Все дороги ведут сюда (ЛП) - Запата Мариана. Страница 85

— Да, меня не особо волнует День благодарения. Моя мама никогда не придавала этому большого значения. Она говорила, что Пилигримы — это кучка колонизирующих кусков дерьма, и мы не должны праздновать начало народного геноцида. — Я сделала паузу. — Почти уверена, что это были ее точные слова.

Роудс моргнул. — В этом есть смысл, но… у тебя все равно будет свободное время, и почему бы тебе просто не устроить праздник, поблагодарив за благословения, которые у тебя есть? Людей, которые у тебя есть?

Я улыбнулась. — Звучит довольно мило.

— Тогда ты поедешь?

— Если хочешь, чтобы я поехала.

Его рот скривился в неофициальной улыбке, а голос звучал хрипло. — Будь готова к полудню.

— Ты снова говоришь своим властным голосом.

Он вздохнул и посмотрел на потолок, его тон стал нежнее:

— Пожалуйста, приезжай на День благодарения?

На моих губах засияла улыбка. — Ты уверен?

Это заставило его немного опустить лицо, его дыхание коснулось моих губ, а брови поднялись. Мое сердце распухло в груди.

— Даже если бы это не заставило тебя так улыбнуться, я уверен.

..•.❃.•.•.

Я не хотела думать, что нервничаю, но… на следующий день я нервничала.

Только немного.

Совсем капельку.

Я засунула руки между бедрами, а на ногах были леггинсы — которые натянула под платье, — чтобы вытереть пот, который продолжал скапливаться на ладонях.

— Почему ты так сильно извиваешься? — спросил Роудс со своего места за рулем, пока он вел нас по шоссе, все ближе и ближе к дому тети Амоса. Она жила в двух часах езды. Я не была горда признаться, что нам пришлось дважды остановиться, чтобы я помочилась.

— Я нервничаю, — призналась я. Ранее я слишком долго делала макияж, нанося бронзатор и гель для бровей впервые за несколько месяцев. Я даже погладила свое платье. Роудс улыбнулся мне, когда я вошла в его дом, и спросила, могу ли я воспользоваться его утюгом, но он ничего не сказал, пока стоял рядом со мной, в то время как я утюжила свое платье… а потом он перегладил его, потому что у него получалось это лучше, чем у меня.

Намного лучше.

И, честно говоря, образ того, как он гладит мою одежду, должен был остаться в моей памяти на всю оставшуюся жизнь. Глядя на него… это странное тихое позвякивание возникло у меня в груди. Я собиралась разобраться с этим позже. Наедине.

— Чего тебе нервничать? — спросил он, как будто думал, что я сошла с ума.

— Я встречаюсь с мамой Амоса! Твоим лучшим другом! Я не знаю, я просто нервничаю. Что, если я им не понравлюсь?

Его ноздри немного раздулись, глаза все еще были прикованы к дороге.

— Как часто ты встречаешь людей, которым ты не нравишься?

— Не так часто, но бывает. — Я затаила дыхание. — Я тебе не очень понравилась, когда мы впервые встретились.

Это заставило его взглянуть на меня. — Я думал, мы уже говорили об этом? Мне не понравилось то, что сделал Амос, и я отыгрался на тебе. — Он прочистил горло. — И ещё одна причина.

О, насчет того, что я напоминаю ему его маму. Мы больше не поднимали эту тему, и у меня было чувство, что пройдет много времени, прежде чем мы снова это сделаем.

Я выглянула в окно. — И это тоже, но ты долго не хотел, чтобы я тебе нравилась.

— Отлично. Я этого не хотел, — согласился он, быстро взглянув на меня не с улыбкой, а с самым нежным выражением, о котором я когда-либо могла мечтать на его лице. — Но я проиграл ту битву.

Звоночек в моей груди вернулся, и я осмелилась улыбнуться ему.

Нежное выражение лица все еще было на его лице, изо всех сил стараясь вызвать короткое замыкание моего мозга и сердца.

Я снова вытерла руки и сглотнула.

— Его мама просто такая успешная, как и его другой папа, а я просто здесь… не знаю, что я хочу делать со своей жизнью в тридцать три года.

Он бросил на меня взгляд, слишком похожий на взгляд бешеного енота.

— Что? Думаешь, они лучше тебя, потому что они врачи?

Я усмехнулась. — Нет!

Его рот чуть-чуть дернулся. — Конечно, звучит именно так, ангел.

