Мороз и ярость (ЛП) - Принс Лиззи. Страница 1

Мороз и ярость

ИГРЫ ОЛИМПА

КНИГА ПЕРВАЯ

ЛИЗЗИ ПРИНС

Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Мороз и ярость — это городское фэнтези / романтика, действие которой разворачивается в зеркальном мире, где пробудились греческие боги. Будет насилие, тоска и, надеюсь, несколько смешков.

Есть несколько предупреждений о содержании. Насилие, потеря родителей (прошедшее время / за пределами страницы), попытка УБИЙСТВА второстепенного персонажа (глава 35). Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться к нам, если у вас возникнут какие-либо вопросы по поводу этих предупреждений.

ГЛАВА 1

«Дыра» сегодня забита до отказа. Я никогда не спрашивала, в честь какого отверстия владелец Джерри, назвал это место, да и никогда не хотела знать. За долгие годы сотни бутылочных пробок были вбиты в стены и раскололи деревянные опорные балки. Барная стойка покрыта липким налетом, который никогда полностью не исчезает, сколько бы раз ее ни протирали. А над полками со спиртным висит не менее двадцати пар нижнего белья.

Большинство из них — не изящные кружевные штучки. Скажем так, название бара ему подходит.

Сегодня вечером все местные жители собрались здесь, чтобы выпить и посмотреть начало Олимпийских Игр. Я работаю уже восемь часов, и если еще один придурок попытается сжать мою задницу или схватить за грудь, в конце концов он получит кулаком в лицо и выпивкой по голове.

В «Дыре» установлен один из тех больших проекционных экранов, которые в более изящном месте спускались бы с потолка. Этот установлен на кривом штативе. Это напоминает мне просмотр видеороликов о ЗППП на уроке здоровья в спортзале средней школы.

Хорошие времена.

Я работаю в «Дыре» с шестнадцати лет. Черт. Удручает мысль, что я работаю здесь уже шесть лет. Джерри включает старый проектор и залатанный экран только раз в два года, когда проводятся Олимпийские Игры. На этот раз прискорбное мероприятие проводится на территории Зевса и Геры, которая составляет большую часть того, что раньше было Северной Америкой. Не то чтобы я работала в «Дыре», когда Игры проходили на нашей территории в последний раз. Мне было всего два года.

Когда двенадцать богов Олимпа проснулись четыре десятилетия назад, они разделили контроль над землей, поделив между собой сушу и океаны. Исключение составляют Зевс и Гера, которые делят свою территорию, и Афродита и Гефест. Они также вместе правят бывшей страной Россией. Поскольку они обе такие любящие, счастливые супружеские пары, которые никогда не изменяют и не наносят друг другу удар в спину, это здорово сработало для человечества.

Разделенные регионы часто называются по имени бога, который правит этой территорией. Иногда города переименовывали в честь бога, как, например, Вашингтон, округ Колумбия, который теперь носит нелепое название Гератон. В большинстве случаев, когда боги переименовывали страны и города, и это не приживалось. Они считали что является слишком большой занозой в заднице и оставляли большинство названий в покое. Переименованию подверглись в основном крупные города, такие как мой родной Чикаго. Я отказываюсь признавать изменения, как и многие из нас. Итак, хотя Зевс может называть Чикаго Дионширом, никто из живущих здесь этого не делает.

У большинства из нас, людей, не входящих в ближний круг богов, нет своих телевизоров, поэтому половина района сегодня забрела к Джерри. Обычно в захудалом баре собираются несколько пьяниц, которые никогда не уходят, случайные прохожие, который забредает сюда по ошибке, и несколько местных жителей, которые приходят выпить вечером, потому что нам больше некуда пойти в этом захудалом городе.

Хотя однажды у нас была известная рок — звезда, которая почти час Играла инкогнито, прежде чем люди поняли, кто он такой. Это был веселый день в «Дыре».

