Все дороги ведут сюда (ЛП) - Запата Мариана. Страница 2

Чувство вины, горькое и острое, тонкое и смертоносное, как кинжал, сделанный из льда, пронзило меня в живот чуть ли не в миллионный раз. И как всегда, я задавалась вопросом, когда это знакомое ощущение охватывало меня: Что, если? Что, если бы я пошла с ней? Как и каждый раз, когда я думала об этом, я говорила себе, что это не имеет значения, потому что я никогда не узнаю.

Затем я снова пристально вглядывалась вдаль, проезжая через большую выбоину, проклиная тот факт, что ни на одной из этих дорог нет уличных фонарей.

Оглядываясь назад, я поняла, что должна была растянуть эту последнюю часть поездки ещё на один день, чтобы в конечном итоге не блуждать по горам в темноте.

Потому что тут были не только подъёмы и падения высоты. Здесь были олени, бурундуки, кролики и белки. Я видела броненосца и скунса. Все они в последний момент решили перебежать дорогу и напугать меня до смерти так, что я ударила по тормозам и слава богу, что сейчас не зима и машин на дороге немного. Всё, что я хотела сделать, это прибыть в мой временный дом.

Найти человека по имени Тобиас Роудс, который сдаёт свою квартиру в гараже по очень разумной цене. Я буду первым гостем. У квартиры не было ни одного отзыва, но она соответствовала всем остальным вещам, которые я хотела от аренды, поэтому я была готова пойти на это.

Кроме того, других вариантов не было, кроме как снять комнату в чьем-то доме или остановиться в отеле.

— Ваш пункт назначения приближается, продолжайте движение, придерживаясь левой стороны, — сообщило навигационное приложение.

Я повернула руль и ещё немного прищурилась, едва заметив начало подъездной дорожки. Были ли вокруг ещё дома, я не могла сказать из-за непроглядной темноты. Было непонятно что и где.

Чего я и хотела: мира и уединения.

Свернув на предполагаемую подъездную дорожку, я так предположила из-за светоотражающего столба, который отмечал ее начало, я сказала себе, что все будет хорошо.

Я найду работу… сделаю что-то… просмотрю дневник моей мамы и попытаюсь совершить некоторые походы, о которых она писала. По крайней мере, её любимые. Это была одна из главных причин, почему отправиться сюда казалось такой хорошей идеей.

Люди плакали из-за завершений, но иногда приходилось плакать и из-за новых начинаний. Я не забуду то, что оставила. Но я была взволнована — по крайней мере, настолько, насколько я могла быть взволнована этим началом и тем, чем оно могло закончится.

Решаем проблемы по мере их поступления, верно?

Впереди появился дом. Судя по количеству окон и включенному свету, он казался маленьким, но это не имело значения. В стороне, футах в двадцати, может быть, в пятидесяти — эта хрень с ночной ездой была дерьмом для моего астигматизма — стояло еще одно сооружение, очень похожее на отдельный гараж. Перед главным домом была припаркована единственная машина, старая «Бронко», которую я узнала, потому что мой двоюродный брат потратил годы, восстанавливая точно такую ​​же.

Я повернула к меньшему и менее освещенному зданию, заметив большую дверь гаража. Гравий хрустел под моими шинами, камни звенели и ударялись о шасси, и я снова напомнила себе, зачем я здесь и что всё будет хорошо. Потом я припарковалась сбоку от гаража. Я моргнула и протерла глаза, затем, наконец, вытащила свой телефон, чтобы перечитать инструкции по заселению, скриншот которых я сделала. Может быть, завтра я пойду и представлюсь домовладельцам. Или, может быть, я бы просто оставила их в покое, если бы они не тревожили меня.

Затем я вышла.

Это был остаток моей жизни.

И я буду стараться изо всех сил прожить ее так, как меня воспитывала моя мама, как она и ожидала от меня.

С фонариком от моего телефона у меня ушло около минуты, чтобы найти дверь — я припарковалась прямо рядом с ней — и мини сейф для ключей с кодовым замком, свисавший с ручки. Код, который прислал мне владелец, сработал с первой попытки, а в крошечной коробочке лежал единственный ключ. После того, как он подошёл, дверь со скрипом открылась, я заметила лестницу слева и другую дверь напротив меня. Я щелкнула выключателем и открыла дверь прямо перед той, через которую только что прошла, ожидая, что это вход в гараж, и не ошиблась.

