Лара. Пленница болот (СИ) - Ламар Ноэль. Страница 23

— И то верно, — кивнул старик, — от этой напасти защита не помешает.

— Только вчера ставни не закрывали, — наклонившись, шепнул мне Гриша.

А ведь верно. Окна были открытыми. Непонятно, к чему тогда один день закрывать, другой нет. Монстры, они не по расписанию ведь ходят.

Ночью укладываясь спать, мама тихонько простонала:

— Я тут разжирею. Не могу больше, столько есть. Кошмар просто. И хозяев обижать неудобно. Приютили, одели, накормили, — на последнем слове она поморщилась, — обкормили просто. Как свинок каких.

Мы улеглись и почти заснули, как с улицы послышались невнятные звуки, приглушённые тяжёлыми ставнями.

Приподняла голову с подушки, прислушалась. Как будто тихие всхлипы или стоны, непонятно. Чья-то ругань. И вскоре всё стихло.

— Тоже не спится? — мама лежала, открыв глаза. Ночевали мы на одной кровати, — что за шум странный? Вроде как плакал кто-то.

— И мне так показалось, — ответила я шёпотом.

— Двоим казаться не может.

В кромешной тьме не видно маминого лица, но я чувствовала, как она хмурится.

— Ладно уж, чего гадать, — она накрыла меня одеялом, — спи, Лара.

Глава 20

Потянулись похожие друг на друга дни, нас кормили, как на убой. Делать ничего не давали, максимум помочь хозяйке по дому. Отыскалась замызганная колода карт, и Пётр, Леонид и Трофим целыми днями «дулись» в картишки. Фёдор иногда «радовал» нас своим визитом. Он сдружился с Семёном, что нас удивило: нелюдимый Угрюм и болтливый староста представляли из себя весьма колоритную парочку.

От безделья мы с Гришей украдкой обследовали деревню. Местные к нам привыкли и особо внимания не обращали, да и мы старались не сильно мозолить им глаза.

Ничего интересного или необычного не наблюдалось. Селяне работали на огородах, скотном дворе. Изредка ездили куда-то на телеге. С нами общались неохотно. За две недели, что мы провели здесь, с нами болтали только Семён и Анна, остальные либо отмалчивались, либо бурчали что-то под нос, стараясь быстрее уйти.

— А вдруг это деревня зомби? — Гриша, как всегда, строил свои версии.

Мы шли вдоль главной улицы, прогуливаясь перед едой. Война войной, а обед по расписанию — это было девизом Анны, а ещё, чем больше съедено, тем лучше.

— Опять ты со своими дурацкими теориями, — поморщилась я, — какие зомби. Они же живые.

— А так и не скажешь, — рассмеялся Гриша, — мычат что-то в ответ. Ходят, как куклы заторможенные. Ну точно, зомби.

— Да ну тебя. Обычное село. Каждый день одно и то же. Невольно начнёшь всё делать автоматически и тупеть от однообразной жизни.

— Я сам скоро деградировать начну, — кивнул Гриша, — тоска смертная. Пойдём до склада пройдёмся, может, удастся заглянуть в него хоть одним глазком?

Надо сказать, что бетонное строение ненавязчиво, но тщательно охраняли. Стоило приблизиться к складу, как тут же выныривал кто-то из селян, и велел нам идти домой.

— Надоело, Гриша. Три раза туда уже совались. Сам же видел, охрана там, как в мавзолее.

— Вот именно, — задрал парень указательный палец, — а кому надо стеречь крупы и картошку? Ладно бы от нас еду прятали. Так ведь каждый день банкеты в нашу честь. Нестыковочка.

— Да ну, опять одно и то же, — отмахнулась я.

— Тогда давай ночью сюда вернёмся? — Гришины глаза заблестели от предвкушения.

— Как ты себе это представляешь? Вечером дом запирает сам Семён. До утра не выйти. Окна снаружи закрывают ставнями.

— А может, скажем, что у нас живот болит или температура? Уйдём, будто бы спать, а сами проберёмся за дверь, — не унимался Гриша.

— И моя мама первая вызовется с нами сидеть. Охранять сон и покой, — рассмеялась я.

— Да-а-а, — почесал затылок парень, — несрастуха.

— Это от безделья, — подытожила я, — пошли, откармливаться. Не то сейчас Таня побежит нас искать.

Стоило мне только проговорить, как на улице показалась сама девушка:

— Лара, Гриша, вас все ждут. Обед стынет.

