Башня Богов (СИ) - Карелин Антон. Страница 2

За стеной яростно зарычал сосед, панически завыла бабка, по всему дому пошла волна криков, звонов и шумов, кто-то заметался и закричал, сваливая вещи. С улицы донеслись испуганные крики детей и плач. А затем всё разом стихло — всех людей на Земле парализовало, призрачная масса прилипла к каждой мышце и взяла человечество под контроль.

Мира с перекошенным лицом начала вытягиваться, вставать на цыпочки, и я почувствовал, как делаю то же самое, тянусь вверх. В окне увидел, как дети на площадке встают на цыпочки и тянутся… неестественно высоко. Я в шоке отстранённо подумал, что раз такая синхронность, то, наверное, нас всех схватило одно-единственное громадное существо.

Инстинкт кричал сопротивляться, пытаться вернуть контроль, но я сразу понял, бесполезно. Рука поднялась в странном жесте, пальцы почти сложились в незакрытую щепоть, всё тело тянется вверх и приветствует… приветствует…

Мириад, так оно звалось на нашем языке. Я осознал это, потому что проникновение было взаимным: тварь проросла в нас и подчинила, а мы поняли импульсы, идущие из её нутра.

Скользкая бесконечность Мириада вечно голодна. Сейчас оно дрожало в утробной радости, что наконец будет есть. И это жадное, истеричное предвкушение было самым страшным, что мы когда-либо испытали. Каждый из людей понял, что сейчас его сожрут — разорвут изнутри, алчно въедаясь в каждый кусок, не только рук и ног, но и каких-то других слоёв сущности, может, души.

Мириад тащил нас вверх, и я почти наяву увидел, как громадное и бесплотное существо, нависшее над Землёй, втягивает в бескрайнюю пасть всех людей сразу. Представьте, что вас обхватили десятки щупальцев и неумолимо тянут в содрогающуюся алчную пасть, которая раскрывается слой за слоем, всё уродливее. Вы пытаетесь вырваться, но это невозможно, и сейчас вместе с вами сожрут остальных людей на Земле, разом, всех до единого. Столько лет эволюции, такая история, битвы, победы, открытия и мечты — всё завершится в один момент. Раз, и не станет никакого человечества. Может, оно изначально и росло как пища для этой твари?

Меня пронзил ужас и яростный протест. Нас всех заполнили паника, ярость, бессилие, одни кричали, другие молили о спасении. Не важно, кто во что верил, что думал о вселенной, и как жил раньше — в Час Мириада мы все стали одинаковы.

«Спасите!» кричало восемь миллиардов душ.

И ответ пришёл.

Небо разверзлось, Земля содрогнулась в ознобе, стены домов стали прозрачными, а далеко впереди обрисовался высокий сужающийся силуэт. Секунду это был только мрачный пугающий мираж, но потом он резко, как удар сердца, закаменел и почернел. Стал материальным и тяжёлым.

Огромная Башня пронзала небо и уходила за облака. Она была такой высокой, что многоэтажки у подножия казались сараями. Сложно скроенная и необычная, как порождение множества неведомых архитектур, вокруг неё лениво парили вереницы блоков, как астероидные кольца. Из недостроенной, оборванной вершины Башни бил столп пронзительного света, уходящий прямо в космос. Она высилась как воплощённый сон, пришедший из подсознания.

Стены, мебель и соседние дома на пути взгляда к Башне становились прозрачны, чтобы не мешать её видеть. Мы с Мирой стояли лицом к лицу, и наши взгляды были направлены в противоположные стороны — но мы оба смотрели сквозь друг друга на гигантский чёрный силуэт.

Тогда я ещё не знал, что Башня всегда находится перед тобой, куда бы ты ни повернулся и откуда бы ни смотрел. Она не подчиняется нашей физике, ей наплевать на законы перспективы, геометрии и прочую ерунду. Она всегда впереди, и если восемь миллиардов человек смотрят в разные стороны, то каждый из них видит Башню. Чёрт его знает, где при этом она на самом деле стоит.

Но это было не главное.

Как только пришла Башня, Мириад исчез. Вечно голодное чудище сгинуло.

Большинство людей на Земле попадали с ног, ведь они только что стояли на цыпочках, неестественно высоко вытянувшись вверх. Мы с Мирой схватились за стол, и как только ощутили свободу, бросились друг к другу, обнялись и уставились на чёрную Башню.

