Александр. Том 1 - Ключевской (Лёха) Алекс. Страница 2

Да, я точно не в больнице находился, и не на улице. Вообще, создавалось ощущение, что я в музее. Нечто подобное я когда-то в Зимнем видел, или даже, скорее, в Михайловском замке.

Полутёмное помещение, толпа народа, кровать с балдахином… Мой взгляд метнулся к стоящей рядом женщине. Довольно пышное платье, глубокий вырез, лёгкая шаль на плечах, сложная причёска, состоящая сплошь из завитых локонов… Господи, боже мой, что это?

Стоявший передо мной человек тоже был одет весьма странно. Словно из какого-то сериала про Россию времён декабристов вылез прямо передо мной. В левой руке он держал тот самый канделябр, которым чуть лицо мне не подпалил, а в правой – бокал с водой. Увидев, что я смотрю на него, протянул мне воду. Всё-таки воду мне пытался мужчина всучить, теперь я это совершенно точно вижу.

Я машинально взял бокал и тут увидел свою руку, с парой перстней на пальцах. В свете свечи кроваво-красный камень весело мне подмигнул отразившейся от одной из граней искрой.

Бокал полетел на пол, разлетаясь множеством мелких осколков. Я же тупо смотрел на него, даже не пытаясь отстраниться, чтобы уберечься от осколков.

Я не ношу колец. Даже обручального кольца не ношу. Просто потому, что никак не могу привыкнуть к посторонним предметам на пальцах. Они мне мешают. Сейчас же я перстней не ощущал, пока не увидел. Что могло означать только одно – они слишком часто надеваются, а то и вовсе не снимаются, и уже буквально срослись с рукой.

Я сглотнул. Мой взгляд снова заметался по комнате. Народу здесь было много, мне не привиделось. Дверь, ещё одна дверь, и ещё одна… Зачем в спальне столько дверей? Ведь это же спальня, раз кровать под балдахином? Кровать, кстати, от меня закрывала ещё одна женщина. Но с этого ракурса я не мог разглядеть даже её одежду. Только то, что это нечто пышное.

Я сделал шаг в том направлении, пытаясь разглядеть эту злополучную кровать, которая меня словно магнитом манила. М-да. Похоже, мужику, который лежал сейчас на ней, не повезло гораздо больше, чем мне. Лицо изувечено, на шее даже при таком неярком свете чёткая борозда. Странгуляционная, кажется, именно так такие борозды называются. Такие возникают при удушении. Тут явно произошло убийство. И мне почему-то никак не хотелось быть в него замешанным.

Женщина, стоящая возле кровати, и смотрящая неотрывно на тело, тронула меня за руку. Я повернулся к ней. Около сорока, может быть, чуть больше, довольно привлекательная. Сейчас, глядя на неё спереди, я разглядел, что одета она почти как та, другая, лица которой я не рассмотрел. Только волосы её прикрывало нечто объёмное и бесформенное, с завязками на подбородке. Женщина была бледна, но её глаза лихорадочно блестели, словно от невыплаканных слёз. Но, тем не менее, держалась она странно спокойно.

Посмотрев на лежащего на кровати мужчину, который, судя по всему, очень нехорошо умер, снова повернулась ко мне.

– Поздравляю, вы теперь император…

Она что-то говорила ещё, но я уже не расслышал. Меня снова затошнило. Не удивлюсь, если от духоты, и царящего в комнате стойкого запаха пота, крови и смерти.

Отшатнувшись, я приблизился к камину. Он был жарко натоплен. Ну, тут понятно, не май месяц на улице. Даже каминный экран не спасал от жара, идущего от полыхающего огня. Стоять возле него было очень некомфортно. И сильно хотелось ослабить ворот, который очень плотно сдавливал шею.

Чтобы удержаться на ногах, я схватился за каминную полку и побрёл в сторону одной из дверей. Рука наткнулась на какой-то полукруглый предмет, и я машинально сунул его в карман. Я не разглядывал, что схватил. Но это очень мешало мне держаться за полку. Почему я не сбросил его на пол, а сунул в карман, оставалось загадкой и для меня самого.

Все присутствующие в комнате живые, не сводили с меня глаз, но остановить никто не пытался. Собственно, как и помочь, хоть чем-то. Видят же, что я едва на ногах держусь, но, нет, бреди, твоё величество, тебе сейчас всё одно явно получше, чем тому, кто на кровати лежит.

