Рейд. Оазисы. Книга 5. Блок - Конофальский Борис. Страница 15

Тут снова заросли колючки. Он старается идти так, чтобы опасные ветки не цеплялись за одежду. Но в лунной полутьме это не всегда получается. Количество саранчи, кажется, увеличилось. И уж точно увеличилось количество трупного мотылька. Этой мерзости здесь в изобилии, она кружит перед очками и пытается сесть то на маску, то на плечи уполномоченного. Это просто омерзительно. К этим насекомым он испытывает глубокую неприязнь. И не потому, что они ядовиты… Его неприязнь сакральна… Это черное насекомое, кажется, единственное из всех обитателей раскаленной пустыни, является верным признаком смерти. Спутником смерти и великим пустынным могильщиком. Уполномоченный отмахивается от насекомых.

«Рано, твари, рано!».

Снова тяжёлый грунт и камни с суглинком, присыпанные песком и пылью. Горохов даже не смотрит вверх, он не хочет знать, сколько ему ещё нужно пройти метров до нового места, где Миша решит остановиться. В темноте ему всё равно не видно. А тут ещё и пыли много, ботинок уже пару раз сползал вниз при попытке сделать очередной шаг, и один раз он даже пошатнулся, едва не потеряв равновесия. Нет, всё-таки, что ни говори, а тащить тридцать килограммов по относительно ровной степи, пусть даже с барханами, и переть их в гору – это разные вещи.

Глава 10

Этот звук выделялся среди других. Он его распознал сразу. И Горохов, и его проводник не говорили об этом, но оба понимали, что, скорее всего, та пыль, которую они видели в степи позади себя, не могла быть случайной. Может, поэтому Миша шёл и шёл, и даже в темноте не хотел останавливаться.

Уполномоченный встал в неудобной для ног позе и повернул голову, чтобы лучше расслышать этот звук. Так и есть: за шумом от насекомых, висящим в воздухе, он отчётливо слышал высокую и затяжную ноту. Этот едва различимый монотонный звон спутать с чем-либо было невозможно.

Дрон.

Мотор не электрический, вот и звенит. Электрический работает намного тише, но аккумулятора в нём всего на пару часов, а этот однотактный моторчик будет вот так звенеть в небе часов шесть. Он, конечно, мог бы уйти в небо так высоко, что его не было бы слышно, но с большой высоты тепловизор не будет различать тепловой след человека на фоне разогретых за день камней. Вот он и висел так низко, что Андрей Николаевич его услышал. Искать дрон в чёрном небе бессмысленно, но тут остановился и Шубу-Ухай, он тоже услышал звук работы моторчика.

Взглянул на Горохова из темноты, но тот, смахнув с маски небольшую саранчу, посмотрел вниз, в непроглядную темноту ночи, и двинулся дальше.

– Они видят нас? – спросил охотник, оставаясь на месте.

– Да, – ответил ему уполномоченный. – Надо идти, Миша.

– Думаешь, они пойдут за нами? – охотник тоже пошёл в гору.

– Уже идут. А ещё у них может быть винтовка с тепловизором, – пояснил уполномоченный.

– А, – сказал Миша и уже на ходу продолжал: – Стрелять снизу вверх нужно уметь.

– Они умеют, – уверенно заметил ему Горохов, вспоминая свою встречу с ловкими парнями у водокачки в Губахе. – И будут стрелять при первой возможности.

Правда, Горохов был уверен, что такая возможность в ближайшее время тем, кто шёл за ними, не представится. Но всё равно…

Теперь он и Шубу-Ухай пошли ещё быстрее… Да, подгонял их навязчивый звон работы однотактного моторчика в небе и ощущение того, что кто-то снизу, сейчас, припадает к прицелу и разглядывает их силуэты через прибор ночного видения. Тут уже не до усталости ног. Они прибавили хода, если так можно говорить о подъёме на крутой склон.

Шаг, шаг, шаг, шаг…

Его напугала тяжёлая и большая цикада, с басовитым гудением прилетевшая и ударившая его в ухо.

«У, зараза!».

Он потёр ухо перчаткой и продолжил идти. И вскоре они забрались на пологий склон, заросший колючкой. Вот тут растения было уже не обойти, и они продолжили своё движение, уже не избегая прикосновений острых крючков к своей одежде. Здесь им осталось полагаться только на инсектицид.

