Любовь и ненависть между нами (СИ) - Соболевская Наталья. Страница 25

Нет, я точно нахожусь в дурном сне. Калинин несёт какую-то несвязную ахинею.

— Тимур Артёмович, поискать для вас в интернете адрес ближайшей психушки? Мне кажется, вас там заждались. Или ты пьяный? Что вообще происходит?!

— Пьяный, — хмыкнул Тимур. — Лера, ты меня с кем-то путаешь. Наверное, с бывшим муженьком. Это он по утрам обычно ходит под мухой. Кстати, по поводу мужиков, так понимаю, ты до сих пор не нашла себе богатого папика, раз сидишь в этом клоповнике. Может, тебя с кем-нибудь познакомить? С тем, кто не брезгует шлюшками.

У меня аж дыхание перехватило. Зачем Тимур так по-скотски со мной? Сглотнув образовавшийся в горле ком, расправила плечи, села прямей и торжественно произнесла:

— Поздравляю.

— С чем это? — ухмыльнулся Тимур.

— Ты только что обеспечил Соколову отличным и крайне замотивированным адвокатом. Вообще-то, я не хотела её представлять, но ты меня переубедил.

Калинин медленно поднялся на ноги, обеими руками навалился на стол, наклонился ко мне ближе и с угрозой в голосе прорычал:

— Если у тебя в голове есть хоть одна извилина, не связывайся со мной. Пожалеешь.

Вольготно откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу и широко улыбнулась, всем своим видом показывая, что ни капельки не испугалась.

— До встречи в суде, Тимур Артёмович.

— Я думал, ты умнее, — бросил он.

— А я думала, ты не насильник, — пожав плечами и грустно вздохнув, не осталась в долгу.

— Я и пальцем эту идиотку не трогал…

— Не надо сейчас об этом рассказывать, — перебила Калинина. — После расскажешь. Под протокол.

— Делай как знаешь, но потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Подтянула к себе первый попавшийся документ и махнула рукой в сторону выхода.

— Всё, проваливай, и так отнял достаточно времени.

За Калинином захлопнулась дверь, я бросила взгляд в нижнюю правую часть монитора на часы и тяжко вздохнула, по расписанию следующий клиент придёт уже через двадцать минут. И как за треть часа, обратно собрать себя по кускам в цельного человека, чтобы быть в состоянии не только слушать, но и слышать, вникать, а ещё продуктивно решать чужие проблемы?

«Дешёвка и шлюшка» — бывший муж просто обожал отвешивать мне подобные комплименты, но даже в самом начале нашего брака, до того как отрастила броню, оскорбления Николая хоть и обижали меня, но не проникали под кожу и как раскалённое добела клеймо не выжигали шрамов на сердце. Сейчас же слова Тимура врезались внутрь, проникли в кровь, растеклись по всему телу и подобно смертельному яду — постепенно и мучительно убивали.

Восемь месяцев назад Калинин вычеркнул меня из своей жизни, я долго ломала голову над вопросом «Почему?» и, в конце концов, нашла более-менее подходящее объяснение — после того как Ангелина нагадила и ушла, а мы начали выяснять отношения, Тимур сильно кривил душой, когда пытался со мной помириться. Он хотел заказ — он его получил, а наш с ним роман изначально был для него лишь неизбежным и крайне нежелательным побочным продуктом. Он оправдывался передо мной и уговаривал остаться, потому что банально растерялся и не знал, как себя вести, ведь Ангелина нагрянула неожиданно как ураган, ещё, возможно, из-за чувства стыда, но потом, когда я ушла, Тимур, скорее всего, перекрестился и выдохнул с облегчением и рассудил: «Теперь, по крайней мере, не надо думать, как с ней порвать».

Так что почему наш роман с Тимуром прервался на полуслове, худо-бедно, но понимаю, но вот откуда у него взялось ко мне столько ненависти — это вопрос из вопросов?

Может, Тимур решил, что это я из мести подбила Дашу подать на него в суд? Бред, конечно, но других вариантов объяснения нет.

Кстати, о птичках…, вернее, о Дарье… Где-то тут у меня был её телефон. Надо бы ей позвонить и популярно растолковать, что решать проблемы таким способом, каким пользуется она — чревато последствиями, самое безобидное — есть шанс прослыть лгуньей, а если нарваться на людей куда серьёзней меня, то за клевету можно легко схлопотать и по шапке.

