Разлом миров. Санкт-Петербург (СИ) - Колесникова Валентина. Страница 8

- Наркота?

- Шиза, - махнул рукой Петрович, - если б не мое богатое прошлое, я бы тоже… шизанулся. Тут мясорубка, и кто-то не закончил начатое. Поэтому тебя и вызвали, Капитан. И меня заодно, хотя я уже давно не на военной службе и вообще в не совсем подходящей должности. Старая гвардия, так сказать. Все в частной форме. Ну что, удалось отдохнуть?

- Иди ты… в задницу, - печаль в голосе сменилась раздражением. Наблюдать стекающие капли густой крови со стен вопреки ожиданиям до сих пор не было чем-то привычным. Часто думая о смене профессии, Капитан все больше убеждался в том, что ничего, кроме как охоты и ловли всяких гадов он не умеет. А оружие в руках вызывает спокойствие и чувство умиротворения. И как после такого спать спокойно и вести размеренный образ жизни?

Капитан огляделся, прошел внутрь дома, старательно избегая контакта с предметами интерьера и сотрудниками спецслужбы. Люди в защитных костюмах старательно изучали все, что находилось в доме, аккуратно собирали анализы, фотографировали каждую мелочь и вели себя до непривычного дотошно.

Капитан нахмурился, заметил следы острых когтей в бетонной стене и невольно присвистнул.

- Где сын?

- В подвале, но тебя к нему не пустят. С ним Семенов говорит, ждем родителей и записи с камер.

- В подвале? – Капитан представил пытки, но ошибся.

- Там у них игровая зона, я о такой всю жизнь мечтал, да и сейчас бы не отказался. На полках приставок десять стоит, есть даже самая первая денди! А какой бассейн на заднем дворе… м-м-м-м, закачаешься.

- Вижу.

Впервые Капитану захотелось блевать. Причем именно это слово прекрасно описывало то, что он ощутил, стоило выйти на задний двор через разбитые стеклянные двери.

- Это что, пуленепробиваемое стекло? – мужчина чуть не хрюкнул от возмущения, переступая несколько мелких осколков.

- Именно, мой старый друг! Именно! И это не все, что меня волнует…

То, что волновало Петровича, плавало в заполненном кровью бассейне. Капитан взбледнул, захотел перекреститься, уставился на врача огромными, полными непонимания глазами и тихо произнес:

- Какого хрена происходит?

- Да мы сами не знаем.

Подсгнившие животные останки плавали в заполненном кровью бассейне. Вокруг кто-то бережно сложил полностью обескровленные тела кроликов, лисиц и даже медведя. Судя по следам на каменных ступенях – безумец довольно часто принимал здесь ванну, заодно напиваясь кровью до потери сознания.

– Пришли из леса, - тихо прошептал Капитан, пропуская вперед военную бригаду. Люди в защитных костюмах начали опись всего происходящего. - Судя по следам их четверо. Ступни странные… Не понимаю…

- И не поймешь, - патологоанатом хмыкнул, словно ждал, когда Капитан доберется до сути. Достав из кармана сигару, врач нервно прихватил ее зубами и начал теребить во рту. - Смотри сюда!

Указав в сторону сломанного забора, Петрович вывел Капитана к месту, где кого-то явно куда-то волокли.

- Это не животное, - отмахнув возможную догадку, Капитан присел на корточки и внимательно всматривался в следы на земле, - жертва. Причем живая. Чем-то острым вспарывала землю, будто когтями… Возможно женщина – они любят наращивать… Волос длинный, белый… Следы ведут к Дороге Жизни. Вначале была без сознания… Вот тут следы меняются… Уже смотрели, что там?

- О да, - Петрович начал нервно теребить бороду – плохой знак, - тебе не понравится.

Выйдя из леса на дорогу, Петрович с наслаждением наблюдал за тем, как меняется выражение лица у военного, многое успевшего повидать в своей жизни. Капитан замер, раскрыв от удивления рот, резко вздохнул, осознав, что он лишился не просто выходного:

- Прикалываешься? – взглянув на Петровича, мужчина понял, что тот не шутил. Команда из военных уже изучала останки непонятных тварей, действительно похожих на огромных богомолов. Части тел разорваны, но в отличие от тех, что лежали дома – тут явно поработал кто-то другой. – Судя по следам, жертва оказалась с когтями. И явно не женщина. Возможно вообще не человек. Что это за твари?

