Строптивая жена - Рэнни Карен. Страница 8

— Вашу кровать принесли, — сказал он.

Какой странный у него голос, не только интонация, но и сам тембр.

— Вы поете, мистер Эстон?

Он посмотрел на нее так, будто она рассудка лишилась.

— Я спросила из-за вашего голоса. У вас очень глубокий тембр. В нашем рождественском хоре много баритонов. Вы могли бы присоединиться.

Он покачал головой, и у нее возникло впечатление, что он считает ее странной, возможно, эксцентричной.

— Это очень хороший хор, мистер Эстон, — хмуро посмотрела на него Сара.

— Нисколько не сомневаюсь, но я не пою.

Сказать было нечего, не оставалось ничего другого, как войти в герцогские покои.

Шторы цвета индиго закрывали многочисленные окна, поднимавшиеся от пола к потолку. Стоявшая на возвышении кровать с четырьмя столбиками была задрапирована той же тканью.

На круглом ковре, прикрывавшем половицы из красного дерева, выткана широкая кайма с переплетающимися цепями цвета лаванды и индиго. Лаванда, в честь первого урожая, собранного в Чейвенсуорте, изображена на обивке мягких кресел у окна и вышита на покрывале цвета индиго.

Вдоль дальней стены стоял ряд шкафов с покрытыми сусальным золотом фасадами. На каждом была изображена сцена из истории Чейвенсуорта, начиная от закладки первых гряд лаванды до возведения самого здания. Позолота требовала постоянного внимания и деликатного ухода.

— Вы действительно намереваетесь провести ночь на этой сомнительной раскладной кровати? — раздался у нее за спиной голос Эстона.

— Если вы не позволите мне вернуться в свою комнату, — вполне дружелюбно ответила Сара.

— Вам нужно мое позволение?

Нравится ей это или нет, он ее муж. Но их союз будет руководствоваться не только его правилами, но и ее пожеланиями. Так она решила в те два дня, что провела взаперти у отца. Если мистеру Эстону это не нравится, он может просто уйти, оставив ее во вполне приемлемом положении замужней дамы, проживающей раздельно с мужем.

Однако одно дело принимать подобное решение в своей комнате, и совсем другое — в присутствии Эстона.

— Я думаю, было бы лучше начать брак традиционным способом, — сказал он.

Сара сжала руки перед собой. Как же она замерзла.

— Я не буду спать с вами, — ответила она.

Это станет предметом споров между ними? Он очень крупный мужчина, и хотя она выше большинства своих знакомых женщин, она слабее его. Он что, возьмет ее силой? Конечно, нет. Во время их первой встречи он вел себя как джентльмен. И в карете он был добр и достаточно вежлив. Но что, если в спальне все это исчезнет? И он окажется отвратительным и порочным типом?

— В Новом Южном Уэльсе, — на ходу сказал он, — аборигены не спят вместе, по крайней мере первые три ночи.

Сара, нахмурившись, смотрела на него. Она не знала, то ли удовлетворить свое любопытство, то ли оставить тему. Однако разговор с ним отвлечет ее от того, что он делает, а он раздевался. Он даже не подумал зайти за ширму, именно для этого установленную в углу. Нет, Дуглас Эстон был выше таких сантиментов. Он снял жилет, потом рубашку с такой беззаботностью, что Сара заподозрила, что это для него привычная ситуация.

— Вам вполне удобно раздеваться перед чужими женщинами, не так ли?

— Вы моя жена. Полагаю, вы должны привыкнуть к этому.

Гм, она не собирается к этому привыкать, что он ни говорил бы. Сара демонстративно отвернулась и уставилась на противоположную стену.

— Кто такие аборигены?

— Туземцы Нового Южного Уэльса. Это на другом краю света, в Австралии.

— Я знаю, где находится Новый Южный Уэльс, — сказала она. — Я довольно хорошо начитанна. Просто никогда не слышала термина «абориген».

— Их привычки не более странные, чем наш союз, ваша светлость.

— Не нужно ко мне так обращаться, — сказала она. — Просто леди Сара. Или миледи.

— Я предпочел бы Сару, — сказал он. — Несмотря на тот факт, что вы дочь герцога.

— Я ничего не могу поделать с обстоятельствами моего рождения.

