Строптивая жена - Рэнни Карен. Страница 2

— Наша договоренность и меня устраивает, — продолжал герцог Херридж. — Если ваше открытие такое многообещающее, как вы рассказываете, вы сделаете меня богатым человеком, не говоря уже о том, что избавите меня от неприятности.

— Ты потерял разум, отец? — сказала Сара. — Не может быть, что ты говоришь серьезно.

Не обращая на дочь внимания, герцог повернулся к Саймонсу, молча стоявшему позади нее.

— Я не знаю процедуры получения специальной лицензии на брак. Проследите вы за этим. — Херридж посмотрел на визитера. — Я уверен, что вы сделаете все, что нужно, Эстон.

— С чего ты взял, что я соглашусь на этот нелепый план, отец?

— Если ты этого не сделаешь, я завтра же отправлю твою мать в Шотландию. — Торжествующая улыбка изогнула его губы. — Выбор за тобой: брак или Шотландия?

— Как вас зовут? — Эстон впервые обратился к ней.

— Меня? — Повернув голову, Сара смотрела на него, не понимая, почему она не в состоянии ответить на такой простой вопрос. Она ведь знает свое имя?

— Если нам предстоит пожениться, то, думаю, надо начать с имен.

— Сара, — наконец сказала она.

Приложив руку к груди, он неторопливо поклонился без излишней почтительности:

— Дуглас Эстон.

Отец явно доволен. Расправив плечи, Сара наклонила голову. Ни одно слово, которое могло бы заставить отца передумать, не приходило на ум. Ему достаточно рукой взмахнуть, и она выдана замуж и выставлена из дома с такой же небрежностью, с которой увольняют нерадивого слугу.

Герцог Херридж снова переключил внимание на Эстона:

— Родственники ее матери живут в Шотландии. Если жена станет для вас тяжким бременем, отправьте ее туда. Мне следовало также поступить с ее матерью много лет назад.

Сара повернулась, чтобы уйти.

— Куда это ты собралась? — спросил герцог.

Она оглянулась:

— Назад в Чейвенсуорт. Мать нуждается во мне.

— Ей придется обойтись без тебя, — объявил отец. — Я с тебя глаз не спущу, пока ты замуж не выйдешь.

Дуглас не нуждался в деньгах герцога Херриджа, и, уж конечно, у него не было необходимости жениться. Но что-то, какое-то чувство, которое он не мог определить, пригвоздило его к месту.

Сара выглядела испуганной. Самому Эстону был знаком страх и попытки подавить его. Теперь он видел то же самое в Саре. Ее руки крепко стиснуты, чтобы скрыть дрожь. Глаза опущены, чтобы спрятать страх. Ее губы сжаты: они или все еще дрожат, или она пытается скрыть, что они внезапно побелели.

Дугласу хотелось заслонить ее, защитить от жестокости герцога Херриджа или выставить его из комнаты. Будь они наедине, он мог бы спросить ее, так ли ей ненавистна идея брака. Или он даже мог бы настаивать на нем. От этой мысли Дуглас сам чуть не вылетел из кабинета.

Четверть часа назад он не знал ее, не мечтал о ней, не предполагал, что она станет частью мира, в котором он жил. Он и не думал познакомиться с женщиной по имени Сара, с ее характером, блещущим в глазах наряду со страхом.

Было в этой встрече какое-то безумие: не откровенная жадность герцога Херриджа и его очевидная жестокость, не отвращение Сары к отцу, даже не сделка, которую хотел заключить Дуглас и которая повлекла за собой брак. Но он чувствовал, что если Сара сейчас уйдет, то будет жалеть об этом всю жизнь.

— Я займусь специальной лицензией, — сказал Дуглас.

Герцог махнул рукой, словно подгоняя его.

Последний раз взглянув на Сару, Эстон неохотно ушел.

Глава 2

Дом, который Дуглас приобрел в Лондоне, был не столь велик, как у герцога Херриджа, но находился в фешенебельном районе. Остальные дома на площади занимали аристократы, об этом факте Дугласу уже сообщили. Человек, проинформировавший его о соседях, ежедневно страстно убеждал его, что необходимо покупать достойную мебель, чтобы соответствовать стандартам знати.

Дуглас вышел из кареты, ничем не уступавшей соседским. Она тоже была куплена недавно, как и лошади, причем в количестве, которое он счел непомерным.

Молодой человек, открывший дверь, был незнакомым, но Дуглас помнил, что дал поручение Алано нанять слуг.

