затем провожу руками по щекам и затягиваю хвост.

Я наблюдаю, как он достает телефон и с гримасой смотрит на то, что отображается на его экране. Затем он качает головой и что-то набирает, после чего проводит пальцем по экрану, и яркий экран при таком освещении бросает отблеск на его лицо. Он поворачивает телефон ко мне, и я вижу, что это список его контактов. Он открыл запись, чтобы добавить новый контакт.

Я медленно беру его телефон в руки, прежде чем ввести свои данные. Вместо фамилии я ввожу инициалы.

Элиана Х.

— Вот, — бормочу я, возвращая ему телефон. Он смотрит на контакт, улыбается, затем выключает телефон и кладет его обратно в карман.

— Мне сюда.

Он показывает большой палец в направлении слева от нас.

— А я сюда, — отвечаю я, указывая в противоположном направлении.

Прежде чем я успеваю выставить себя дурой и совершить какую-нибудь глупость, я машу ему рукой, а затем прохожу мимо него. Он машет мне в ответ, а затем направляется к дому.

Я прикусываю губу и ускоряю шаг, чтобы уйти подальше от того места, где мы только что были.

Мой телефон пикает, и я достаю его и смотрю на экран, чтобы увидеть сообщение от мамы с вопросом, где я. Я устало выдыхаю и увеличиваю скорость до легкой пробежки, чтобы добраться до дома до того, как сегодня произойдет еще одна ссора.

Пять

ДЖ

УЛИАН

Первый день учебы в осеннем семестре для преподавателя всегда будет беспокойным. Хаос, который возникает в тот момент, когда я ступаю на территорию кампуса, всегда наполняет меня энергией, но также оставляет меня истощенным и изнуренным к тому времени, когда я возвращаюсь домой.

Я встаю до восхода солнца и всегда проверяю, что моя одежда выглажена. Университет, похоже, предпочитает проводить первый учебный день в среду, и я не против. Кофеварка включена в 6:15 утра, и я в душе. Переодевшись и подготовившись к работе, я беру портфель.

Я выполняю большую часть своей работы в офисе и стараюсь ничего не брать домой, и у меня сложился довольно хороший распорядок дня, позволяющий распределять время между уроками, чтобы закончить выставление оценок и провести часы со студентами.

Теперь, когда Карлос открыл для меня вакансию ассистента, это поможет мне соблюдать этот график.

Это также позволяет мне иметь кого-нибудь в офисе или отделе, если Лора попытается прийти в себя. Я бы просто заставил ассистента увезти ее в любой момент.

Безупречный план.

Когда я добираюсь до кампуса, там уже полно детей, спешащих в столовую на завтрак перед утренними занятиями.

Чтобы попасть на факультет египтологии, мне нужно пройти через кампус от факультетской парковки до здания свободных искусств. Ему всего два года, и оно улучшилось больше, чем предыдущее здание, в котором я работал. В нем обучаются всем специальностям: истории, литературе, творческому письму, английскому языку, социологии и многим другим.

К счастью, здание настолько огромно, что факультет египтологии и отдел творческого письма находятся в противоположных крыльях и на разных этажах, поэтому нам с Лорой никогда не приходится пересекаться.

Хотя я проработал в этом университете дольше, чем Карлос, он имеет опыт преподавания и ему предложили должность заведующего кафедрой.

Мне это предложили первым, но я не захотел. Я люблю преподавать и делегировать полномочия студентам, а не другим профессорам. Это больше походило на должность менеджера или супервайзера, которая заставила бы меня сократить часы преподавания, которыми я просто не мог пожертвовать.

Неделя учебной программы может быть сложной для новых студентов, поэтому я стараюсь сделать ее интересным временем для знакомства друг с другом. Когда мы переходим к другим курсам бакалавриата, я все равно стараюсь, чтобы учебная неделя была легкой, но мы сводим вступления к минимуму.