— А если бы могли? Вы что-нибудь изменили бы? Или вы предпочли бы родиться в другое время? Например, служанкой Клеопатры?

— Почему я не могу быть самой Клеопатрой? — спросила она, глядя в зев камина.

— Вы видите себя царской особой?

Прежде чем ответить, Сара несколько секунд раздумывала.

— В королевском звании большая ответственность, — сказала она. — Если уж на то пошло, положение дочери герцога тоже накладывает большую ответственность.

— Особенно положение дочери герцога Херриджа.

Она лишь согласно наклонила голову.

На несколько минут воцарилась тишина. Сара услышала шелест ткани и подумала, не снимает ли он брюки. Ботинок упал с таким стуком, что она подскочила от неожиданности, прежде чем приказать себе не двигаться.

Потом ничего. Ни единого звука, если не считать ее собственного дыхания. Но из ванной комнаты послышался плеск воды.

И она собирается стоять тут как дурочка, пока он не ляжет?

Он появился из ванной комнаты, и она едва не обернулась, но вовремя вспомнила, что он, конечно, голый. Ему полагается надеть ночную сорочку, но она сомневалась, что он это сделает.

— Вы не разделите со мной ложе, леди Сара? Кровать выглядит удобной и достаточно большая. Вы можете занять одну половину, а я другую.

— Мне и в своей кровати будет хорошо, — ответила она. Ее голос звучал совершенно нормально, без предательской дрожи. Годы общения с отцом и сокрытие истинных эмоций научили ее справляться со страхом.

— Что ж, жаль.

Она услышала, как он взбил подушки, потом скрип матраса, когда он сел на кровать.

— Вы хотите, чтобы я оставил свет?

— В этом нет необходимости. Я прекрасно устроюсь в темноте.

К ее удивлению, он усмехнулся.

— Вы находите ситуацию забавной, мистер Эстон?

— Я думаю, что вы весьма забавны, — сказал он. — Больше, чем вы можете вообразить.

Она не знала, то ли обидеться, то ли вздохнуть с облегчением. Женщину, которая забавляет, вряд ли изнасилуют.

А может, ей следует развлекать его рассказами, подобно Шехерезаде? К сожалению, единственные истории, которые она знала, касались Чейвенсуорта. Без сомнения, ее жизнь здесь покажется ему скучной.

— Вы много путешествовали? — спросила она.

— Да, в прошлом, — сказал он. — О будущем я говорить не могу. Оно связано с вами.

— Не думаю, что меня нужно принимать во внимание, мистер Эстон, — сказала она.

Она повернулась к нему и с облегчением увидела, что он прикрыт одеялом. Его плечи были голые. Как, должно быть, и все остальное.

Она снова отвела взгляд.

— Чейвенсуорт может задержать вас, мистер Эстон. Он красив, не так ли?

— Это здание, леди Сара. И как здание достойно восхищения. Но я не назвал бы его красивым.

— Вы столь гордый человек, что не признаетесь в своем восхищении чем-либо? Ни зданием, ни Божьим творением, ничем, что вы сами не создали?

— Другими словами, я похож на герцога Херриджа? — спросил он. — Без сомнения, высокомерие вашего отца наложило опечаток на ваше мнение о мужчинах. Но я на него не похож.

Ей нечего было возразить. Только время и, возможно, дружеские отношения откроют, каков ее муж. Но она этого говорить не собиралась. Вместо этого она просто кивнула.

Мгновение спустя лампа погасла, и они оказались в темноте.

— Я чувствую ваш запах, — сказал он. — Вы думаете, это справедливо?

— Простите, что? — Присев на край своей кровати, она смотрела на стоявшее на возвышении герцогское ложе. Он был тенью, но Сара могла достаточно уверенно сказать, что он сел и смотрит на нее. Она не удивится, если у него глаза светятся в темноте, как у кошки.

Демонстративно не обращая на него внимания, она легла и натянула одеяло до подбородка.

— Вы пахнете розами. Здесь я, целомудренный жених, а моя невеста лежит на своем одиноком ложе, благоухая розами и лунным светом.

— Лунный свет не имеет запаха.

— Вы явно не испытали благоухания летней ночи на Борнео.