Взяв телефон и услышав после длинных гудков на том конце «Да» не скрывая раздражения и без вежливой прелюдии в виде приветствия сразу предъявила претензию:

— Дарья, зачем вы ввели Калинина в заблуждение, для чего сказали, что я буду представлять вас в суде? Я же вам понятным языком объяснила, по какой причине не возьму ваше дело.

— Во-первых, я это сказала не Тимуру Артёмовичу, а его адвокату, — заметила девушка, да ещё таким важным тоном, словно этот нюанс в корне менял положение дел. — А во-вторых, я это говорила ещё до того, как мы с вами встретились. Откуда же мне было знать, что вы встанете в позу. Я была на сто процентов уверена, что вы не упустите шанс поквитаться с Калининым.

Пришлось с силой сжать челюсть, а ещё для верности прикрыть ладонью рот, иначе Даша рисковала услышать всё, что я думаю о её умственных способностях и неслыханной наглости. Поганка.

— У вас есть возможность подъехать ко мне в офис где-нибудь через час? — после продолжительной паузы, за которую удалось усмирить злость, поинтересовалась я.

— Да! Конечно, подъеду. Вы передумали?! — голос девушки переполняло ликование и только за одно это хотелось её придушить.

— Пока я лишь готова ещё раз вас выслушать, а дальше посмотрим…

По всей видимости, Дарья летела ко мне в офис на всех парусах, через полчаса после нашего разговора, когда я провожала клиента, девушка уже ожидала меня на диване в приёмной. На этот раз я не только расспрашивала Дашу в мельчайших деталях, но и записывала её ответы. И с каждым заданным вопросом и полученным ответом я всё сильнее убеждалась, что все слова Дарьи — это не более чем наговор.

Первым тревожным звоночком стало то, что рассказ девушки был полностью лишён конкретных деталей. Когда человек говорит правду, в его словах в любом случае присутствуют подробности. Например, упоминая о том, как однажды Калинин зажал её в углу приёмной, она сказала, что тогда ему не удалось распустить руки, потому что в кабинет вошёл сотрудник. Сотрудник! А не Иван Иванович Иванов, который работает в таком-то отделе и занимает такую-то должность. Да и ладно с фамилией и профессией, Дарья не обязана всех знать по именам, но почему она не сказала, что вошла женщина, девушка, парень, мужик, кто-то конкретный, хоть чёрт рогатый, главное — не безликий сотрудник.

Потом, говоря о домогательствах, Дарья неизменно улыбалась, и это не выглядело, как нервный спазм лица, это смотрелось, как вполне себе искренняя улыбка, что в свою очередь тоже наталкивало на определённые мысли…

Ну и самое важное, когда я начала задавать девушке предыдущие вопросы по второму кругу и сравнивать со своими заметками, её ответы с первоначальными не совпадали, и это верный признак вранья. Человек чётко и внятно описывает ситуацию, когда она с ним действительно происходила, а если озвучивает ложь — путается. Так и Дарья, то у неё было раннее утро, и она только что пришла на работу, то вечер, и она уже собиралась домой, то её юбка превращалась в штаны…

У меня нет доверия к словам Даши, и даже если вычеркнуть этот факт, всё равно она путается в показаниях, выглядит неубедительной, прямых доказательств нет, а с таким набором минусов не выиграть суд, будь ты хоть трижды отличный юрист. Если бы вчера не обещала Калинину размазать его по стенке, то ни за что бы не взялась за дело Дарьи, но я обещала и отступать, как-то унизительно и противно.

— Вы будете меня представлять? — поняв, что этап опроса окончен, поинтересовалась клиентка и в ожидании ответа нервно закусила губу.

«Дешёвка и шлюшка» ну не могу я оставить Калинину эти оскорбления безнаказанными.

— Буду, — тихо выдохнула я, понимая, что, скорее всего, тысячу раз ещё пожалею об этом решении.

Радостно хлопнув в ладоши, Дарья практически подпрыгнула в кресле, и я поспешила её притормозить.

— Подождите-подождите, дослушайте сначала до конца. Возможно, вас ещё не устроят мои условия. Первое — в суд мы не пойдём: однозначно проиграем. С тем, что у нас есть на руках, ни один судья не признает Калинина виновным. Вы хотели, чтобы он понёс наказание, но даже на минимальный административный штраф не рассчитывайте, а о том, что ему дадут срок и вовсе думать забудьте. Всё, что могу обещать — это как минимум попортить ему нервы, а как максимум выдавить из него денежную компенсацию в частном порядке.