Абиссинец - Подшивалов Анатолий Анатольевич. Страница 35

Вот это новость! Похоже, царь в своем стиле решил «завязывать вилки узлом» [79]. Вспомнил, что недавно, при событиях в Туркестане, в ответ на британский ультиматум, Россия демонстративно привела в боевую готовность свой флот, на порядок уступавший британскому. А тут целая эскадра будет крейсировать в море, и «Чесма» скоро придет [80].

Получил телеграмму из МИД, зашифрованную тем же шифром, каким я и пользовался, посылая телеграмму для Обручева. В телеграмме говорилось, что ко мне выехали на пароходе русские военный агент и консул из Александрии, просили принять и обеспечить охрану. Ответил, что якорная стоянка в порту свободна, порт полностью контролируется мной и что необходимая охрана до ставки негуса будет предоставлена.

Управляющий прислал телеграмму, в которой говорилось, что за март они продали СЦ и ТНТ столько, сколько вообще произвели его до этого времени, а заказы только растут. СЦ стали закупать за границей – был большой заказ из Франции. Начали массовое производство нового противотуберкулезного средства, а ПАСК продано в марте на сто тысяч рублей. Воскресенский, несмотря на ограничения в контракте, все же уехал из России, хотя подписал мне собственность на патенты, заверив у нотариуса.

Ответил, что пусть проконсультируется с поверенным о привлечении к суду Воскресенского и его нового работодателя. Предложил в качестве названия для ПАСК фтивастоп, а для нового препарата тубецид, новый препарат для кишечных инфекций, когда пройдет испытания, пусть назовут диарум [81].

Хорошие новости, только ПАСК в месяц принес более пятидесяти тысяч чистой прибыли, так что, только на противотуберкулезных препаратах вполне можно получать более миллиона чистой прибыли в год, и такое положение дел будет еще минимум года два, даже если перебежчик Воскресенский раскроет все секреты синтеза – так как полные химические аналоги [82] фтивастопа и тубецида можно будет продавать только в Германии, которая не выдала патентов на эти соединения. То, что СЦ растет в продажах – отлично, а что будет, когда мы диарум запустим! Надо быстрее его сюда завезти – здесь и апробируем в полевых условиях.

Написал шифровки в Петербург. Попросил прислать вместе с врачами препарат СЦ и новый препарат диарум с моего завода, последнего – сколько есть в наличии и бесплатно, в Эфиопии он апробацию и пройдет в условиях госпиталя. Также попросил прислать инженера, а лучше двух, разбирающегося в декавилевских железнодорожных путях, их укладке и эксплуатации, паровозного машиниста с помощником. Всем гарантирую оплату золотом вдвойне против их старого жалованья.

После этого стали собираться в путь. Нагрузили платформу инструментом, болтами и гайками для крепления рельсов. На платформы положили новые армейские итальянские палатки и итальянскую военную форму без ремней и кожаной амуниции – нашлось почти четыре тысячи комплектов. Добавили мешков с рисом и сушеными овощами, а также сотню коробок с макаронами и четыре десятка ящиков с консервами. Треть продовольствия оставили себе – неизвестно, сколько нам здесь сидеть. Забрали бочки для воды и одну стрелу с лебедкой на платформе для их разгрузки, в гарнизоне есть два колодца – один в крепости, другой в порту – там вода немного солоноватая, но пить можно, кроме того, есть резервуары для дождевой воды – скоро сезон дождей, вот и заполним. Взял с собой пятерых казаков для охраны добра.

