Аргентина. Полная история страны. От древности до наших дней - Фернандес Антонио. Страница 38
Хулио Аргентино Рока
Новые методы начали использоваться в конце 1878 года. Счет убитым индейцам шел на сотни и тысячи. Те, кому повезло, бежали в Чили, где индейцам тоже жилось несладко, но не до такой степени. Жесткая позиция сделала генерала Року популярным, а благодаря своим политическим взглядам и лидерству в Национальной автономной партии он сделался наиболее предпочтительным кандидатом для консервативных кругов аргентинского общества, «утомленных» длительным правлением либералов. 11 апреля 1880 года Хулио Аргентино Рока, набравший подавляющее большинство голосов избирателей во всех провинциях, кроме провинций Буэнос-Айрес и Корриентес, был избран президентом Республики. Очередным этапом кампании по покорению пустыни, начавшимся в 1881 году, руководил полковник Конрадо Вильегас, взгляды и методы которого полностью совпадали со взглядами и методами генерала Роки.
К концу 1884 года покорение Патагонской пустыни было завершено. Эта кампания едва не привела к войне с Чили, поскольку чилийское правительство, обеспокоенное деятельностью аргентинцев в Патагонии, не только снабжало воюющих индейцев оружием и продовольствием, но и отправляло им в помощь военные отряды.
Федеральный округ буэнос-айрес
На президентских выборах 1880 года конкурентом Хулио Роки был губернатор провинции Буэнос-Айрес Карлос Техедор, убежденный противник федерализации Буэнос-Айреса, необходимость которой давно уже назрела.
В статье 3 Конституции 1853 года было сказано, что «органы, осуществляющие федеральное управление, находятся в городе Буэнос-Айрес, который специальным законом объявлен столицей Конфедерации». Эта статья не имела силы, поскольку провинция Буэнос-Айрес вышла из конфедерации, образовав отдельное государство. В 1860 году статью 3 изменили. Теперь она гласила, что «органы, осуществляющие федеральное управление, находятся в городе, который объявлен столицей Республики специальным законом Конгресса, с предварительной уступкой одним или несколькими законодательными собраниями провинций территории, которая подлежит наделению статусом федеральной». В таком варианте столицей страны мог быть объявлен любой город, но, по сути, речь шла о Буэнос-Айресе, которому предстояло перейти в подчинение федеральной власти, что было совершенно логично, ведь верховная власть в первую очередь должна распространяться на территорию, на которой находятся ее органы. Однако же из-за жесткой позиции властей провинции Буэнос-Айрес федерализация столицы была отложена, и с 1860 по 1880 год органы федеральной власти находились в Буэнос-Айресе на положении «гостей», не имевших здесь прямых административных полномочий. Это ставило их в определенную зависимость от местного правительства – губернатор провинции Буэнос-Айрес в любой момент мог поднять войска, находившиеся под его командованием, для захвата президентского дворца и здания конгресса.
Примерно так и поступил Карлос Техедор, набравший большинство голосов только в провинциях Буэнос-Айрес и Корриентес. В июне 1880 года Техедор поднял мятеж, надеясь разыграть старую карту с созданием автономного государства на территории двух провинций, которые поддержали его кандидатуру. Мятеж был подавлен быстро и жестко, несмотря на то что боевые действия велись всего неделю, в них погибло около трех тысяч человек. Техедор вернулся к тому, с чего начинал, – к адвокатской практике, а Буэнос-Айрес в сентябре 1880 года наконец-то обрел федеральный статус, и отныне уже ни о какой автономии не могло быть и речи. Однако же в кафе и барах аргентинской столицы до сих пор можно услышать сожаления о «старых добрых временах, когда все было по-другому».
