Полуночные поцелуи (ЛП) - Бенедикт Жанин. Страница 38

Моя реакция на его вид совершенно непроизвольна и подсознательна.

Точно так же, как это было в последние три раза, когда я ни с того ни с сего видела Отиса, мое сердце подпрыгивает в груди, мое тело наполняется осознанием. Все, чего я хочу, это чтобы он шлепнул меня по заднице, как по барабану — вот как чертовски сексуально он выглядит прямо сейчас со своими растрепанными волосами, рубашкой поло и бежевыми брюками. Он выглядит так, словно совершить приятную прогулку по заливу на своей яхте, и, черт возьми, я хочу прокатиться с ним или просто прокатиться верхом на нем.

— Резерфорд? — хватка Джеймса на мне ослабевает, когда я подхожу к своему неожиданному гостю. Дрожь возбуждения охватывает меня с каждым шагом, который я делаю, пока я не оказываюсь всего в нескольких футах от него с ключами в одной руке и неоткрытой бутылкой «СВЕДКИ» в другой.

Как долго он ждал? Чертовы законы штата о спиртных напитках вынудили нас пойти в настоящий винный магазин, чтобы купить наши запасы. Вот почему нам потребовалось почти два часа, чтобы купить все необходимое, вместо обычного часового похода за продуктами.

— Привет, — он простодушно отвечает. Он бросает взгляд через мое плечо на Элизу и Джеймса, которые наблюдают за нами обоими издалека, как будто мы интересная выставка приматов, и машет, прежде чем поприветствовать их, тем же умиротворенным привет, которым он одарил меня.

Сейчас половина десятого, а он здесь, стоит возле моей квартиры вместо того, чтобы праздновать умопомрачительную победу над Клоренсоном. Сначала я польщена, немного самоуверенно, что он пришел ко мне сразу после игры вместо того, чтобы пойти на вечеринку. Вот тогда-то я и вспоминаю о пари.

Узнав, что Отис солгал своему другу о том, что произошло, между нами, я заключила с ним пари. Я хотела публично унизить его за созданную им ложную историю, но было интереснее наблюдать, как он корчится, что, к счастью, привело нас к сделке.

Все прошло так. Он, то есть футбольная команда «Риверсайда», должна была обыграть Клоренсона минимум на четыре очка, по крайней мере, один тачдаун был сделан пасом с расстояния более двадцати пяти ярдов, а другой — с броска. Если он победит, то на один день станет моей принцессой. Но если бы я выиграла, ему пришлось бы бегать по кампусу в середине декабря совершенно голым и с накрашенными сосками.

Буду честна: я была полностью убеждена, что выиграю. Правда, в прошлом году он был выдающимся игроком, выиграв одну из самых престижных футбольных наград на университетском уровне, но это было в прошлом году. Я наблюдала за его игрой во время первой и второй игры. Неплохо, но определенно не то, что было раньше.

На самом деле, я была настолько уверена, что выиграю пари, что была в одном клике от покупки Bedazzler (степлер для страз).

А потом он доказал, что я ошиблась. Семнадцатый номер, Отис Морган, показал в своем выступлении целых сто восемьдесят, поставив в тупик не только меня, но и комментаторов и толпу. Я думала, что была бы в ужасе от проигрыша, но, честно говоря, я рада.

— Я чему-то помешал? — спрашивает он, указывая на напиток в моей руке. Я поднимаю бутылку и ухмыляюсь, качая головой.

— Не-а. Мы с друзьями только что вернулись из магазина и как раз собирались снова начать учиться.

— Во время выпивки? — я киваю, и он прищелкивает языком. — Знаешь, это плохо сочетается. Учиться и пить.

— Ты жестоко ошибаешься. С подручной помощью алкоголя я действительно читаю учебник, вместо того чтобы забивать им голову.

— Но сохраняешь ли ты какую-нибудь информацию?

Я отмахиваюсь от вопроса взмахом руки.

— Это не имеет значения.

Он хихикает и качает головой.

— Вы с Хериком созданы друг для друга.

Элиза издает звук. Джеймс закрывает ей рот ладонью. Я ухмыляюсь и киваю в их сторону.

— Я уверена, что найдется кто-то, кто искренне не согласился бы с этим мнением.

— Ах да, Элиза. Девушка, о которой я знаю слишком много, — бормочет он. Он делает извиняющийся жест.

