Майская Гроза - Чекоданов Сергей Иванович. Страница 2

Заскрипели полы, и в кабинет вплыло немалое тело хозяина, своими повадками напоминавшее изрядно уменьшенного в размерах медведя. Хотя Андрей прекрасно знал, что впечатление это обманчиво, когда этого требовала необходимость - был Борис стремителен и точен как кобра. Прошлeпав мимо Андрея, Борька плюхнулся в кресло.

- Опять к моей секретарше приставал, Дон Жуан. - Пробурчал он, продолжая давно начатую игру. - Вот смотрите, доведeте меня до жуткого приступа ревности - застрелю обоих!

При этом, если видела данный спектакль Марина, то он старался гневно вращать глазами, надувать губы и щeки, старательно пародируя руководителя их школьного кружка самодеятельности. Попали они с Борисом в оный кружок в своe время, но довольно быстро были отчислены "за отсутствие актeрских данных". Было это так давно, что если бы не Борькино eрничанье, то Андрей давно бы забыл эту часть своей жизни.

Впрочем, друзьями они тогда не были. Уж больно велика была социальная пропасть между отпрыском преуспевающего профессора и сыном инженера с машиностроительного завода. Да и характер Бориса в то время не располагал к приятельским, а тем более дружеским отношениям. Происходил Борис из старинной еврейской семьи, мог рассказать про всех своих предков, начиная с самого Адама. Был уверен, что он особенный. И не только из-за хорошей учeбы - отличников в классе хватало. А именно из-за национального происхождения. Вбила эту дурь в его башку родная бабушка, искренне убежденная в своем национальном превосходстве. Что только с ним не делали одноклассники - убеждали, высмеивали, били после уроков. Ничего не помогало!

Единственно, что удерживало Андрея от окончательного разрыва с ним, это совместные занятия в аэроклубе, в который они попали ближе к окончанию школы. Вместе первый раз прыгали с парашютом, испытывая сладостный страх перед падением. Вместе пришли в секцию воздушной акробатики. Одновременно в первый раз поднимали в воздух самолeт, испытывая восторг полeта. Но друзьями так и не стали.

После окончания школы бывших одноклассников разметал по стране долг службы в армии. Только Борис умудрился найти какую-то отсрочку от этого, впрочем, никого это не удивляло. Больше бы удивило, если бы он отправился вместе с ними "топтать сапоги". В редких письмах, которые он иногда писал своим одноклассникам, Борька никогда не забывал упомянуть, что "истинные люди" имеют другое предназначение. Андрей выкидывал их после прочтения и никогда не отвечал.

Так продолжалось до тех пор, пока семья Бориса не получила возможность съездить на историческую родину. Наступившая перестройка позволила реализовать мечту посетить дальних, и не очень, родственников. Как они попали в Израиль, не знал и сам Борька, но всегда был уверен, что там, где живет его народ - истинный рай земной.

Андрей никогда не мог забыть своего удивления, когда к нему в гости пришел Борька. Да не просто так, а с бутылкой водки, чего от правоверного еврея трудно было ожидать. Шeл 1990 год, взбудораженная надеждами страна ждала чего-то необыкновенного. Андрей, только что пришeл из армии, готовился к поступлению в институт и старательно зубрил упущенную теорию. Приход Борьки изумил его сам по себе, а извлеченная из рукава куртки бутылка водки добила окончательно.

- Боря, ты чего, - только и смог сказать он, - тебе же нельзя?

- Да пошли они на хер, - буркнул Борька, - у тебя чего-нибудь зажевать есть? А то у меня денег на закуску не хватило.

- Только ветчина и копченое сало в холодильнике, - ответил Андрей, - нет ничего, что тебе можно. Правда хлеб ещe есть.

- Мне теперь всe можно, - зло ответил Борька и решительно поставил бутылку на письменный стол, сдвинув в сторону учебники, которые так старательно зубрил Андрей.

Следующие часы ушли на уничтожение Борькиной бутылки, и извлеченной Андреем из заначки своей, и изливание души когда-то правоверного еврея. Пришедший со службы отец, послушал их разговоры и ушел в свою комнату. Вначале возмутившаяся мать, после того как вникла в суть, быстро приготовила им закуску, кроме сала с хлебом, и тоже удалилась. И было от чего. Борька прощался со своей мечтой о великом, умном и справедливом народе.