Но что меня удивило, так это то, что внутри не было машины.

Вдоль стен были разные формы обивки, некоторые из них напоминали пенопласт, который я видела во всех звукозаписывающих студиях, где я когда-либо была, а другие части представляли собой синие напольные коврики, прибитые гвоздями. К стенам была прижата даже пара старых матрасов. В центре стояла большая черная колонка четыре на четыре с потрепанным старым усилителем, две табуретки и стойка с тремя гитарами. Также был синтезатор и базовая барабанная установка для начинающих.

Я сглотнула.

Затем я заметила два плаката, приклеенных скотчем к циновкам, и медленно выдохнула. Один был с молодым фолк-певцом, а другой — о большом туре двух рок-групп. Не кантри. Не поп.

Самое главное, не нужно заморачиваться. Я вышла так же, как вошла, и отмахнулась от этого тренировочного пространства, закрыв за собой дверь.

Лестница была с одним поворотом, и я поднялась, включив больше света, и вздохнула с облегчением. Это было именно то, что рекламировалось: однокомнатная квартира-студия. Справа у стены стояла полноразмерная кровать, в углу обогреватель, напоминающий дровяную печь, маленький стол с двумя стульями, холодильник, который выглядел как из 90-х, но кого это волновало, плита, которая тоже должна была быть из того же десятилетия, кухонная раковина, несколько дверей, которые выглядели так, будто могли быть шкафом, и закрытая дверь, которая, как я надеялась, была ванной, которая была указана в списке. Не было ни стиральной машины, ни сушилки, а я не удосужилась спросить. В городе была прачечная, поэтому я найду её. Я заставлю это работать.

Пространство покрывали исцарапанные деревянные полы, и я улыбнулась, глядя на маленький стеклянный кувшин с полевыми цветами, стоящий на столе.

Джонсы бы расплакались, что это не “Ritz” (прим. сеть отелей), но тут было прекрасно. Здесь было всё, что мне нужно, и это напомнило мне дом, в котором мы жили с мамой, с деревянными панелями на стенах и просто… теплом.

Это действительно было прекрасно.

Впервые я позволила себе почувствовать искреннее волнение по поводу своего решения. И теперь, когда я это сделала, мне стало хорошо. Надежда зажглась во мне, как римская свеча. Потребовалось всего три ходки, чтобы донести мои сумки, коробки и переносной холодильник.

Вы полагаете, что на сборы вашей жизни уйдут дни, даже недели. Если у вас было много вещей, это может занять даже месяцы.

Но у меня было не так много вещей. Я оставила Кадену почти все, когда его адвокат — человек, которому я присылала рождественские открытки в течение десятилетия — прислал мне уведомление, чтобы в течении тридцати дней я выехала из дома, который мы делили, на следующий день после того, как он прекратил наши отношения. Вместо этого я ушла через несколько часов. Всё, что я взяла с собой, это два чемодана и четыре коробки с вещами.

Хорошо. Хорошо, что это случилось, и я знала об этом. Мне было больно тогда, чертовски больно и потом. Однако сейчас нет.

Но… я до сих пор иногда хотела отправить этим предателям пирог из дерьма, как в «Прислуге». Я не была таким уж хорошим человеком.

Я только открыла холодильник, чтобы положить внутрь сэндвич с мясом, сыр, майонез, три банки клубничной газировки и одну кружку пива, когда услышала скрип внизу.

Дверь. Это была дверь.

Я замерла.

Затем я выхватила из сумочки перцовый баллончик и помедлила, потому что владельцы не могли просто войти, не так ли? Я имею в виду, это была их собственность, но я арендовала её у них. Я подписала соглашение и отправила копию своей лицензии, надеясь, что они не будут искать мое имя, но ладно, если они это сделали. В нескольких съёмных квартирах, в которых я останавливалась, владельцы приходили, чтобы узнать, не нужно ли мне что-нибудь, но они не заходили просто так. Только один из них провел обыск и задал много неудобных вопросов.