- Да кто ж его знает…

- Машину нашли? – Капитан кивнул в сторону оторванного номерного знака. Рядом валялось раздолбанное зеркало, а так же осколки выбитого стекла, гигиеническая помада и окровавленная мелочь.

- Да кто ж его знает…

- Тут разорванная ткань. Джинсы и… детская игрушка. Явно оказались здесь не вовремя. Они живы? А хотя я уже знаю, что ты ответишь…

- Да кто ж его знает! – подхватил Петрович, - поэтому и вызвали. Кроме тебя вряд ли кто-то справится. Ты ж у нас ищейка…

- Тут камеры наблюдения на участке. Посмотрим по времени, когда все произошло и найдем сбежавшую машину. Судя по всему, есть живые свидетели. Но сначала идем по следу… Тут явно конец, нужно найти начало. Они же откуда-то пришли.

И с этими словами Капитан взял в руки маленький кнопочный телефон и с большой неохотой набрал нужный номер. Пришло время собирать команду… И та этому явно не обрадуется. Как-никак, считай, уже на пенсии.

- Не задерживайся, - тихо шепнул Петрович и направился на место казни. Ему еще нужно правильно заполнить отчет и не выглядеть при этом сошедшим с ума психом, - это не единственный подобный случай.

Капитан лишь кивнул в ответ, принял вызов и тихо направился вглубь леса с основной командой вооруженных до зубов военных.

Сказать, что всем было страшно – это ничего не сказать.

***

Пробуждение

Вася

Пока Алиса с подругами смотрели видео, Вася тихонечко села в кресле и прижала к себе ноги.

На нее никто не обратил внимания, все взгляды были прикованы к записи, видеть которую она не хотела. И так все прекрасно запомнила.

Страшно.

У нее сильно болела голова, тряслись руки от страха, а так же от непонимания того, что происходит.

А еще ей было очень стыдно. Она боялась, что мама расскажет, как она описалась.

Она не хотела войны – эта мысль прочно засела в ее голове и не отпускала ни на секунду. Хотя само понимание войны у нее отсутствовало – ребенок просто не желал боли.

А еще она волновалась за мальчика. Вася видела, как он сражался, и решила, что он герой из фильма, как те, которые часто смотрела мама, думая, что Вася спит.

Перед глазами застыло его лицо – испуганное, изувеченное болью. Черные, будто два огромных мазутных пятна глаза сильно пугали, но… Но ведь он спас их, значит добрый.

У детей все зачастую слишком просто. С одной стороны это хорошо, но с другой не всегда ведет к позитивному финалу.

Пока мама тихо объясняла подруге то, что видела на экране, Вася осторожно опустила ноги на теплый пол, прикусила нижнюю губу и сделала тихий вдох, боясь привлечь внимание. Подождав секунду, девочка бесшумно проскользнула в коридор, ее сердечко трепетало как сумасшедшее, слабость не позволяла твердо стоять на ногах, но она четко для себя решила выяснить, все ли хорошо с тем ребенком.

И мысль о том, что он не человек вовсе, даже не зародилась в ее голове.

Шаг…

Еще шаг. Совсем маленький, аккуратный.

Сердце забилось сильнее и чаще, как у кролика. Вася пыталась сохранять спокойствие, но ничего не выходило.

Вскоре ее потная от волнения ладошка аккуратно легла на дверную ручку и медленно, стараясь не скрипеть, повернула ее.

Он не спал.

Ребенок сидел на кровати, раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками, трясся так, словно его окунули в прорубь в лютый мороз. Мальчик стучал зубами, кусал подушку острыми клыками и плакал, прикусывая нижнюю губу до крови.

Стоило Васе чуть-чуть открыть дверь, как ребенок замер. Точнее попытался, но все стало лишь хуже. Его дрожь усилилась, дыхание участилось, а страх в глазах разгорелся с новой силой.

Ребенок рванул к стене, кутаясь в одеяло, и казалось, готов был раствориться в ней…

Что же его так напугало?

- Можно… войти? – голос у Васи всегда был тихий и нежный. Да и ребенком она была ласковым и добрым... До поры до времени, пока в садике кто-то не пытался ее обидеть. Сдачу давать она умела – мама научила, как надо вести себя с невоспитанными детьми. И плевать, что скажут воспитатели.