Что известно реке (ЛП) - Ибаньез Изабель. Страница 70

Эта глава моей жизни скоро закончится.

Друг мамы первым добрался до лодки, бережно взял вещи у моей матери и положил их внутрь. Мама, нахмурившись, похлопала себя по одежде. Она обернулась и, опустив подбородок, стала осматривать землю.

— Ты что-то потеряла? — спросила я.

— Да, мой маленький шелковый кошелек. В нем мое лекарство от мигреней, — сказала она. — Я никогда не путешествую без него.

Мы все опустились на колени, обыскивая каменистый пляж. Я ничего не нашла, поэтому решила проследить наш путь. Я нервно оглянулась в сторону лагеря. В любую минуту я готова была услышать, как дядя кричит на нас. И вот уже Уит бежит ко мне с разочарованием, написанном у него на лице.

— Может, я обронила его выше по берегу? — прошептала мама, находясь в нескольких шагах позади.

— Я пойду посмотрю, — сказала я. — Встретимся у лодки.

Мама кивнула и, повернувшись, присоединилась к своему другу. Я помчалась к берегу, присела и начала поиски. Густые заросли колючих растений загораживали мне обзор, но я осторожно пробиралась вперед. Наконец, в лунном свете мелькнул блестящий серебром кошелек. Я подобрала его и пошла обратно вниз, тем же путем, которым пришла, но поскользнулась на камне. Мне удалось сохранить равновесие, и к тому времени, как я достигла нужного побережья, мое дыхание сбилось. Я искала маму, но никого не нашла.

Вокруг было жутко тихо.

Я направилась к той части берега, где видела маму с ее другом в последний раз, но никого из них не обнаружила. Сначала я не могла понять, что вижу. Берег был пуст и только следы на песке свидетельствовали об их недавнем присутствии. Паника пульсировала в воздухе вокруг меня. Неужели их обнаружил мой дядя? Или мистер Финкасл? Но я бы непременно услышала какой-нибудь шум. Я бродила по берегу взад и вперед, пока мой ужас разрастался. Дыхание вырывалось изо рта громкими всхлипами.

На меня обрушилось осознание.

Лодка исчезла. Действительно исчезла.

Я посмотрела на Нил и комок застрял у меня в горле. Размытые очертания лодки виднелись вдалеке, и мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть их. Она бесшумно шла по воде.

Она несла мою мать туда, куда было известно одной реке.

***

Это была Добрая ночь⁸¹.

Канун Рождества. И моя мама бросила меня.

Не знаю, сколько времени я провела у Нила, надеясь, что это была ошибка, что они каким-то образом не смогли справиться с управлением лодкой. Я бы даже поверила, что лодку утащил крокодил.

Что угодно, только не правда.

Между глаз усиливалась боль, давление нарастало болезненной пульсацией. Глаза жгло. Я рухнула на песок, острые камни впились в мою кожу. Я почти ничего не замечала. В голове мелькали последние две недели, одна ужасающая сцена за другой. До меня не доходил смысл происходящего. Почему она оставила меня? Неужели она не хотела, чтобы я помогла ей с артефактами?

Мне было так холодно, страшно и мучительно стыдно. Ноющее чувство, что я поступила как идиотка, пронизывало меня насквозь. Я потянулась к маминому шелковому кошельку и порылась в нем, надеясь найти—

Мои пальцы нащупали маленькую сложенную записку. Было слишком темно, чтобы разобрать слова, поэтому я, спотыкаясь, поднялась на ноги и пошла обратно в лагерь. Стыд клубился в глубине моего живота, и я чувствовала боль, словно выпила яд. Когда я добралась до лагеря, то старалась ступать как можно тише, помня, что Уит чутко спит.

Я чиркнула спичкой и зажгла свечу, оказавшись в своей прибранной комнате. Ковер и ящик были единственными предметами, которые я решила оставить. Дрожащими пальцами я развернула записку.

Дорогая Инез,

Это прощание. Знаю, было бы милосерднее позволить тебе думать, что я умерла, но, едва ты появилась на Филах, я должна была включить тебя в свои планы. Я настоятельно прошу тебя покинуть Египет. Забудь о том, что ты видела и слышала, и живи дальше. Тебя столько ждет впереди. Выйди замуж за сына консула, создай собственную семью и начни все сначала.