— Идём! — Отозвалась я. — Пошли, мой неутомимый Шерлок, — подхватила друга под руку.

Когда мы вошли в дом, все с кислыми минами сидели за столом. Цвела только наша хозяйка, как всегда, болтая без умолку:

— А, Гришенька, Ларочка, вот и вы. Садитесь, садитесь. Обедать пора.

Мы плюхнулись на лавку, перед нами стояли тарелки с борщом, на столе также были солёные овощи, пара салатов, свежая зелень. Красиво, вкусно, но много.

Мы поковырялись в тарелках, тем более после завтрака не прошло ещё и двух часов. Потом потихоньку сбежали из-за стола. Мама проводила нас тоскливым взглядом. Ручаюсь, она была бы рада присоединиться к нам.

— Смотри, на улице никого пошли к складу, — Гриша никак не унимался.

— Пойдём, — согласилась я, — ты ведь не отстанешь.

— Давай, Лара. Интересно же, — теперь уже он тащил меня за руку.

Мы закоулками приблизились к складу, огляделись вокруг. Никого не было видно.

— Пошли, что ли, — дёрнул меня Гриша за рукав.

— Погоди, давай проберёмся сначала за хлев. Там вообще никто не ходит.

— Конечно, там же навоз сваливают. Ты что, — скривился он, — потом месяц не отмоемся.

— Если аккуратно и быстро, то и не испачкаемся. Зато нас там и высматривать никто не будет.

Надо сказать, что навозные кучи были внушительного размера. Прошмыгнуть за ними было можно, если, как говорится, осторожно. Выглянули из-за последнего дома, убедились, что никого нет. Быстро добежали до первой кучи. Прижавшись к забору, ползли мимо авгиевых конюшен. От запаха спёрло дыхание.

— Лара, ты нас убить решила? — Возмущался Гриша, в очередной раз зажимая нос.

— Терпи, — ответила я, на глаза наворачивались слёзы. Пары аммиака просто душили.

Метров через двадцать смрадная куча закончилась. Мы добежали до угла склада и согнулись, стараясь отдышаться.

— Расхитительница навозных куч, блин, — отплёвывался Гриша, — фу, ощущение, как будто я насквозь пропитался этим дерьмом.

— Любопытство, Григорий, наказуемо…

— А вот это точно, — послышался голос сзади.

Мы обернулись, перед нами стоял Фёдор с ещё тремя деревенскими мужиками.

— Что, детишки, хотели посмотреть, что там на складе? Так, сейчас и глянете, — Угрюм оскалился и пошёл к нам, мужики встали по бокам от него.

Гриша дёрнул меня за руку:

— Бежим, Лара!

Мы понеслись вдоль бетонной стены, за нами слышался нестройный топот и крики ругани.

— Куда потом? — на бегу спросила я.

— Не знаю. Думаешь, Семён в сговоре с этими?

— Там наши, отстоят, побежали к дому.

Мы обогнули склад и рванули по огороду. Домчались до избы, влетели в кухню. Анна убирала со стола. При виде нас её брови полезли вверх:

— Дети? Вы почему здесь?

— А где все, — вертел головой Гриша.

— Так, там, — указала хозяйка за окно, — на улице.

— Мы никого не видели, — что-то насторожило меня в поведении Анны, — пойдём, просмотрим. Поищем их…

В этот момент кто-то с силой огрел меня по темечку, и в глазах резко потемнело.

— Лара… Лара, — голос звучал глухо, как будто издалека. По щекам хлестнула чья-то ладонь, и я села, возмущённо вскрикнув.

— Прости, родная, — прозвучал мамин голос, зрение потихоньку прояснялось.

Мы были на складе. В клетке. Большой, выше человеческого роста. В ширину тоже вместительная, трудно сказать, но нас в ней было пятеро, и все могли вполне вольготно растянуться, не задевая друг друга.

— Что происходит? — спросила я, потирая ушибленную голову.

— Вы так хотели посмотреть, что здесь. Мы решили удовлетворить ваше любопытство, — раздался голос Фёдора, он стоял в дверях.

— У-у-у-у, гад, — прошипел Гриша, встал, вытянул руки, с них сорвались два сгустка пламени, долетели до Угрюма и просто скатились по нему, не причинив вреда.

Мужик расхохотался:

— Не правда ли, хорошая у меня способность? Мне ваши пшикалки до лампочки.

От злости по моим рукам забегали разряды: ну что же, стоит и мне проверить. Выпустила молнию в Фёдора, та ударила и словно выключилась потухнув. Он расхохотался ещё сильнее::