— Нет, мне нравится работать с Кларой. Мне нравится работать в магазине. Но я продолжаю думать, что я… я не знаю, должна ли я попытаться сделать что-то еще? Но я не хочу, и я даже не знаю, чего хотела бы. Я знаю, что это не соревнование, и уверена, что слишком себя накручиваю, потому что мама моего бывшего нанесла мне шрам. И, как я уже сказала, мне действительно нравится работать там намного больше, чем я могла себе представить. Теперь я действительно могу помочь большинству людей, не беспокоя Клару. Ты можешь в это поверить?

Он кивнул, его рот дернулся еще больше.

— Я могу в это поверить. — Потом он взглянул на меня. — Ты довольна? — серьезно спросил Роудс.

Мне не нужно было об этом думать. — Счастливее, чем когда… — либо, если честно.

Морщины на его лбу вернулись. — Ты уверена?

— Ага. Я не помню, когда в последний раз злилась из-за чего-то, что бы раздражало клиента, и даже тогда я забывала об этом через пять минут. Я не помню, когда в последний раз чувствовала себя… незначительной. Или неудачницей. Все такие милые. Сейчас некоторые люди спрашивают мое мнение и просят помощи. Это так важно для меня, ты даже не представляешь.

Он молчал, прежде чем хмыкнуть. — Меня своего рода бесит, когда я представляю, как ты чувствуешь себя незначительной и неудачницей.

Я протянула руку и сжала его предплечье.

Его рот изогнулся, когда он свободной рукой отпустил руль и накрыл мою. Его ладонь была теплой.

— Мы на месте, — заявил он.

Я затаила дыхание, когда мы въехали на очень заполненную подъездную дорожку. Когда Роудс свернул, я рассеянно следила за районом, который, казалось, был разделен участками не менее пяти акров на каждый дом.

— Я рад, что тебе здесь хорошо, — тихо сказал Роудс сразу после того, как припарковался.

Мои скулы начали покалывать.

Он отстегнул ремень безопасности и повернул своё тело, чтобы посмотреть на меня через тёмный салон машины. Он опустил руки на свои колени и пронзил меня взглядом, от которого у меня перехватило дыхание.

— Если это имеет какое-то значение, ты делаешь меня и Ама счастливыми. И ты очень помогаешь Кларе. — Его горло дернулось. — Мы все благодарны тебе за то, что ты есть в нашей жизни.

Мое сердце сжалось, и мой голос определенно стал смешным.

— Спасибо, Роудс. Я тоже благодарна вам всем.

Затем он бросил словесную гранату.

— Ты заслуживаешь быть счастливой.

Всё, что я могла сделать, это улыбнуться ему.

Клянусь, выражение его лица стало нежнее, прежде чем он выдохнул.

— Хорошо, давай зайдем туда прежде… вот он. — Он указал на лобовое стекло.

В дверях глинобитного дома стоял Амос, широко махая рукой, в рубашке с расстегнутыми пуговицами, что удивило меня больше всего на свете. Я помахала в ответ, и он начал жестом приглашать нас войти. Рядом со мной Роудс слегка усмехнулся.

Мы вышли, улыбаясь друг другу в последний раз, прежде чем он встретил меня на моей стороне, взяв меня за локоть, в то время как его другая рука держала несколько бутылок вина, которые он выбрал вчера.

— Вы вовремя! — Ам крикнул с того места, где он все еще стоял в дверях. — Дядя Джонни тоже едет.

— Привет, Ам, — поприветствовала я его, когда мы поднимались по лестнице. — Счастливого Дня благодарения.

— Счастливого Дня благодарения. Привет, папа, — сказал он. — Пойдем, Ора, я хочу, чтобы ты познакомилась с моими мамой и папой. — Он остановился и на секунду посмотрел мне в глаза. — Ты выглядишь… — Он замолчал и покачал головой.

— Как я выгляжу? — спросила я, вытирая ноги о коврик, а затем о ковер, прежде чем войти в дом. Роудс отпустил мою руку, но в ту секунду, когда он зашёл внутрь, его рука приземлилась на мою поясницу.

— Ничего, давай, пошли, — сказал он, но я не пропустила, как покраснели его щеки.

Дом был огромен, это я могла сказать, когда мы прошли только через фойе.

— Я не знал, что они прилетят, но мама позвонила, когда их самолет приземлился, так что я не успел сказать тебе, что собираюсь лететь с ними, но… мама! — вдруг закричал он, когда фойе вывело в кухню с левой стороны. Я слышала голоса, но заметила на кухне только трех женщин. У одной были такие белые волосы, что они были почти синими, она что-то перемешивала, не обращая на нас внимания, другая была пожилой женщиной, которой могло быть за пятьдесят, и последняя была женщиной, которая выглядела на несколько лет моложе. Именно она походила на «маму». Она улыбнулась.