Кодекс «Альтмана» - Ладлэм Роберт. Страница 7

Разочарованный и встревоженный, он крепче стиснул рукоятки пистолетов.

Несколько минут спустя на дорогу крадучись вышел человек с автоматом «АК-74» наготове. Он посмотрел налево, направо, потом перевел взгляд на противоположную обочину. Смит поднял «беретту». Его движение привлекло внимание боевика, и тот выпустил очередь вслепую. Смит положил «глок» на землю, нацелил «беретту» и выпустил одну за другой две пули.

Человек рухнул лицом вниз и замер в неподвижности. Смит вновь схватил «глок» и открыл ураганный огонь, поворачиваясь по дуге. Из-за дороги послышались выстрелы и крики.

Чувствуя, как этот шум эхом отдается в его голове, Смит выпрыгнул из кювета и помчался сквозь рощу деревьев к центру острова. Он не мог вспомнить, долго ли бежал и какое расстояние преодолел, но вдруг понял, что не слышит звуков погони. Ни шагов, ни шороха кустов, ни выстрелов.

Он укрылся за деревом и сидел там на корточках целых пять минут, которые показались ему пятью часами. В висках гулко стучала кровь. Может быть, противник отказался от преследования? Они с Мондрагоном убили по меньшей мере троих, серьезно ранили еще двух и, вероятно, легко задели остальных.

Но сейчас все это не имело значения. Если погоня прекратилась, следовательно, противник получил то, за чем охотился, — подлинную декларацию на груз «Доваджер Эмпресс».

Глава 3

Вашингтон, округ Колумбия

Золотистый солнечный свет заливал розовый сад и проникал в окна Овального кабинета, ложась на пол теплыми прямоугольниками. Однако сегодня даже он кажется зловещим, подумал президент Сэм Кастилья, когда в дверях появился руководитель администрации Белого дома Чарльз Оурей.

Глядя на Оурея, президент понял, что тот чувствует себя не лучше.

— Что скажешь?

— Боюсь, мои новости вам не понравятся, господин президент.

— Выявить источник утечек не удалось?

— Все впустую. — Оурей покачал головой. — Столь подробные и масштабные утечки должны оставлять следы, но ни разведслужбы, ни ФБР, ни ЦРУ, ни АНБ [2] до сих пор ничего не нашли. Они проверили всех сотрудников Западного крыла от почтового отделения до руководящего состава, включая меня. В сущности, проверке подвергся весь штат Белого дома, вплоть до садовников и уборщиков.

Президент сложил ладони домиком и хмуро посмотрел на свои пальцы:

— Превосходно. Кто же остается?

На лице Оурея отразилось беспокойство:

— О чем вы, сэр?

— Кто из людей, имевших доступ к информации, которая просочилась наружу, избежал проверки? Планы... политические решения... О них знали только самые высокопоставленные сотрудники.

— Да, сэр. Но я не понял, что вы имели в виду, спрашивая, кто остается? Ни один человек. И я могу...

— Они проверяли меня, Чарли?

Оурей натянуто рассмеялся:

— Разумеется, нет, господин президент.

— А почему, собственно? Я имел доступ ко всем сведениям, о которых идет речь. Разве что если были и другие утечки, о которых мне не доложили.

— Нет, сэр, от вас ничего не утаивали. Но подозревать вас было бы попросту смешно.

— То же самое говорили о Никсоне, пока не были найдены пленки с записями.

— Но, сэр...

— Я знаю, ты хочешь сказать, что больше всех пострадал я сам. Но это не так. Самый существенный вред утечки нанесли американскому народу. Надеюсь, ты улавливаешь мою мысль.

Оурей промолчал.

— Заберитесь выше, Чарли. И расширьте круг поисков. Правительство. Вице-президент, который отнюдь не всегда соглашается со мной. Члены объединенного комитета начальников штабов, Пентагон, влиятельные лоббисты, с которыми мы порой делимся секретами... Никто не может быть превыше подозрений.

Оурей подался вперед:

— Неужели вы действительно допускаете, что к утечкам может быть причастен кто-то из самых верхов?

