Безумный Рудокоп XVI (СИ) - Ханси Кай. Страница 5

— Как мне сказали, — сообщил гоблин через некоторое время. — В законах Королевства Инжастия нет закона о запрете двойного гражданства. Мисс Лилия имела право получить гражданство Лялябии и совершенно законно получила его.

— Но она моя невеста! — прокричал граф. — Как жених, я имею право контролировать место ее нахождения!

— Действительно, такой указ есть в вашем Королевстве, — согласился гоблин. — Тогда предоставьте свидетельство о помолвке и свидетелей его заключения. Либо, пусть родители девочки придут и засвидетельствуют помолвку.

Граф замолчал. Как родители Лилии могут засвидетельствовать помолвку? Мужчина лично их убил, так как они не соглашались передать девицу ему в жены. Они даже хотели отправить ее учиться на мага, чтобы у графа больше не было возможности с ней увидеться. В последние годы найти учителя магии стало намного сложнее, но цвет волос девочки и без прохождения проверки говорил о ее сродстве с магией. По большей части, это и зажигало похоть графа. Бросить в постель потенциальную гениальную магичку, кто бы этого не хотел? Тем более, она была довольно красива и фигуриста в своем возрасте. Графу нравились помоложе, естественно.

— Ладно, — стиснув зубы, проговорил аристократ. — Я пошлю за ними своих людей.

— Мисс Лилия должна будет засвидетельствовать, что это ее родители, — сразу же предупредил гоблин. — А для заверения свидетельства о помолвке мы должны будем провести по-чер-ко-вед-ческую экспертизу.

— Что это значит? — возмутился граф. — Вы умышленно идете против меня?

— Разумеется, нет, уважаемый граф! — быстро ответил гоблин. — Это все процедуры и законы, они у нас очень подробно прописаны. Мы не можем нарушить свои же законы, иначе, какое же мы государство? Так… сборище случайных людей по интересам…

Аристократ этого не понял, как и его приспешники, но народ на площади начал тихо между собой перешептываться. Причина же для шепотков была очевидной. Здешние крестьяне впервые столкнулись с такой ситуацией, когда у внука местно правителя были связаны руки. Лишь немногие понимали, что это была игра на публику, большинство же думали, что столкнулись с государством, в котором законы реально работают. Впрочем, их мысли не были далеки от истины. Законы в гильдии и ЕДРК были четкими и выполнялись неукоснительно всеми гражданами Республики, независимо от имущественного положения.

Со стороны могло показаться, что Большой Босс делал сегрегацию населения и занимался натуральным фашизмом по социальному признаку, а не только по национальному, то есть, выделял и ставил одних граждан над другими с самого рождения, как это всегда было в аристократических или стандартных капиталистических странах. Но в действительности льготы касались только квот на обучение в специальных классах и некоторой другой государственной помощи для детей выдающихся людей гильдии. Скорость и качество обучения были слегка разными, но только конечные результаты самого студента влияли на его будущее. Квота позволила бы ему попасть в специальный класс, но пробиться в особый или секретные классы ему нужно было самостоятельно. Кроме того, гильдия никогда не ставила себе целью обучать по особенному только детей из семей, сделавших большой вклад в гильдию. Особенно детей, племянников или младших братьев/сестер героев и мучеников, пожертвовавших своей жизнью ради страны.

Помимо этих детей в специальных классах учились сотни тысяч детей, хорошо проявивших себя в учебе, даже если их родители были ничем не примечательными. То есть, иерархия не была закреплена навсегда. Не создавалось некое отдельное генетическое сословие. Социальная сфера все еще была крепко в руках гильдии, и Система следила за успехами и проблемами студента с первого дня в школе. Социальные лифты под наблюдением Системы все еще работали отменно, и передача квот закончилась бы на бесперспективном ребенке выдающегося человека. В гильдии слово «закон» не было обычным словом. И такое отношение к написанным и утвержденным законам и правилам гильдийцы экстраполировали теперь на Лялябию.