Добрались до Асмэры уже затемно. Нас встретил подъесаул Стрельцов и сказал, что рас Мэконнын разместился в теперь уже окончательно моем доме губернатора провинции. Попросил Стрельцова сопроводить туда, тем более что и он сам там же живет. Стрельцов выставил караулы у груза, и мы поехали отдыхать, прихватив с собой лишь чемодан с деньгами. Эскорт с собой брать не стали, поскольку дом совсем рядом, а охрана пусть немного отдохнет – им меняться придется часто, постов много. По дороге подъесаул сказал, что сбежало еще шесть пленных, где-то на половине пути до Асмэры. В них не стреляли, возможно, сами вернутся, если не дураки и через пару дней одумаются, а если через четыре дня их не будет, значит, все – достались шакалам и прочим падальщикам на обед. Перед самым домом из темноты выскочило пять черных фигур и попытались схватить под уздцы наших лошадей. Я выстрелил в воздух, а Стрельцов огрел по бестолковой голове шашкой плашмя того, кто схватил поводья его лошади, после чего мы ускакали от нападавших, по-моему, огнестрельного оружия у них не было. Сколько раз себе говорю, здесь даже самое мелкое начальство без нескольких десятков всадников не ездит, а тут ночью едут двое белых, никакой свиты, просто так и хочется ограбить, вот бы удивились грабители количеству денег в чемодане!

На выстрел прискакала пара казаков, поскольку дом был рядом и с крыши нас уже было видно. На крыше всегда дежурил пулеметный расчет, один четырехлинейный пулемет был направлен на ворота, второй в противоположную сторону, в сад: в случае нападения дежурный расчет выбирал наиболее опасную сторону и стрелял, ожидая прибытия по тревоге второго, отдыхающего расчета.

В доме уже со вчерашнего дня гостил Мэконнын, расу были предоставлены лучшие гостевые апартаменты со своей ванной комнатой, где он сейчас и находился. Я попросил пожилую горничную приготовить ванну и мне. Стрельцов временно переселился к казакам в помещение для слуг, типа флигеля, обычно гостевые апартаменты занимали мои офицеры, но рас бы не понял, если бы я к нему подселил подъесаула, при всем к нему уважении. Потом мы пошли в столовую ужинать, и Мэконнын сказал, что теперь он меня понимает, почему я остался недоволен его дворцом.

– Александр, этот дом хоть и небольшой (ага, на два десятка комнат), но очень удобный. Обязательно заведу у себя в Хараре такую ванну, только еще больше.

– Отец, мне он тоже нравится, теперь у меня есть, куда привезти Мариам, она ведь привыкла к европейской жизни, а дом спланирован как раз по-европейски, и парк с деревьями и цветами уже вырос, она ведь любит всякие цветы.

Рас спросил про побег, ему об этом рассказали казаки, которые были в конвое, конкретно – Стрельцов. Я ответил, что после этого стало ясно, что доверять пленным морякам нельзя, и отправил их сюда на работы.

Мэконнын проинформировал, что завтра нас ждет негус с докладом о состоянии кораблей и главным вопросом будет – как удержать побережье и порт? Рассказал ему, как я это представляю, и рас обещал помочь отстоять мое мнение перед негусом, тем более что многое он сам видел своими глазами, а Менелик все же послал его с целью не просто прокатиться на паровозе, а убедиться, что я, мягко говоря, не сочиняю.

Сказал, что мы захватили кассира с деньгами итальянского банка и, по словам кассира, часть этих денег принадлежит вкладчикам банка в Асмэре. Мне бы хотелось отдать людям их сбережения, но как выяснилось, все документы банка кассир сжег, прежде чем бежать (то есть он соврал, что убежал сразу после входа в город моих войск). Отсюда можно было сделать вывод, что он пытался скрыться с деньгами, но до порта он не добрался – там уже были мои люди, и решил сдаться. Я хочу повесить объявление на дверях банка – пусть те, у кого есть договор с банком и доказательства, что они не забрали свои деньги из банка, придут ко мне и я отдам их вклад. Не хочу начинать свое правление с того, чтобы меня обвинили в воровстве денег у моих подданных. А беглый кассир уже строит дорогу вместе с остальными пленными. Я привез с собой эти деньги (Мэконнын сказал, что видел человека с чемоданом и то, как казаки ходили с ним откапывать спрятанный мешок) и завтра хочу рассказать об этом Менелику. Скажет негус отдать деньги ему – пересчитаем, и пусть мне выдадут бумагу, сколько я сдал денег. Скажет, чтобы я сам управлялся с делами банка, повесив объявление – буду отдавать деньги в обмен на договоры с расписками о получении.