— Вполне. Кем бы ни был этот человек, он — или она — ставит нас в тяжелое положение. И не в том беда, что пресса и даже противники выведывают наши замыслы до того, как мы их рассекречиваем... до сих пор это мешало нам, но не более того. Хуже всего то, что мы теряем уверенность друг в друге и начинаем сомневаться в безопасности нации. Уже сейчас я не могу положиться в по-настоящему серьезных делах ни на одного из своих людей, даже на тебя.

Оурей кивнул:

— Понимаю. Но отныне вы можете доверять мне. — Он растянул губы, однако улыбка получилась невеселая. — Разве что вы не доверяете разведслужбам, ФБР, ЦРУ и АНБ.

— Вот видишь? В глубине души мы начинаем сомневаться даже в них.

— Пожалуй, вы правы. Ну а Пентагон? Многие утечки касались военных планов.

— Политических планов, а не военных. Речь шла о долговременных стратегических замыслах.

Оурей покачал головой:

— Нельзя исключать, что мы имеем дело с иностранным агентом, внедрившимся так глубоко, что сотрудники безопасности не в силах его выявить. Быть может, велеть им копнуть поглубже? Искать профессионального разведчика, который стоит за спиной кого-нибудь из наших людей?

— Так и быть, прикажи им заняться этой версией. Но я не думаю, что тут замешан шпион, американский либо зарубежный. Наш противник заинтересован не столько в похищении секретов, сколько в манипулировании общественным мнением с целью повлиять на нашу политику. Этот человек хочет подстраховаться на тот случай, если мы изменим свой курс.

— Вы правы, — неохотно согласился Оурей.

Президент повернулся к документам, лежавшим на его столе:

— Найдите виновника утечек, Чарли. Это необходимо сделать до того, как возникшая ситуация полностью свяжет мне руки.

Четверг, 14 сентября

Гаосюн, Тайвань

Из окон номера Смита в отеле «Хи-Лаи» открывалась захватывающая панорама ночного Гаосюна — простирающиеся от горизонта до горизонта яркие огни под куполом звездного неба. Но сегодня Смиту было не до живописных видов.

Благополучно вернувшись в гостиницу, он в третий раз перечел все, что было в портмоне и записной книжке Мондрагона. Он надеялся обнаружить там указания на то, каким образом агент «Прикрытия» добыл декларацию. Единственным непонятным для него предметом была скомканная салфетка из кафетерия «Старбакс» с начертанным на ней именем — Чжао Яньцзи.

Запищал сотовый телефон. Звонил Фред Клейн.

— Ты доставил документ в аэропорт? — без предисловий спросил он.

— Нет, — ответил Смит. — У меня дурные вести. Мондрагон погиб.

Трубка молчала, но Смиту послышался вздох.

— Мне очень жаль. Мы долгое время работали вместе. Он был великолепным агентом. Мне будет трудно обойтись без него. Я свяжусь с его родителями. Они будут потрясены. Буквально убиты.

Смит глубоко вздохнул, потом еще раз.

— Мне тоже очень жаль, Фред. Для вас это тяжелый удар.

— Как это произошло?

Смит рассказал о конверте, о нападении, о смерти Мондрагона.

— Думаю, документ был подлинный. За нами охотились шанхайские китайцы. У меня есть зацепка, но очень слабая. — Он прочел Клейну запись на салфетке.

— Ты уверен, что салфетка из Шанхая?

— Бывал ли Мондрагон в последние месяцы еще где-нибудь, кроме Шанхая?

— Насколько мне известно, нет.

— Следовательно, можно предположить, что «Старбакс» находится именно там. Вдобавок, кроме этой салфетки, у меня ничего нет.

— Ты сможешь попасть в Шанхай?

— Думаю, да. На конференции я встретился с неким доктором Ляном и, пожалуй, смогу уговорить его пригласить меня в Шанхай для ознакомления с его лабораторией. — Смит рассказал о китайском микробиологе, который поджидал его в вестибюле отеля. — Я вижу только три трудности. Я не знаю ни слова по-китайски и даже не догадываюсь, где искать кафетерий «Старбакс». В третьих, моя «беретта» — я никак не смогу провезти ее в Китай.

— Я отправлю адрес «Старбакса» по факсу в Тайбэй. В Шанхае будет ждать переводчик, он обеспечит тебя оружием. Пароль — «Двойной удар».