Сегодня вечером состоится первое освещение Олимпийских Игр, а это значит, что посмотреть пришли все желающие. Нигде нет свободных мест, и это огромная заноза в заднице — пробираться сквозь толпу, чтобы разносить напитки. Хуже всего то, что чаевые все равно будут дерьмовыми, даже при том, что здесь столько людей. Я понимаю. Нашим городом, да что там, страной, управляют не только боги. Нами правят жрецы. Они диктуют, кто имеет доступ к достойной работе и когда в город привозят еду. И люди в моем районе не те, кому предлагают прожиточный минимум..

— Где мои напитки, Джерри? — Кричу я, проталкиваясь локтями к барной стойке. Пот выступает у меня на лбу и стекает по спине, отчего майка прилипает к коже. Пряди моих темно — каштановых волос выбились из наполовину собранного пучка и прилипли к шее.

— Мы здесь немного заняты сегодня вечером, Котенок. Тебе просто придется подождать.

— Не называй меня котенком, Джерри. — Мы так перегружены, что Джерри даже не взглянул на мой заказ. Вздохнув, я ныряю за барную стойку и принимаюсь готовить свои напитки, вытирая рукой вспотевший лоб.

Атмосфера пропитана потом тяжелого рабочего дня и нервным ожиданием. Игры — это автокатастрофа, от которой невозможно оторвать взгляд. Это разговор, который вы случайно подслушиваете и жалеете, что сделали это. Это самое худшее, но в мире, где так не хватает развлечений, чтобы отвлечься от повседневной жизни, неудивительно, что нас затягивает. Здесь, на территории Зевса и Геры, у нас так мало контроля над собственными жизнями. Все, начиная с разрешенной нам работы и заканчивая тем, чему нас учат в школе, контролируется жрецами. Мы даже не можем покинуть город без их разрешения. Боги дали им эту власть, и они любят утверждать свое господство над остальными из нас.

— Рен, не принесешь мне пива? — Белинда, другая официантка, работающая сегодня вечером, умоляюще подходит ко мне за стойкой и начинает смешивать напитки.

— Я подам тебе, — отвечаю я, хватая еще один стакан.

— Как ты думаешь,… кто — нибудь из «обычных людей» выИграет Игры в этом году? — Какой — то чувак с клочковатой бородой сидит в баре передо мной. Разговаривая со своим другом, он кивает в сторону экрана.

— Ни за что, чувак. У них есть профессиональные Игроки, которые тренируются целыми днями для этого дерьма. Любой бедный ублюдок из соседнего квартала будет измельчен и в итоге вернется по кусочкам. Если они вообще они вообще потрудятся отправить его обратно.

— Это правда. Но большинство этих участников — марионетки, вынужденные участвовать в соревнованиях, потому что мамочка или папочка сошлись с богом. Не можем же мы позволить всем этим полубогам разгуливать без присмотра, не так ли? — Пэтчи указывает на экран своим полупустым стаканом пива.

Оба мужчины покрыты пылью и перепачканы, очевидно, что, только что вернулись с места работы. На мой взгляд, со строительства. Большинство рабочих мест, доступных таким людям, как они, я и весь наш район, относятся к непосильной работе низкого уровня, о которой элита никогда бы и не подумала. Конечно, за это дерьмово платят. Те, кто у власти, копят все богатства и позволяют разрыву между имущими и неимущими вырасти до уровня Марианской впадины.

— Может, в этом году Темная рука поучаствует. Уверен, он надерёт всем задницы.

Я фыркаю и закатываю глаза, из — за чего две головы поворачиваются в мою сторону. Они готовы наброситься на меня с аргументами, но, заметив меня, вместо этого осматривают. Джерри не заставляет нас носить форму в баре; я имею в виду, да ладно, это называется «Дыра», ради всего святого. Я содрогаюсь при одной мысли о том, как бы выглядел этот наряд. Тем не менее, сейчас середина лета. Старый кондиционер не справляется с порывами горячего воздуха, который постоянно впускает входная дверь. Я оделась по погоде: облегающая черная майка, на которой пот не так заметен, и пара обрезанных шорт. Будучи экономной, я сделала их, как только оригинальные джинсы стали слишком дырявыми, чтобы их можно было спасти.