У Горохова уже не хватало дыхания, хотелось стащить маску и вздохнуть полной грудью. Да и Миша, как выяснялось, не железный. И, дойдя до поля из колючки, он всё-таки остановился. Андрей Николаевич дошёл до него и тоже встал.

– Андрей, – говорит охотник, переводя дух.

– Что? – Горохов снимает почти пустую пластиковую банку с водой.

– Если я включу фонарик… – Шубу-Ухай показал уполномоченному фонарь, – они нас хорошо будут видеть?

– Они нас и так неплохо видят – включай, – отвечает Андрей Николаевич и допивает воду.

«А быстро я приговорил первую баклажку!».

Миша включает фонарь и начинает осматривать себя. В основном светит на ноги, а сам говорит:

– У тебя винтовка проверена?

– Нет, – говорит Горохов. – Я её не пристреливал, – он думает, что охотник собирается дать бой тем, кто запустил дрон. Но решает уточнить: – А почему ты спросил?

– Утром попытаюсь сбить дрон, – отвечает Шубу-Ухай. Он скидывает на землю свой рюкзак и начинает осматривать его со всех сторон.

– Не нужно, – вдруг говорит уполномоченный.

– Не нужно? – Миша удивляется, он даже перестаёт искать клещей. – Но они же нас видят. А летает он… я слышу… не очень высоко. Можно попробовать попасть, если винтовка хорошая.

– Это сейчас он невысоко, пока работает через тепловизор, – объясняет Андрей Николаевич. – Утром будет работать через камеру, улетит на тысячу метров вверх. Попасть будет невозможно.

– А, – понимает охотник. – Давай тебя осмотрю, – он подходит к Андрею Николаевичу и начинает осмотр с его брюк. – Значит, он так и будет висеть над нами?

– Блок управления уверенно «держит» дрон на удалении не более тридцати километров от передатчика, – поясняет уполномоченный. – И это в степи. Тут, в горах, – он делает паузу, – думаю, будет ещё меньше. Далеко от своих машин они с дроном не отойдут.

– А батарей у них нет, у этих блоков?

– Да, есть, – соглашается Горохов, – но этих батарей хватает на пару часов… Ну, пусть будет сменная батарея… Всего часа четыре, а потом заряжать надо. Думаю, что генератор они в горы не поволокут. Муторно это, да и заряжать от портативного генератора долго. Нет, скоро они нас видеть перестанут.

– Ага, понял, – говорит Миша, начинает осматривать рюкзак Горохова и находит одного за другим двух клещей, – о, вот один, а вот ещё один… О-о… Как они сели кучно, – он прижигает их зажигалкой. – Значит, мы просто уйдём отсюда, пройдём километров пятьдесят, и, может быть, завтра утром дрон от нас отстанет? Да? Я так понял?

Горохов сначала молчит, думает, а затем отвечает:

– Знаешь, Миша, нам не нужно торопиться.

– Чего? – теперь Шубу-Ухай ничего не понимает. – Ты же говорил, что у них винтовки ночные, стреляют они хорошо.

– Да я и сейчас тебе это повторю, – отвечает уполномоченный. – Вот только уходить от них быстро нам не нужно.

– О! – тут до охотника что-то дошло. – Ты никак убить их всех задумал? Думаешь утра дождаться и убить?

– Да не убьём мы их всех, Миша, – с сожалением и сомнением отвечает ему Андрей Николаевич. – Нам до боя доводить дело никак нельзя. Понимаешь, люди эти, если это те, о ком я думаю, скорее всего опытные, вооружены хорошо. А нас двое, и винтовка у нас одна.

– А что же ты хочешь? – не понимает Шубу-Ухай.

Горохов сразу не смог ему объяснить задуманное, пришлось подумать ещё.

– Понимаешь… Нам нужно, чтобы они за нами шли. Но не приближались сильно, чтобы у нас с ними до контакта дело не дошло. Пусть тащатся в горы.

– А… – понял охотник. – Думаешь, воды у них столько с собой нет, чтобы горы перейти?

– В машинах есть, но с собой они много её брать не станут, – пояснил уполномоченный. – Чтобы нас догнать, пойдут налегке. Поэтому нам и не нужно быстро уходить от них. Пусть думают, что нагнать могут. Пусть чувствуют, что догоняют. Для этого дрон и нужен.

– Ага-а, – теперь Миша всё понял. Он перестал осматривать уполномоченного. – Подумают, что мы медленно идём, пойдут за нами, а к утру поймут, что не догоняют, и вернутся к машинам. А мы уже спокойно уйдём.