Сделка с дьяволом - Орлова Екатерина Марковна. Страница 4

– Макс, не узнали, чего это Плюхе так уперлась эта Елена Троянская? – спрашиваю его, когда мы подкатываем к ресторану, в котором Плюханов набивает брюхо.

– А как же мы узнаем, не поговорив с ним?

– Ладно, – вздыхаю, глядя на ресторан, возле входа в который крутится парнишка парковщик. – Разберемся. Идем, поговорим с этим додиком. А потом в сауну к Роману. Надо немного развлечься.

Глава 4 – Преждевременная война

Алексей

Плюха из тех, кого описывают как «из грязи – в князи». Из уличной босоты он очень быстро превратился в видного бизнесмена. Только вот вести бизнес по-деловому так и не научился. До сих пор решает все вопросы с позиции силы. И выглядит он так же, как и ведет себя. Меняет дешманские костюмы, так и не научившись сочетать их с аксессуарами и цветами рубашек. И этот придурок неизменно носит толстую золотую цепуру прямо поверх воротника рубашки. В общем, чисто гопник из девяностых.

Развалившись в кресле роскошного ресторана, он, прищурившись, смотрит на девушку, сидящую перед ним. Вот зачем ему невинная, чистая дочка Журавлева, если сейчас перед ним сидит его женская копия? Безвкусно одетая, изрядно потрепанная шалава с начесом на голове. Вот брал бы ее в жены и строгал таких же отстойных детей под стать родителям.

– Добрый вечер, – здороваюсь, подойдя к столу.

Плюха переводит на меня взгляд, а потом слегка хмурится.

– Добрый.

– Надо поговорить.

– Олеся, погуляй немного, – кивает он, даже не глядя на свою спутницу.

Я слышу, как она недовольно фыркает, но все же поднимается со своего места и уходит куда-то в сторону террасы. Сажусь на ее место, и мы с Плюхой одновременно тянем друг к другу руки для пожатия. Он, как всегда, пытается сжать сильнее, чтобы, видимо, хоть таким образом доказать свое превосходство. А у меня велик соблазн подать ему «рыбу» – расслабленную ладонь, чтобы подчеркнуть свое пренебрежение. Но я удерживаюсь от этого жеста. Сейчас мне надо, чтобы Плюханов меня услышал и вел со мной конструктивный диалог.

– Чем обязан? – спрашивает он, снова разваливаясь в кресле.

– Ко мне сегодня пришел один интеллигентный дяденька с просьбой защитить его дочь.

– А я тут при чем?

– Защитить от тебя. Журавлев Владимир Савельевич. Тебе это имя о чем-то говорит?

– Ну, говорит, – недовольно тянет он.

– Олег, зачем она тебе?

– Твое какое дело?

– Говорю же, пришел ко мне дяденька. Очень просил за дочь.

– И че? Ты решил за нее впрячься?

– Положим, не впрячься, а поговорить с тобой. Мы же с тобой бизнесмены, взрослые, адекватные люди. Неужели не сможем договориться?

– Ты видел, какой там генофонд?

– Зачем он тебе? У тебя вон, – киваю в сторону, куда испарилась потасканная спутница Плюхи, – какой экземпляр. И в задницу даст, и детишек нарожает целую футбольную команду. Чего ты к этой ромашке прицепился?

– А хочется мне ромашку, ясно? Тебя ебет? – начинает заводиться Плюха.

Я мог бы сейчас отпустить ситуацию. Ну типа я сделал все, что мог для интеллигентного дядечки и его красивой дочки. Но почему-то от одной мысли о том, что такое чмо, как Плюха, осквернит своими лапами хорошую девочку, во мне зреет протест. Я как бы тоже не образец чистых помыслов. И да, на фотку девочки я смотрел не просто как сторонний наблюдатель или как приличный мужчина с четкими принципами. Ясное дело, член в брюках дернулся.

Но разница между мной и Плюхой в том, что этот говнюк не гнушается никакими методами, чтобы добиться своего. А, значит, у девочки высок риск быть изнасилованной, и не единожды. Плевать этому ублюдку на принципы морали или чужую боль. Он не успокаивается, пока не добивается своего.

В других обстоятельствах я даже уважаю такую настойчивость. Но на то, чтобы обидеть женщину, у меня четкое табу. Достаточно того, что я насмотрелся на отношение моего отца к матери. Только если защитить мать у меня было право, то оградить от Плюхи чужую девочку у меня прав нет. Только если я сам надумаю на ней жениться. А так… кто я такой, чтобы мешать его «счастью»?

– Не надо ее трогать, – произношу со вздохом, заранее зная, что он, конечно, не отнесется серьезно к моим словам.

