Право на семью (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 1

Виктория Волкова

Обожженные изменой. Право на семью

Пролог

Поезд едет. Колеса стучат.

Забудь. Забудь. Забудь-забудь – забудь – слышится мне. Укутав голову курткой проводника пытаюсь уснуть, благо до следующей станции ехать еще долго. Большой прогон. Можно и подремать. Но не получается. Забыть тоже.

Прикрываю веки и сразу же оказываюсь в маленькой бухте на морском берегу. Наплававшись до легкой усталости, выхожу из воды. Сейчас бы лечь рядом с любимым, закрыть глаза…

Оглядываюсь по сторонам и не нахожу на стоянке Олега. Все как обычно. Кто-то загорает, кто-то читает книжку, девчонки, усевшись чуть ближе к горе уже чистят картошку на ужин и складывают ее в большое складное ведро. И почему-то отводят глаза.

- А Олежка где? – растерянно спрашиваю парней, распутывающих рыболовную сеть.

- Там, - хмуро кивает один из них на палатку, стоящую поодаль. А двое других цыкают на него. Зачем сказал?

Поворачиваюсь и замираю в ужасе. В заходящих лучах солнца, пронизывающих насквозь тонкий нейлон, маленькая двухместная палатка кажется прозрачной. Словно в театре теней вижу силуэты. Патлатую башку Олега. Его ни с кем не спутаешь. Мой любимый нависает над кем-то и движется в такт, методично вбиваясь в чье-то податливое тело.

С кем он там?

На голову будто свая опускается. А сердце замирает, сбившись с ритма. Кажется, я забываю дышать. Просто стою и обалдело пялюсь на парочку, трахающуюся на глазах у всех.

Мой Олег! Не может такого быть! У нас же скоро свадьба!

Обида и ревность бьют взрывной волной по легким. Вышибает дух, я даже дышать не могу. Будто черной пеленой накрывает. Ничего не вижу и не слышу. Только как дура пялюсь на силуэт любовников. А потом в два шага оказываюсь рядом с палаткой и решительно распахиваю полог.

Вскрикиваю от изумления и ужаса. Мой жених и моя подруга. Словно рыба, выброшенная на берег, хватаю ртом воздух и ничего сказать не могу.

Олег, сбившись с ритма, резко поворачивается ко мне. Морщится словно увидел гусеницу или мокрицу. В шалых глазах ни капли стыда или раскаяния. Только злость

- Как ты мог? Как ты могла? – выдавливаю через силу. Это же додуматься надо! Средь бела дня, никого не стесняясь. Даже подальше уйти не удосужились. Выходит, весь лагерь знал. Только для меня неожиданность.

К горлу подхватывает вязкий ком. Прикрываю рот руками, сотрясаясь в безмолвном крике. Сердце ноет от острой боли, впивающейся иголками в плоть. Душа разрывается на части.

- Пошла вон, дура! – рявкает Олег, не двигаясь с места. Выжидает, когда я уйду. – Ну?! Кому сказал!

- Как ты могла? - таращусь на Светку, на руки моего жениха на ее голых бедрах.

Сквозь гул в ушах слышу ее хихиканье.

- Ир, прости, но ты сама виновата…

А сзади уже веселятся парни. Просто ржут как сумасшедшие. И этот мерзкий гогот меня отрезвляет.

Развернувшись, бегу к своей палатке, спотыкаюсь о камень…

И просыпаюсь.

Снова прокручиваю в голове один и тот же момент.

Ты же их видела, Ира! Видела! Зачем врывалась? Почему поддалась на провокацию и выставила себя посмешище? Надо было сразу развернуться и уйти. Просто собрать вещи и уехать. Какого ты в палатку поперлась? Что хотела выяснить? С кем он?

Да какая разница!

Обидно, конечно, когда с лучшей подругой.

«А если с левой телкой? Ты бы простила?» - горечь снова затопляет душу, как будто вчера это было. – Нет! Никогда!» - утыкаюсь носом в куртку. Всхлипываю, давая волю слезам.

Говорят же, поплачь и станет легче. Только меня не отпускает до сих пор. Сердце до сих пор ноет от не зарастающей раны и на душе синяки.

Глава 1

- Ир, ты спишь? – заглядывает в служебное купе моя подружка Марина. – Или опять о своем придурке страдаешь?

- Опять, Марин, - утирая слезы, сажусь на полке. На автомате зачесываю взлохмаченные волосы в хвост. – Почему он так со мной? Мог же сказать. Расстались бы по-хорошему? Света эта… Как она могла? Мы же дружили!