Нам понадобилась минута, чтобы молча прийти в себя, пока вокруг по этажам и по ближайшим дворам метались крики, истерики, плач и сумасшедший хохот.

— Яр, что это? — жалобно прошептала Мира, прижимаясь ко мне.

— Не знаю. Но эта штука всех спасла. Не дала сожрать.

Мира наконец смогла отвернуться от Башни и посмотреть на меня, в её глазах, всегда жизнерадостных, был ужас бессильного зверька. Не знаю, как я выглядел, надеюсь, не так испуганно.

— Яр, мне страшно.

— Бросай кубик.

Мы всегда так говорили, потому что на кубике может выпасть двадцатка, то есть, критический успех — и всё станет хорошо. Мира нервно рассмеялась.

Но события не закончились, они только начинались. Из космоса по бесконечному сияющему лучу пришёл импульс, он вошёл в верхушку Башни и скользнул сверху-вниз, отблесками прокатился по всем её замысловатым стенам. Достиг подножия и разошёлся вширь, докатился до нас с Мирой и обдал горячим, иссушающим духом, как взрывной волной.

И после этого нас наконец отпустило. Мы поняли, что гибель человечества на сегодня откладывается, а вместо этого Башня принесла нам… дар?

— Щекотно! — воскликнула Мира, поднимая ладонь.

В ней пульсировало чистое белое нечто, маленький сгусток.

— Это магия?

— Энергия, — пробормотал я, рассматривая свой.

— Для чего? Что мне с ним делать?

— Смотри, — я усилием воли перебросил сгусток из правой руки в левую, и он послушно перешёл.

— Ох…

Мира повторила мой жест, у неё тоже получилось.

— Хм, а если передать? Вытяни руку.

Во мне включился неистребимый дух гейм-дизайнера.

Мира доверчиво, но всё же с испугом протянула вторую ладонь, я попытался передать ей энергию, но не смог, сгусток отпрянул, прокатился по плечам и вернулся в правую руку.

— Ясно, он только мой, а этот только твой.

— И что с ним делать-то?

Во дворе сверкнуло: один из детей швырнул сгусток, и тот ударил в дерево настоящей молнией. Дети закричали, но практически без страха, а с восторгом. Вот кто быстро приходит в себя! Этажом выше залаяла собака, а за стеной опять зарычал агрессивный сосед; мы приглушённо услышали, как бабка с квартиры рядом кричит ему: «Да заткнись ты, пьяница!» — и разъярённый рёв моментально смолк. А обычно он не смолкал, обычно пьяница отвечал ей, и они долго и смачно ругались. А теперь он заткнулся, словно послушался. До меня дошло.

— Это чистая сила, и её можно применить, как захочешь.

— В смысле…

— Попробуй чего-нибудь захотеть и сделать.

Мира посмотрела на меня. На разбитый чайник. На меня. На чайник. Протянула руку ладонью вниз. И мы с восторгом наблюдали, как за долю секунды осколки взмывают вверх, со звоном врезаются друг в друга, и в руке моей жены срастается целёхонький чайник.

Как новенький.

— Охренеть! — прошептала Мира, разглядывая его, а потом свою ладонь.

Её рука была пуста.

— Это пробник, — понял я. — Башня дала людям капельку силы.

Во дворе один из детей запустил сгусток в небо, там грохнуло, засверкало, затуманилось, а потом пошёл мелкий дождь… из драже MMs. Мы с открытыми ртами смотрели, как в разных окнах нашего дома вспыхивают разные эффекты и происходят микро-чудеса. Люди исполняли свои маленькие желания, на одном подоконнике из ниоткуда появилась ошеломительно кудрявая герань, в другой квартире вспыхнула новая люстра, в третьей мы даже услышали крики:

— Самую дорогую в мире водку! Аааа, охренеть, пацаны!

— Чёрной икры! Килограмм!

— Дебилы что ли? Миллион рублей.

— Ааааааа! Ааааа, мать вашу!!!

Как мало людям надо для счастья. Аж целый миллион рублей.

— Яр, ты чего? — спросила Мира.

Я задумчиво смотрел на Башню, потом на свой сгусток. На Башню.