За гранью возможного (СИ) - Дэй Арета. Страница 4

Мальчик, которого она искала, вырос и стал мужчиной. Она смотрела, как он стоит и всматривается в темноту, пытаясь её увидеть. На его губах играла лёгкая улыбка, руки он засунул в карманы своих джинсов. Подумала о его карих глазах и волевом подбородке. О чёрных как вороново крыло волосах. Он определённо был хорош собой. Но она не почувствовала на нём запаха какой-либо женщины или энергетику семейного человека. А значит, он был свободен.

Что-то коснулось её хвоста, и, резко ударив по воде рукой, она вытащила трепыхающуюся рыбу. Улыбнувшись, вспомнила выражение его лица, когда он разглядел, что она ела.

Она не была человеком. Точнее, была им лишь наполовину. Вторая её сущность — водяная змея. Она нечисть и навсегда останется ею.

Как и другие нечистые, она относилась к иномирью, но реки и болота были её проводниками в этот мир. У каждой нечисти был свой путь сюда. У водяных — вода, у драконов — воздух, у духов леса — деревья.

Покончив с рыбой, она прополоскала рот водой и выбралась на берег. Нашла спрятанный в траве гребень и принялась расчёсывать волосы, тихо напевая колыбельную.

Глава 3

Утро встретило Макса удушающей жарой и непривычными звуками, доносившимися с улицы.

Он привык, что в своей квартире в городе слышал гул машин, постоянную музыку и рекламу, которую крутили в торговом центре напротив его дома. Каждое утро Макс быстро просыпался и под включённый телевизор начинал собираться на работу.

Сейчас же он расслабленно лежал в постели, и у него не было абсолютно никакого желания вставать и что-либо делать. Он лежал и прислушивался к пению петухов и смеху детворы, к звукам изредка проезжавших мимо дома мотоциклов.

Макс посмотрел на стену, где висел единственный портрет его родителей. Тогда они были молоды, и портрет был сделан в день их свадьбы. Что случилось с этими людьми? Что заставило их деградировать и возненавидеть собственного сына?

Макс вспомнил своё детство в приюте.

Когда после той ночи его забрали у матери, сначала определили в детскую больницу, где он провёл около недели. Макс помнил, как старенькая санитарка, помогавшая ему снять грязную одежду, причитала о горе-родителях и бедных детях, которым не повезло родиться в таких семьях. Всё то время, что он пробыл в больнице, она заглядывала к нему в палату, каждый раз протягивая простые карамельки, которым он был безмерно рад.

На этом добрые люди, встречавшиеся на пути Макса, закончились.

Далее он оказался в детском доме, где любой более сильный мальчишка норовил его обидеть, а воспитатели относились к своим воспитанникам так, будто это не дети, а какие-то бесчувственные куклы. Каждую ночь Макс плакал и тихо просил маму забрать его из детского дома. Хоть она и не входила в тройку лучших матерей мира, другой у него не было. Но мама за ним так и не приехала.

Позже Макс услышал, как воспитательница с нянечкой говорили о том, что органы опеки пытаются достучаться до его матери, но она постоянно в невменяемом состоянии и не собирается возвращать себе сына. Именно в тот день Макс понял, что он теперь один и рассчитывать ему нужно только на себя. Макс перестал бояться мальчишек и научился давать сдачи. Ночами он прокрадывался в столовую и воровал то, что оставалось с предыдущего дня. Иногда делился с другими ребятами. А через несколько лет директор детского дома пригласил его к себе в кабинет и равнодушным тоном сообщил о том, что его мама умерла неделю назад от цирроза печени. Сказав несколько слов в утешение, директор потрепал его по плечу и выпроводил из кабинета.

Почувствовал ли Макс что-либо в этот момент? Ровным счётом ничего. Он и так был один, даже при живых родителях. Просто появилась какая-то бумажка, официально подтверждающая, что он сирота.

Макс встал с постели и, найдя сигареты, закурил.

Несколько раз в детдоме с ним беседовали психологи и пытались разузнать, что же всё-таки случилось той ночью с его отцом. Приезжал даже следователь с тем же вопросом. Но это была тайна за семью замками, и Макс упорно молчал. Впрочем, дело быстро закрыли за недостатком улик, а Макса оставили в покое. Но он всегда помнил о существе, спасшем ему жизнь. И хоть Макс боялся водяницу, всё равно готов был ещё раз оказаться с ней на берегу, лишь бы не находиться в этом злосчастном детдоме.