— Где Алано? — спросил Дуглас.

— Кто спрашивает?

И как Алано ухитрился найти самого дерзкого юнца в Лондоне? Подавив раздражение, Дуглас ответил:

— Ваш хозяин.

— Сэр, я Полсон. — Манеры молодого человека мгновенно изменились. — Думаю, мистер Алано в винном погребе.

Мистер Алано? Дуглас, покачав головой, вошел в дом, повернул направо и оказался между штабелями ящиков.

— У нас есть лакеи? — спросил он. — Или помощники конюха, на худой конец?

— Двоих наняли сегодня, сэр, — ответил молодой человек. — Думаю, они приступят к работе завтра.

— Тогда этим займитесь вы, Полсон. — Дуглас указал на длинный ящик около двери: — Мне нужно, чтобы этот ящик переложили в фургон в конюшне. И будьте внимательны: внутри колбы и мензурки из Италии. Я очень не хотел бы, чтобы они разбились.

— Вы желаете, чтобы я отнес это в фургон, сэр?

— Да. — Дуглас оглядел холл, сейчас больше похожий на склад. Он искал определенный ящик и, найдя его, двинулся дальше.

— Сэр, меня наняли за умение вести дом джентльмена, а не как рабочую силу.

Дуглас вышел из-за штабеля ящиков.

— Не знаю, что сказал вам мистер Алано, — ответил он, — но здесь не парадная резиденция. Весь штат будет занят нужным делом. Я не терплю лень, Полсон, и не плачу за нее.

— Слушаюсь, сэр.

Вид у Полсона был недовольный, но Дуглас знал, что тот выполнит распоряжение. Он указал молодому человеку еще на шесть ящиков.

— Их тоже отнесите, — сказал он, не обращая внимания на раздраженную мину Полсона. — И тоже с осторожностью, пожалуйста.

Дуглас определил, где винный погреб, по шуму. Стук перемежался цветистыми проклятиями его друга Алано на дюжине языков.

Дуглас спустился и прислонился к перилам у подножия лестницы, забавляясь зрелищем. Бочки с вином, купленные в Испании, стоят по кругу. Свечи, воткнутые в пустые бутылки, служат освещением. В центре круга на табурете восседает Алано с какой-то хитроумной штуковиной, привязанной к колену. Несмотря на совершенно седые волосы, его смуглое лицо на удивление гладкое. Когда он улыбался, открывались зубы столь же белые, как и волосы. Ключ к характеру Алано скрывался в его карих глазах, которые часто вспыхивали от эмоций.

— Ну, приятель, как дело прошло? — сказал Алано с сильным испанским акцентом, который не вязался с его шотландской фамилией Макдона. Его прадед эмигрировал в Испанию и заложил династию, которая процветала. — Герцог согласился?

— Я получил своего рода инвестицию, — пробираясь между бочек, ответил Дуглас. — Не деньги, но брак.

Недоверие во взгляде Алано соседствовало с такой же порцией удивления.

— Брак?

— С дочерью человека, который не питает особой симпатии к Шотландии и ее обитателям. Кажется, мать моей нареченной шотландка, и герцог, похоже, всех нас не любит.

— Начни сначала, дружище. У меня такое чувство, что ты много чего пропустил.

Дуглас начал с того, как он вошел в дом герцога Херриджа, и пересказал все, вплоть до момента, когда дворецкий Саймонс проводил его к двери.

— Надеюсь, ты не думаешь довести это дело до конца, — сказал Алано, когда Дуглас закончил. — Найдется много других, которые заинтересуются твоим открытием, старина. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них навяжет тебе женитьбу.

Дуглас присел на бочку.

— Возможно, мне пора жениться.

Алано, поставив бутылку, уставился на Дугласа:

— Она до такой степени богата?

— Думаю, у герцога Херриджа нет ни гроша за душой, — улыбнулся Дуглас. — Этот брак для него возможность спасти лицо и приобрести долю в моем открытии.

— Значит, она так красива?

Дуглас видел перед собой Сару, как будто она вошла в комнату.

— Она прекрасна, — сказал он, не сознавая, что его голос смягчился. — У нее черные волосы, нежные серые глаза и пухлый рот. Но в ней есть нечто большее, чем просто красота. Она храбрая, преданная, любящая. Ее мать больна, и по голосу слышно, как у нее сердце разрывается, когда она говорит о ней. Она боится отца, вздрагивает при каждом его движении, но все-таки бросила ему вызов.