Ближайшая ко мне дверь находилась совсем близко, но как до неё дойти, если ноги не держат, и чёрт знает, что творится в голове. Собрав все силы в кулак, оторвал руку от каминной полки, после чего добрёл до двери, толкнул её и ввалился в тёмное помещение.

Так, это явно не коридор. Куда я попал? На периферии зрения промелькнула тень. Глаза начали привыкать к темноте, и я заметил, что могу различать разные предметы.

– Кто здесь? – спросил я, обращаясь к этой тени, которая сейчас отдалялась от меня.

Тень замерла, а затем послышалось стуканье, после чего комната озарилась слабым пламенем одной единственной свечи.

– Корнет Филипп Розин, ваше высочество, – я смотрел на озарённое свечой юное лицо корнета. Он почему-то звал меня высочеством, тогда как те, что в спальне, величеством называли. Это что-то значит, или у меня слуховые галлюцинации ко всему прочему прибавились? – Перед замком войска собрались. Волнуются. Никто не знает, что произошло. А старшие офицеры молчат. Словно воды в рот набрали. Вот меня и послали разузнать, что здесь к чему.

В голове щёлкнуло. Та женщина в комнате сказала, что я сейчас император. Значит, тот мужик, которого так нехорошо убили, был предыдущим? Кем он мне приходился? Брат? Отец? Скорее всего, отец. И те, кто был в курсе, что его убили, называл величеством, а вот те, кто не в курсе… Ну, хотя бы в этом разобрался.

Что бы это ни было: плод воображения умирающего или находящегося в коме мозга, или же что-то ещё, времени на то, чтобы определиться у меня не было. Там за дверью лежит труп на кровати, предположительно отца. Вокруг которого собралась толпа. Не удивлюсь, что и убийцы были там же. Здесь передо мной стоял молоденький корнет и смотрел очень пристально, словно пытался мысли прочитать. А во дворе расположилась армия.

Привет, Саша. Если ты попал, то попал очень крупно. Потому что я понятия не имею, о ком сейчас идёт речь. Кто тот убитый император, и кто, соответственно, я сам?

– Император умер. – Наконец, произнёс я, пересохшими губами. Воды-то я так и не попил.

– Что? Но… Как же так? – корнет явно растерялся. – Его величество после ужина приходил к нам. Он не выглядел умирающим…

– Инс… Э-э-э, как же это, – я щёлкнул пальцами. – Удар. Удар произошёл с его величеством.

Тут, кстати, я почти и не врал. Удар тот ещё был. Половину лицевого черепа почти всмятку вместе с глазом. Хотя сейчас понятно, почему меня никто не задерживал. От такого зрелища кому угодно нехорошо станет, а тут отец, как-никак.

Оказалось, та дверь, в которую я ввалился, привела меня в небольшую библиотеку. Вот только корнет здесь явно не с помощью телепортации оказался. Или он здесь давно сидит и умудрился всё проспать к чертям собачьим, или… Хотя, как это возможно, всё проспать, за дверью такой шум должен был стоять, мама не горюй. Если только императора прямо в постели не завалили, пока тот спал. Но, откуда тогда странгуляционная борозда на шее? Нет, шум должен был стоять, и это рождает очень много новых вопросов, вот только мне сейчас совершенно не до них. Мне бы разобраться, кто я такой.

– Как ты здесь оказался, корнет? – в дверь, из которой я вышел, довольно деликатно постучали.

Сдаётся мне, что стучали деликатно пока. А скоро дверь просто и без затей вынесут. Тут ведь явно какой-то заговор. И вот вопрос на миллион, я, как преданный и любящий сынуля, участвовал в смене тела на престоле? Или же тот факт, что очнулся в валяющемся на полу принце, указывает, что нет? Вот же… блин. Только эхо привычно ответило: «Мать. Мать. Мать…»

– Здесь есть потайная дверь. За ней лестница. – Корнет нахмурился и покосился на дверь, в которую постучали более настойчиво. – Она прямо во внутренний двор ведёт.

– Ваше величество, – раздался раздражённый голос за дверью. Почему меня зацикливает на этих дверях. Что в них такого?

– Выведи меня отсюда, корнет. Мне нехорошо, надо на свежий воздух.

– Да, но, – Розин бросил взгляд на дверь, в которую снова постучали. – Да, ваше величество, идёмте.