Звезда по имени Зоя - Квирквелия Ольга Руслановна. Страница 1

Звезда по имени Зоя

Ольга Руслановна Квирквелия

0. ЧЕТВЕРГ. ТРУП ПЕРВЫЙ

«Так, дом пустой… Где они оба? Или Леня решил сам с хозяином разобраться, а меня оставил здесь куковать? А что, этот подлец мог! Ночь уже, холодно… Пойти посидеть в машине?.. Далеко, и все пропущу, если они все же явятся. Залезу в дом, там хоть диван какой с одеялом найдется. Все лучше, чем в этой подворотне торчать. Замок хилый, сейчас мы его…. О-ох…».

Послышался звук падающего тела.

1. ПОНЕДЕЛЬНИК. СТРАХ

«Почему не возвращается этот козел?.. А ведь он растолстел… Даже трудно представить, как он мог когда-то мне нравиться… Но я! Стыдоба! Ведь ненавижу этого предателя, эту скотину, этого убийцу, а он явился — и у меня слюни рекой!.. А зачем он поперся к этому придурку? Убить, что ли? Небось пронюхал что-то… Ну, да мне-то все равно — по-всякому все мое будет. Хорошо бы, конечно, побыстрее… Но если убьет — ему-то какая выгода? Не из любви же ко мне!.. А ведь если он и впрямь убьет, я последней преградой на его пути стану! Зря я, зря! Скорей бы на родину вернуться, там ему меня не достать!..»

2. ПРИЯТНАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ

Павел Петрович Корнецкий был исследователем по особым делам, скорее даже по особенным. Павел Петрович был с виду совсем не солидный — высокий худощавый очкарик, улыбчивый, но не очень общительный. (Вернее, очень общительный, правда, с компьютером, блокнотиком и ручкой.) Корнецкий абсолютно не умел ничего того, что обязан уметь каждый милиционер, а тем более следователь. Просто он не был милиционером, равно, как и не был следователем, сначала числился внешним консультантом, прикрепленным к ГУВД для разработки новых методов ведения следствия. И разрабатывал их настолько успешно, что постепенно к нему стали обращаться за помощью руководители соседних отделов. И вот именно практические результаты, полученные Корнецким, принесли ему определенную известность и должность начальника отдела, сменив Михаила Анатольевича Дынина, чей возраст приближался к пенсионному. Дынин стал руководителем следственной группы.

Корнецкий обрадовался, когда его вызвал Алексей Иванович Сурин, его непосредственный начальник. С памятного дела Красавиных в ОПОП (отделе по особым преступлениям) опять начался период затишья — ну не было особых преступлений в городе. Иногда обращались за помощью другие подразделения, но чаще просили взаймы сотрудников — и Павел Петрович соглашался, а сам продолжал корпеть над докторской, хотя материала на нее все еще было мало.

Вызов же к начальству мог означать какое-то дело. По крайней мере, Корнецкий очень надеялся. Но разговор начался совсем с другого:

— Слушай, Пауль, — (с легкой руки Мартина, кэгэбэшного друга Корнецкого, Алексей Иванович и некоторые другие панибратствующие товарищи звали его так) — что-то давно ты не был в отпуске!

Павел Петрович сразу сник:

— Да от чего отдыхать-то, Алексей Иванович? Сами знаете, у меня от безделья уже мох в ушах растет…

— Нет, надо, надо тебе отдохнуть, в какой-нибудь теплой стране, на морском берегу, позагорать, а заодно хорошим людям помочь и самому опыта поднабраться — и главное, за государственный счет!

— А поподробнее? — заинтересовался Корнецкий.

— Мой коллега и приятель, итальянец, попросил прислать тебя в командировку, у него там дело какое-то очень… особое. В маленьком захолустном, можно сказать, городке исчез старичок, Святослав Евгеньевич Кирсанов…

— Наш, что ли?