Смена курса
Президент Николас Авельянеда продолжал все начинания своего предшественника Доминго Сармьенто – привлекал иммигрантов, развивал инфраструктуру и делал все возможное для увеличения экспорта сельскохозяйственной продукции. В его правление, а именно в 1876 году, Аргентина прекратила импортировать пшеницу, а уже через два года начала экспортировать ее в Европу. Бурное развитие овцеводства вывело Аргентину на четвертое место в мире по объемам добываемой шерсти. Все это было замечательно, но вовлеченность в мировой рынок сделала страну уязвимой для экономических кризисов, первым из которых стала Великая депрессия 1873–1896 годов. Экономические проблемы поставили Аргентину на грань дефолта. В непростой ситуации Авельянеда действовал решительно и толково – сократил, насколько было возможно, бюджетные расходы и принял меры к увеличению импорта. Молодое аргентинское государство не могло рисковать своим международным престижем, который только-только начал нарабатываться. «Есть два миллиона аргентинцев, которые будут экономить даже на самом необходимом, будут терпеть голод и жажду ради того, чтобы исполнить наши государственные обязательства на зарубежных рынках», – говорил Авельянеда и был, конечно же, прав. Однако простым аргентинцам президентская логика была непонятна, так же как и механизмы международного экономического кризиса. В их представлении вина за происходящее целиком и полностью ложилась на президента и его окружение. Популярность Авельянеды и всех либералов упала, чем сразу же воспользовались консерваторы. Преемником Авельянеды стал лидер Национальной автономной партии Хулио Аргентино Рока – генерал, рассматривавший армию в качестве «средства национального объединения» (отчасти он был прав).
Смена президента не означала смены правительственного курса. Подобно своим предшественникам, Рока поощрял иммиграцию, старался увеличить производительность сельского хозяйства, принимал меры к развитию промышленности и т. д. Но при этом для него на первом месте стояли интересы элиты, а не народа, примером чего мог служить закон о премиях за завоевание пустыни. В условиях, сложившихся к тому времени в Аргентине, создание крупных землевладельческих хозяйств наносило государству опосредованный ущерб, поскольку лишало его возможности раздать эти земли иммигрантам, иначе говоря – препятствовало прогрессу иммиграции. Помещики могли сдавать свои земли в аренду, но по высокой цене, которая для иммигрантов была непривлекательна (стоимость аренды составляла от тридцати до пятидесяти процентов собранного урожая).
В то же время Рока был консерватором новой формации. По его инициативе были приняты «Законы о мирянах», которые выводили из-под контроля церкви многие ранее принадлежавшие ей функции, а также была проведена национализация учебных заведений, находящихся в церковном ведении. Примечательно, что либерал Авельянеда никогда бы не посягнул на права церкви, поскольку был рьяным католиком и высоко ценил религиозное образование, считая, что оно развивает не только ум, но и положительные душевные качества. Однако время требовало перемен. Конфликт между светскими и церковными властями, приведший к принятию антиклерикальных законов, начался в Кордове, где местные власти секуляризировали церковные кладбища, похороны на которых обходились очень дорого. Похоронить близких стало дешевле, а гневные речи служителей церкви, обвинявших светские власти в «кощунстве», большого резонанса не имели, что сподвигло правительство Республики на действия, которые в конечном итоге привели в 1884 году к разрыву отношений с Ватиканом, продлившемуся до 1900 года.
В 1886 году Хулио Рока оставил президентский пост в связи с истечением срока полномочий, но из политики не ушел – стал министром внутренних дел, а также получил место в Сенате, где спустя некоторое время был избран председателем. Председательство в Сенате позволило Роке вернуться к исполнению обязанностей президента в октябре 1895 года, в связи с болезнью президента Хосе Эваристо Урибуру. Рока исполнял обязанности до начала февраля 1896 года, а на следующих президентских выборах был избран вторично и правил с октября 1898 года по октябрь 1904 года, растянув таким образом свой президентский срок на два века. Второй срок Рока стал менее успешным, чем первый, – несмотря на экономический прогресс, особенно в промышленной сфере, [123] внешний долг Аргентины продолжал расти. За период с 1880 по 1895 год Великобритания предоставила Аргентине займов почти на двадцать миллионов фунтов, что было в полтора раза больше того, что страна получила за предыдущие полвека. Займы шли на развитие инфраструктуры, в первую очередь – на прокладку железных дорог, без которых не было бы никакого развития. С одной стороны, ради развития можно пойти и на большие жертвы, но с другой, построенные на заемные средства железные дороги, доки и прочие приносящие прибыль объекты переходили в руки британских кредиторов. Таким образом, аргентинское правительство оказывалось в положении дурачка, питавшегося «бульоном от сваренных вкрутую яиц».