Она задирает нос к небу.

Мы молчим еще пару секунд. Он пристально смотрит на меня, его глаза несколько раз путешествуют вверх и вниз по моей фигуре. Я остро осознаю, какой на мне поношенный наряд, и сразу же жалею, что не послушалась Элизу, когда она велела мне переодеться. Я почти уверена, что у меня все еще есть пятно от кетчупа на этой рубашке. Блять.

— Ты видела игру? — спрашивает Отис, разрезая воздух своим глубоким голосом. Легкая усмешка, которая была на его лице, исчезла с его губ, но осталась заметной в глазах.

— Да.

— Итак, ты знаешь, почему я здесь, — он закладывает руки за спину и прислоняется к стене. Я подхожу ближе, но пропасть, между нами все еще существенна.

— Ты преследуешь меня? — Отис закатывает глаза, но я настаиваю. — Что? Это разумный вывод, который можно сделать. Ты тот, кто признался, что искал меня повсюду, помнишь?

Легкий румянец окрашивает его щеки, и он глубоко выдыхает, его губы приоткрываются.

— Иногда мне нужно заткнуться на хрен.

— Особенно, когда у тебя возникает желание солгать, — говорю я достаточно тихо, чтобы ни Джеймс, ни Элиза не услышали.

Возвращается то же выражение стыда, которое было на его лице в «195 экстракций», и Отис отталкивается от стены и тянется ко мне. Я не вздрагиваю, но он останавливает себя, прежде чем может прикоснуться ко мне, засовывая руки в карманы брюк. Опустив голову, он гортанно шепчет:

— Прости за это.

Я скрещиваю руки на груди и уклончиво напеваю.

Он с раскаянием потирает затылок и облизывает губы.

— Я ценю, что ты ничего не сказала там. Это был не самый гордый момент для меня, но я сказал Херику правду после того, как ты ушла.

Услышав имя своего кавалера, Элиза издает тихий звук. Мы с Отисом смотрим на нее, потом снова друг на друга.

— И я также прошу прощения за то, что пришел сюда из ниоткуда. Я не хотел тебя пугать. Я просто хотел извиниться за то, что произошло.

— Вместо того, чтобы пойти на вечеринку? Ты, должно быть, действительно чувствовал себя виноватым, — я вытираю ладони о штаны. — Обычно вы, ребята, сходите с ума после такой победы.

— Я не люблю веселиться. Кроме того, — он кивает в сторону другого конца холла, — мои мама и сестра ждут меня в машине.

Он здесь не для того, чтобы остаться. Почему эта мысль причиняет мне разочарование?

— О, ладно. Что ж, — я протягиваю ему руку, — извинения приняты.

Отис не спешит вынимать руку из кармана и пожимать ее. Я загипнотизирована тем, как его хватка охватывает меня. У меня пересыхает во рту, когда я смотрю на эти ловкие пальцы, мои уши горят от воспоминания о том, как они чувствовали себя внутри — скользили по мне.

Мы трясемся дольше, чем следовало бы. Я уверена, что если бы я повернулась, чтобы посмотреть на Элизу и Джеймса, я бы увидела, как они танцуют кругами, тихо напевая: — Грета и Отис, сидящие на дереве, Ц-Е-Л-У-Ю-Т-С-Я.

Поэтому я решаю смотреть прямо на Отис, не признающая дуэт, у которого, вероятно, свело бы шею от того, как сильно они напрягаются, чтобы услышать, что мы говорим.

— Это не все, за чем я пришел сюда, — его руки сжимаются и разжимаются, когда он отстраняется от моих прикосновений. В выражении его лица есть что-то от той первой ночи, когда я встретила его. Холодный, отстраненный и решительный. — Я также хотел освободить тебя от нашего пари.

— Что? Почему?

— Потому что ты не хочешь иметь со мной ничего общего, — невозмутимо отвечает он. В его выступлении нет жалости к себе, только искренность. — Мне не нужен какой-либо утешительный приз от тебя, когда именно твои сомнения привели меня в правильное состояние ума.

Это сделает меня напыщенной на несколько дней. Я была права. Я помогла.

Моя победа недолговечна, когда он потирает подбородок и быстро добавляет:

— Ну, это и тот факт, что моя семья удивила меня на игре.

— Это мило с их стороны, — от смятения моя кожа становится теплой, а окружающий воздух густым. — Но пари есть пари.