Не ищи меня. Тебе не понравится то, что ты найдешь, Инез.

Мама

Из меня вырвался громкий всхлип. Я закрыла рот рукой, пытаясь заглушить рыдания. Смятение и горе боролись во мне. Я не понимала, почему она оставила меня, почему заставила поверить, будто мы уедем вместе.

— Оливера?

Я замерла, слезы все еще текли по моему лицу. Уит стоял по другую сторону развивающейся занавески, были видны его босые ноги. Я прикусила губы, пытаясь быть как можно тише.

— Оливера, я тебя слышу, — тихо сказал он. — С тобой все в порядке?

Я пыталась ответить ровным тоном, но не смогла.

— Уходи, Уит.

Он оттолкнул ткань в сторону и шагнул внутрь, моргая в тусклом свете. Его взгляд упал на пол, где я сидела, сгорбившись на ковре. Уит опустился на колени рядом и потянулся навстречу, прижав меня к себе. Его бедра прижались к моим.

— Инез, — прошептал он. — Я уйду, если ты этого хочешь, но мне нужно знать, все ли с тобой в порядке. Ты ранена?

— Думаю, у меня разбито сердце, — прошептала я.

Он обхватил меня руками, его большой палец вырисовывал круги на моей спине. Ласка ослабила ужасный узел в моей груди, медленно распутывая его. Мне стало легче дышать и слез стало заметно меньше. Уит никогда не был так нежен со мной. Так терпелив. Он ждал, не оказывая на меня давления. Я никогда не видела его с этой стороны, но подозревала, что она существует. От него не разило виски, его взгляд был ясным. Я не видела его выпивающим уже несколько недель с тех пор, как он потерял свою флягу в реке.

Признание Уита пролегло между нами.

Это происходит с нами обоими.

Энергия, подобная магии старого света, разлилась по моему телу. Я позволила себе раствориться в этом моменте. Потому что, как только я открою рот, все станет по-другому. Правда способна все изменить. Я медленно провела рукой по его груди, ощутив под ладонью его ровное сердцебиение.

Я бы позволила себе еще один вздох, прежде чем отстраниться. Но тут он указательным пальцем приподнял мой подбородок, и наши глаза встретились в тусклом свете. Его голубые глаза опустились к моим губам, и я задрожала. Он собирался поцеловать меня, и я ничего не могла сделать, чтобы остановить его, хотя должна была. Позже он возненавидит меня, но, по крайней мере, у меня останутся воспоминания об этом идеальном моменте. Он закрыл глаза и выдохнул, а когда открыл их снова, мягко отодвинул меня подальше, создавая между нами небольшое пространство.

— Ты расскажешь мне, что тебя расстроило?

— Я хочу, — сказала я. — Но боюсь.

— Ты не должна меня бояться, — сказал он. — Никогда.

Уит ждал, его лицо было открытым и искренним.

— Я совершила ужасную ошибку, — сказала я. — Я не знаю, как много тебе известно, насколько ты вовлечен во… все, но я устала хранить секреты. Лгать, — я облизала пересохшие губы, не отрывая взгляда от своих коленей. — Две недели назад, в ту ночь, когда ты услышал, что в моей комнате кто-то был, я узнала, что моя мать жива.

Уит напрягся.

— Она рассказала мне, что дядя Рикардо вовлечен в незаконную торговлю египетскими артефактами. Он принимает активное участие в деятельности Врат Торговцев.

— Это ложь, — яростно прошептал он.

— Откуда ты знаешь? — требовательно спросила я.

Он колебался, и я продолжила.

— Я ей поверила, — сказала я, беспомощно пожимая плечами. — Она моя мать. Зачем ей говорить такое, если это неправда?

Уит отвел взгляд, стиснув челюсти.

— Что еще она тебе сказала?

— Она попросила меня о помощи. Моя мать, которую я считала погибшей, попросила меня помочь ей, — я облизнула губы. — И я помогла.

Слова Уита были тихими, пронизанными ужасом и догадкой.

— Что ты сделала, Инез?

Я зажмурилась, боясь встретить его взгляд.

— За последние недели я уменьшила множество артефактов в гробнице Клеопатры и передала их ей. План состоял в том, чтобы перевести их в Каир и передать Египетскому музею. Мы собирались привлечь Службу Древностей, и я надеялась, что они приедут и положат конец вероломству моего дяди.