- Андрей, ты не представляешь, какие они жлобы! - плакался Борька. - Скажи, ты смог бы взять деньги за проживание со своего родственника. Нет! Вот то-то и оно, а они потребовали! И не только за проживание, но и за еду, и за электричество, мы там смотрели телевизор, и за воду, оказывается, мыться это роскошь! Твари, да и только! Наливай! Что уже закончилось?

"Пьяный дебош" закончился глубоко ночью, когда Андрей и Борька заснули на диване. Наутро похмелившись пивом, который принес отец Андрея, не успокоившийся Борька, заявил, что он переходит в христианство, и потащил Андрея на улицу. К исходу дня преображение правоверного еврея завершилось, случайно найденная одноклассница и сам Андрей сыграли роль крестных родителей, батюшка первой попавшейся на маршруте метро церкви изобразил мессию. И всe! Вскоре Борька ушел в армию, так как, по его мнению, каждый "настоящий русский" должен отдать долг Родине в качестве солдата.

Прошло несколько лет, наступившая "окончательная демократизация" убила последние надежды на разумное разрешение всех выявленных проблем. Стремительно таяли надежды и каждый человек пытался найти свой путь выхода из кризиса, потому что государство предало его, бросив на произвол судьбы. Андрей кем только не работал. Приходилось разгружать вагоны, "впаривать" всякую дрянь, работая коммивояжером, пока не повезло торговать книгами, что оставило приятную память, так как приучило к серьeзному чтению.

Пришлось и в армии вновь послужить, теперь не советской, а российской. Оттарабанил полтора года прапорщиком по контракту, большая часть которых пришлась на первую чеченскую войну, где и связистам приходилось браться за автомат, а то и гранатомет.

Наконец удалось устроиться по специальности, инженером-электронщиком. Потраченные напрасно годы не способствовали вере в людей, и Андрей стал окончательным циником и нигилистом.

Не прибавила оптимизма и напрасная женитьба. Татьяна оказалась той ещe стервой. Пять лет продолжалась вялотекущая война, пока Андрей не понял, что если он хочет сохранить хотя бы остатки своей личности ему нужно немедленно бежать от всего этого. Развод принeс облегчение и чувство полного одиночества. Оказалось, что за время своей семейной жизни под чутким руководством жены, он успел растерять всех своих друзей и знакомых. Не понимали его и родители, успевшие полюбить внука той, не рассуждающей любовью, которая отличает бабушек от мам, а дедушек от пап. Любое ограничение в общении с любимым человечком повергало их в тягостное недоумение. Хорошо, что новый муж Татьяны прекрасно всe это понимал и не препятствовал общению Андрея с Сашкой. Вот ведь парадокс - нестерпимая стерва превратилась в любящую и верную жену стоило только поменять мужа. Не врут древние легенды, рассказывая о том, что боги разбросали людские пары по всему свету и счастлив только тот, кто найдет свою половинку. Николай, новый муж Татьяны был великолепным мужиком, с которым можно идти в разведку и ничего не боятся. Какой бы из него получился друг! Но Татьяна жестко пресекала всякие попытки "своего бывшего" завести близкие отношения с "настоящим" мужем.

Раз в две недели Андрей забирал Сашку в субботу утром, отводил к любящей бабушке и возвращал в понедельник утром сразу в детский садик. Если позволяло время и любящие бабушка и дедушка, он сам с удовольствием водил сына на прогулки в парк и кино, пока ещe работали кинотеатры. Андрей понимал мать с отцом. После того, как не вернулся с задания в Афганистане старший брат Андрея Сашка, мать как бы омертвела. В официальном сообщении говорилось, что экипаж старшего лейтенанта Банева Александра не вернулся с задания по штурмовке. В письмах-соболезнованиях его однополчане писали, что его "Грач" получил "Стингер" в двигатель во время штурмовки одной из баз "душманов", и что экипаж из самолeта не катапультировался. Мать "выключилась" из жизни пока не родился внук. Рождение Сашки-младшего вернуло бабушке желание жить, она, наверное, увидела во внуке свои нереализованные желания и мечты, любила его так, что ревновала даже к отцу и матери. Хотя, Андрею от этого легче не было.