- Да он дурак, раз такую красотку на мымру променял. Подумаешь, папа у нее большой начальник! – рассуждает подружка, усевшись рядом. Положив голову мне на плечо, обвивает рукой талию. – Так сегодня он начальник, а завтра пустое место, - причитает Марина, зная во всех подробностях мою историю.

- Месяц назад сняли, - усмехаюсь я, вытирая слезы. – Брат рассказывал.

- Вот я тебе и говорю! – с жаром подхватывает Маринка. – Забудь об этом Олеге. Не достоин он тебя.

Колеса тоже стучат «забудь-забудь-забудь». Но я точно знаю, что не получится. До конца жизни буду помнить. И каждую ночь во сне видеть море и палатку на берегу.

- Не могу я, - признаюсь честно. Может, поэтому и пошла в проводники. Изнуряю себя тяжелой работой, да и дома бываю редко. Свела общение с родственниками и друзьями до минимума. Ничего не значащие мемчики в чатах, лайки и смайлики. А если кто-то пытается влезть в мою жизнь, дать совет, просто игнорю.

- Чего не можешь? – охает Марина и заявляет торжественно. – Все очень просто. Клин клином вышибается. Тебе надо выкинуть этого гада из головы. Он давно женился и думать о тебе забыл. А ты тут страдаешь. Ревешь как дура. Пошли его нафиг и переспи уже с кем-нибудь. Вон наши на тебя заглядываются, и пассажиры бывают приличные. Выбери кого-нибудь уже и переспи, что ли?

- Обалденный план, дорогая, - улыбаюсь печально. – Но нет. Не хочу так. Давай закроем тему. Пожалуйста, Марин.

- Ладно, - миролюбиво соглашается подружка. - Давай хоть чаю попьем, что ли? Еще до Коноши больше часа труситься, - предлагает она и сама бежит со стаканами к горячему титану. Тяжело поднявшись с места, смотрюсь на свое отражение в окне. Поправляю рубашку и волосы. Хватаю с полки китель, отряхиваю машинально и, надев, обнаруживаю черное пятно на рукаве.

Вот как в таком к пассажирам выйти?

- Что там у тебя? – косится из коридора Маринка.

- Да пока спала тушь по рукаву размазала, - признаюсь с досадой.

- Салфеткой влажной протри, отойдет, - дает от титана советы подружка.

- Ага, - киваю я, открывая лежащий на столе пакет. Быстро протираю пятнышко. Вешаю пиджак на плечики. Пока обойдусь, а к утру высохнет.

- До Коноши почти два часа, - достаю с полки пиалку с нарезанным лимоном и пакет с пирожками.

- Ты с картошкой будешь или с капустой? – спрашиваю Маринку, выкладывая на тарелку два пирожка. Убираю пакет обратно на полку. Там еще два осталось. Как раз на завтрак.

- С картошкой. У тебя в Коношах пассажиров много заходит? – вернувшись, спрашивает поспешно. Ставит на стол стаканы в начищенных до блеска подстаканниках. Это моя сменщица Вера расстаралась.

- Нет, - мотаю я головой. – До Вологды пусто, - подаю ей треугольный пирожок, а себе беру обычный, с косичкой сверху.

- Везет же, - откусывая, тоскливо тянет Маринка и тут же спохватывается. – Ну хоть тебе передышка. А потом до Адлера ни продохнуть, ни пожрать. Одной тяжело. А Верка надолго ушла на больничный? Не знаешь? Новую смену тебе когда дадут? Борисыч хоть обещал? – тараторит она без остановки.

- Понятия не имею, - отхлебывая чай, пожимаю плечами. Вопрос о Вере пропускаю мимо ушей. Напарница моя слегла с апендицитом в день рейса. Еле прооперировать успели. А замену ей так и не нашли. Вот и катаюсь одна от Адлера до Архангельска. Но это даже лучше. Чем тяжелей работа, тем меньше мыслей.

- А знаешь! – доев пирожок, вскидывается Маринка. – Тебе надо отомстить Олегу! Переспать с кем-нибудь и спокойно жить дальше.

- Зачем? – смеюсь сдержанно. – Ну что это за месть, Марин? Он точно не узнает. Или мне надо отправить ему телеграмму с первой же станции? Да и глупо это. Ну ты пойми… - выдыхаю запальчиво. – Вагонный муж мне точно не нужен.

- А что так? – весело фыркает она. – Вон как все хорошо по парочкам устроились. И Витек мне всегда помогает в рейсе, - отхлебывает чай маленькими глоточками.