— Да, москвич, историк, археолог, журналист, работал долго в Италии, сейчас на пенсии, пишет там книжки по истории и искусству на русском и итальянском. Живет затворником, врагов не имеет, дорогу никому не перебегал… но в доме его обнаружен труп неизвестного. В общем, странная история. Загвоздка еще и в том, что свои записи он ведет по-русски, а местная полиция и с английским-то не очень дружит. Надо бы помочь. У тебя итальянский вроде бы хороший, так что собирайся, загранпаспорт есть, визу в консульстве поставят, билет на ночной самолет забронирован.

— Один я не поеду, дайте мне кого-нибудь из ребят! Вы же знаете, следователь из меня никакой!

— Следователи там свои есть, но ты прав. И я об этом уже подумал. Знаешь, с кем ты поедешь?

— Догадываюсь! Выбор-то небольшой: Михаил Анатольевич прекрасно владеет двумя языками, мне совершенно незнакомыми, — матерным и по фене ботает. У Никиты Кораблева подход рациональный: с английским он вполне справляется, а вот пока в Москве мало итальянцев он их язык учить и не подумает. Серега Пискунов никак не расстанется с детскими представлениями о работе милиции: догонять, хватать, стрелять, случайно оставшихся в живых допрашивать! Так что остается Костик Симонов.

— Точно! — рассмеялся начальник и вызвал секретаршу: — Позовите ко мне Симонова, пожалуйста.

Симонов, переведенный после дела Красавиных в ОПОП энергичный и на редкость доброжелательный 25-летний сотрудник, вошел, несколько встревоженный — вызов «наверх» редко предвещает приятные новости.

— Так, Константин Борисович, собирай-ка вещички — и на выход!

Костик побледнел.

— Не пугай парнишку-то, гражданин начальник, а то он не туда выйдет! — Пошутил Пауль.

— Ладно, уговорил, речистый! Подойди поближе, Константин, не дрейфь. Вот держи свой загранпаспорт…

— У меня же его нет…

— Не было. Теперь есть. Сейчас возьмешь паспорт Корнецкого, пулей в итальянское консульство, поставишь там в оба паспорта визы — и домой, собираться. Ночью вылетаете. Подробности узнаешь от Корнецкого. А ты, Пауль, зайди в бухгалтерию за командировочными. Я вашему тамошнему руководству намекнул, что суточные у нас… не итальянские, он обещал зачислить вас консультантами, чтоб не только на чашечку кофе хватило, но и на пиццу иногда. Кстати, держи его координаты на всякий случай, но он вас встретит в аэропорту. Счастливого пути! И не опозорьте Родину!

— Есть! — хором ответили командировочные.

Когда Корнецкий и ошалевший от неожиданности Симонов вышли из кабинета, Костик спросил:

— Эт-то что?

— Давай в дороге поговорим, я сам только что узнал, сейчас бежать надо — собрать вещички хотя бы.

— Плавки брать?

— Бери, места много не занимают. Там пока тепло, хоть и октябрь на дворе. Понятия не имею, куда мы едем, так что возьми что-то приличное и что-то походное — и с обувью так же. Давай, до дома доберешься — созвонимся.

Сам Корнецкий решил заскочить сначала к своему другу Мартину, немного старше Корнецкого, но намного более солидному и властному сотруднику ФСБ: пропавший — советский гражданин, может, у Мартина есть по нему информация.

3. МАРТИН

— Святослав Евгеньевич Кирсанов, 1920 года рождения, русский, москвич, во время войны и после — собкор «Известий», 10 лет был аккредитован в Италии, после выхода на пенсию остался там — с согласия обеих сторон — писать книгу. На него ничего нет, проверен и нами, и итальянцами неоднократно. А чего это ты им заинтересовался? — Спросил Мартин.

Они сидели в небольшом баре и грели руки о чашки с капуччино — осень в Москве была холодная.

— Да исчез он там, заграницей, вот итальянская полиция и попросила помощи, а мое начальство выбрало меня.

— Ничего себе! И нам ничего не сообщили?!

— Я так понял, что они хотят сначала сами разобраться, к Сурину обратились по дружбе…

— А Сурину, конечно, в голову не пришло нас информировать?! Ну, я ему напомню, как шею мылить!

— Так не пойдет, ты меня подставишь! Погоди хотя бы, пока мы с Костиком там покопаемся, иначе просто закроют всю информацию и выдадут резюме «несчастный случай».