– Кто сказал? Ты? – усмехается он. – Так я не спрашивал твоего совета. Еще что-то? А то мне вон уже ужин несут. Мы с моей нимфой проголодались.

– Что может заставить тебя передумать?

– Городской стадион и салон красоты «Лоск». Тот самый в центре, который ты открыл месяц назад.

– Ты не охуел с такими запросами?

– Возвращаю тебе твой вопрос, Леха. Или ты думаешь, что та девочка не стоит таких потерь? Вот я бы за нее отдал и стадион, и салон. Так сказать, откупился бы от тебя. Но у меня нет ни того, ни другого. Только милая, сладкая Танечка. Ох, и драть я ее буду в первую брачную ночь, – он мечтательно закатывает глаза.

– Плюха, последний раз повторю свою просьбу вежливо. Отстань от нее, – цежу сквозь зубы.

Не знаю, что бесит меня сильнее: перспектива незнакомой девочки попасть в лапы мудака или то, что он смеет выдвигать мне какие-то условия. Но я уже взбешен, это ощущается по дребезжанию моих внутренностей.

Плюханов подается вперед и понижает голос:

– Я приглашу тебя на свадьбу.

Откинувшись, он улыбается и смотрит на меня с превосходством.

Вставая, понимаю, что веду себя, как подросток. Вижу, что мудак меня провоцирует. И все равно, как последний идиот, ведусь на эту херню.

Застегиваю пуговицу на пиджаке и смеряю взглядом своего конкурента. На моих губах, в отличие от Плюхи, нет улыбки. Я хочу, чтобы он чувствовал серьезность каждого произнесенного мной слова.

– Я предлагал решить вопрос мирным путем.

– Ты мне угрожаешь? – хмыкает он.

– Что ты? Ни в коем случае. Просто напоминаю. Приятного аппетита.

Бросив взгляд на застывшего на входе в приватную кабинку официанта, покидаю ресторан.

Макс молчаливой тенью следует за мной и не задает лишних вопросов, когда мы садимся в машину.

– Покатаемся по городу, – даю команду водителю, и автомобиль плавно отъезжает от крыльца ресторана.

Еще раз открываю письмо с информацией на дочку Журавлева. Перечитываю данные, а потом залипаю на ее фотке. Красивая, пиздец просто.

Вообще я стараюсь таких девушек избегать. Во-первых, она на девять лет младше меня. Во-вторых, мы с ней из разных песочниц. Прямо сильно отличаемся. Пока она росла в богемной тусовке, я прыгал по гаражам и выгрызал себе место под солнцем, раз за разом ломая зубы. В прямом и переносном смысле. Пока мой отец воевал, а мать вкалывала на заводе, ее собственная играла в филармониях, а отец учил студентов писать книги. Мы реально очень разные. И, как итог, у нее вот этот чистый взгляд широко распахнутых глаз. А в моих уже давно отражаются десятки увиденных смертей и грязь этого мира.

Что я могу дать такой фее? Научить материться и подставить под опасности, от которых потом сам же и буду защищать ее?

Блядь, откуда вообще в моей голове мысли о том, что я должен или вообще хочу что-то давать ей?

Тру лицо и откидываюсь на спинку сиденья, глядя на то, как мимо плавно пролетает город. Город, который я дал себе обещание покорить. Еще в пятнадцать я сказал себе, что буду королем этого места. Что сделаю все ради его развития и собственного благополучия. Пока что я занимаюсь только последним. Если, конечно, не считать стадиона, на который положил глаз Плюханов. Стадион я выкупил у города, потому что, вместо того, чтобы быть спортивной меккой города, он превратился в место тусовки неформалов, наркоманов, алкашей и прочих асоциальных личностей. А людям толком даже побегать с утра негде. Так что я купил этот стадион и сейчас привожу его в порядок, чтобы изгнать оттуда всякую шлваль и дать нормальным людям возможность проводить время с пользой.

Я не альтруист, и на этом стадионе тоже буду зарабатывать. Но, по крайней мере, я делаю еще и что-то хорошее.

Опускаю взгляд на экран телефона, на котором все еще горит фотография милой Танечки. И для нее хочется сделать что-нибудь хорошее. Только вот сделать я могу только при одном условии. И мне оно, пиздец, как не нравится. Потому что это означает преждевременную войну с Плюхой. Я хоть и хотел выдавить его из города, планировал это сделать иначе, да и позже. А теперь у меня вроде как есть повод, но при этом я понимаю, что мои мощности пока не готовы к полномасштабной войне. Только вот время поджимает, и надо принимать решение уже сейчас.