Страны же местных аборигенов на Шауксэри, застрявшие в средневековье, все еще жили в сословном обществе феодальной монархии. Конечно, это все еще не было фашизмом, то есть, открытой террористической диктатурой финансового и промышленного капитала, однако, диктатуры и террора аристократии здесь хватало. Также как и хватало трактовки законов и в правил в свою пользу всякими поместными феодалами. «Закон — что дышло, куда повернул, туда и вышло.» — с этой поговоркой в умах жили местные аристократы.

— Ладно, поступим проще! — решительно заявил граф. — Просто назначьте меня опекуном, и дело с концом. Хотя бы это вы можете? Согласно вашим про-це-дурам.

— Почтенный граф Фалион! — необычайно громко прокричал гоблин в рупор, привлекая к себе всеобщее внимание, и так уже сконцентрированное на нем и графе после предыдущей ознакомительной лекции и нетривиальной беседы, слух о которой теперь, неизбежно, пронесется по всем окрестным землям. — Вы уже определитесь, жених Вы или опекун? Быть одновременно и опекуном, и мужем, как-то не по-людски, Вам не кажется? Даже по нормам Вашей страны.

— Да, как ты! — вскричал граф, имя которого теперь будет надолго, если не навечно соединено с чрезвычайно пикантной ситуацией, сродной инцесту. Аристократ в гневе указал на первого попавшегося всадника. — Вот он! Он будет опекуном! Теперь все в порядке?

— Конечно! — с улыбкой согласился гоблин. — Только опекун должен пройти проверку и собеседование в службе опеки, а также ребенок должна признать его своим опекуном.

— Ты — долбанный придурок! — пальцем в латной перчатке указал на переговорщика граф.

Если бы гоблин с самого начала сказал, что чертова девица сама не хочет выходить, то была бы пропущена масса деталей, и граф не подмочил бы свою репутацию. Разумеется, Лилия не признает опекуном никого из его людей.

— Вы хотите начать войну из-за женщины? — хмуро спросил граф.

— Из-за ребенка, прошу заметить, товарищ граф, — слово в слово передал гоблин слова из телефона, теперь он уже не шифровался, а прямо показал, что делает. — Из-за ребенка и гражданина Лялябии. Если страна не может защитить своих граждан и своих детей, то один медяк — цена такой страны.

Присутствующие крестьяне были так воодушевлены сказанным, что некоторые из них даже начали хлопать в ладоши. Конечно, это относилось только к тем, кто был спрятан за стенами.

— Я хочу видеть вашего Матриарха, чтобы она лично признала начало войны между нашими странами, — холодным тоном проговорил граф.

— Я лично схожу и спрошу, — спокойно ответил рыцарь-гоблин, уже отдав телефон стражнику на заставе. — Но ничего не обещаю. Захочет ли Матриарх тебя увидеть, будет зависеть от ее настроения.

— Лучше бы, чтобы она захотела, — играя желваками, сказал аристократ.

— Лучше бы ты заткнулся, — бросил гоблин напоследок и спрыгнул с шестиметровой стены, не дожидаясь ответа.

Когда внук Матриарха просил об аудиенции, он упомянул детали только вскользь, зная, что в это время она смотрела любимый сериал. Секретарь офиса не поняла важности предстоящей встречи и не настояла на ней. С чистой совестью рыцарь-гоблин отправился на заставу и сообщил, что графу нужно подождать еще полтора часа для встречи с Матриархом. Аристократ был так взбешен, что незамедлительно объявил о войне, которая начнется завтра, и отбыл восвояси под смех довольного собой гоблина. Лялябинка, прибыв в офис через полтора часа, была в шоке. Благо, что представитель гильдии ее успокоил. Войну против одного единственного Королевства гильдия должна была потянуть на данном этапе.

Граф был так решительно настроен на войну, так как знал, что она была неизбежна с тех пор, как маги-ренегаты заключили союз с гоблинами. Вышло так, как он и думал. Король одобрил его действия и обещал прислать войска. На следующих день все дороги к племени гоблинов на территории Королевства были перекрыты. Ни торговцы, ни крестьяне не могли пройти в ту или другую сторону. Но боевые действия не могли быть начаты сразу, так как солдатам королевства еще надлежало прибыть на фронт.