Однако он уже не ребёнок и больше не испытывает перед водяницей должного страха. И вдобавок собирается поехать обратно к реке и встретиться с ней ещё раз.

Макс быстро умылся и привёл себя в порядок. Сварил кофе и налил его в термос, а также сделал несколько бутеров и, порывшись в холодильнике, достал банку консервированных персиков. Он поедет на берег и пригласит свою спасительницу позавтракать с ним нормальной человеческой едой, а не живой рыбой.

Подъезжая к берегу, Макс старательно высматривал водяницу. Честно сказать, он даже не мог предположить, как позвать её, но очень надеялся, что она где-то неподалёку и, заметив его, появится.

Остановив машину, Макс три раза посигналил и вышел. Он даже не знал имени водяницы, чтобы позвать её, а стоять и кричать на весь лес: "Появись, водяница!" — казалось немного странным. Раздумывая, что же всё-таки предпринять, он не заметил подплывающий к берегу силуэт.

Водяница вынырнула из воды и показалась прямо перед Максом. Она не шевелилась и молчала, в её глазах читался вопрос.

— Доброе утро, — начал Макс первым, — не против со мной позавтракать?

Одна её бровь удивлённо взлетела вверх.

— Ты пришёл сюда только чтоб позавтракать со мной?

— Да! — Макс пожал плечами и улыбнулся.

Она обвела взглядом берег, в её глазах читались сомнение и неуверенность.

— Я приехал один, если ты боишься. В кустах не прячутся толпы репортёров и фанатиков с граблями.

Он достал одеяло и расстелил его у самой воды.

— Выползай. Я честно хочу просто с тобой пообщаться.

Пересилив свою неуверенность, женщина подплыла ближе к берегу и стала выползать из воды. Максу выдалась уникальная возможность разглядеть её целиком и при свете дня.

Она была довольно-таки привлекательной, с длинными чёрными волосами, струящимися мокрой волной по телу. Если бы у неё были ноги и она встала в полный рост, то волосы доставали бы до самых коленей. Аккуратное лицо украшали ярко-зелёные глаза, окаймлённые густыми ресницами. Таких глаз Макс ещё не встречал. Казалось, они вытягивали из него душу, когда Макс смотрел в них. Водяница закусила нижнюю губу, и у Макса возникло непреодолимое желание сделать это вместо неё. Мягкие и аппетитные, эти губы были явно созданы для поцелуев.

Опустив взгляд ниже, по изящной шее, он наткнулся на абсолютно голую белоснежную грудь с дерзко торчащими нежно-розовыми сосками. Рот наполнился слюной, и все мысли о завтраке напрочь вылетели из головы. Водяница сделала глубокий вдох, и её грудь приподнялась в такт дыханию. Проглотив комок в горле, Макс прошелся взглядом по тонкой талии, которая постепенно превращалась в длинный змеиный хвост. Чёрный и блестящий, он был покрыт чешуёй и маскировочными узорами, присущими рептилиям.

Макс поднял взгляд, и их глаза встретились.

— Меня Максим зовут, — представился он тихим голосом.

— Ты разве не знаешь, что называя нечистым своё имя, делаешь себя уязвимым перед ними? — так же тихо ответила она.

На это мужчина лишь усмехнулся.

— Ну а ты? У тебя есть имя?

— Тассся… — чуть поколебавшись, ответила водяница.

— Таисия, — повторил Макс, будто пробуя её имя на вкус, — красивое имя. Редкое.

— Оно старое, — ответила женщина. — Раньше всех называли подобными именами.

— Раньше? Сколько же тебе лет? — спросил он с любопытством.

— Около ста пятидесяти, если измерять земными годами.

— Я бы не дал тебе и ста! — улыбнулся Макс и кивнул на одеяло. — Устраивайся поудобнее, я принесу из машины наш завтрак.

Тася села на разложенное одеяло и свернула хвост кольцами. Закрыла грудь волосами, чтоб не ставить Макса в неловкое положение. Из одежды, понятное дело, у неё ничего не было, ведь она постоянно жила в водоёме или в иномирье и совершенно не контактировала с людьми.