Золото. Назад в СССР 2 (СИ) - Хлебов Адам. Страница 31

— А как поправить или наоборот приумножить?

— Известно как — молитвой. Ты только эти разговоры при Семеныче не разводи, не любит он этого.

Петрович имел ввиду Семягина, который будучи партийным и хозяйственным начальником не мог быть никем, кроме как убежденным атеистом.

Он сквозь пальцы смотрел на рассказы Брахмана, потому что все его увлечения выглядели, как чудачества. Оно не несло угрозы.

Благодаря дружбе с Индией йога считалась чем-то вроде национальной гимнастики или физкультуры.

Позже в журналах начали печатать комплексы упражнений по хатха-йоге для самостоятельного изучения.

Все же знания, касающиеся христианства, считались мракобесием и пережитком прошлого.

Вообще Александр Иванович Семягин был очень не плохим мужиком и весомой фигурой среди инженеров старожилов в Поселке.

Я увидел его впервые, когда попал на одно из совещаний в Управлении, сразу после принятия в штат геологов. Тогда главным инженером, до Куницына был грузин — Леван Шалвович Лорткипанидзе.

Лорткипанидзе был еще и личным недругом Семягина. Они учились вместе в Московском Горном Институте.

Их соперничество началось еще на студенческой скамье и имело давние корни и причины.

Сначала с отношения к учебе, со спортивных состязаний, студенческих споров, а потом незаметно переросла во взаимную вражду, впрочем, скрытую от посторонних взоров. Главным зачинателем ее стал Лорткипанидзе.

Воспитанный в семье грузинских партийных функционеров и будучи представителем «серебрянной» молодежи, он постоянно участвовал в застольях, праздных шатаниях.

Его судьба была заранее предопределена. Особых талантов и ума подобные ему молодые люди не проявляли, но по понятным причинам они не могли быть оставлены без внимания своими родителями или старшими родственниками.

Сразу после окончания школы родители определяли отпрысков на «теплые» места на вторые и третьи не пыльные роли. Благо отраслей экономики, где таких мест было тьма тьмущая, в Союзе существовало предостаточно.

Отпрыску лишь нужно было просто посещать ВУЗ, не ввязываться в проблемы, не заводить сомнительные знакомства и не попадать в милицию.

В этом случае, по окончанию института ему была обеспечена должность, приличная зарплата, привилегии и стабильная карьера советского бюрократа.

Несмотря на это такие «детишки» умудрялись оставаться недовольными вступали в группы, совершали разные мерзости, подобные угону самолета рейсом SU-6833 группой Иосифа Церетели в восемьдесят третьем, про это даже сняли документальный фильм, но это другая история.

Семягин же парень из простой семьи, не хватающий звезды, всего добивался своим трудом, самодисциплнной и концентрации на том, что делал.

Его главной целью на тот момент было выучиться и получить высшее образование по специальности — горный инженер.

Так вот Лорткипанидзе все время подбивал Семгина бросить «заниматься ерундой», жить полной жизнью.

Как-то в канун сдачи курсовой работы, Леван сбил Александра с понталки настоял на том, чтобы Семягин присутствовал на очередной пьянке. А сам обещал решить все вопросы с преподавателем, сославшись на связи свой родни.

Александр потом долго корил себя за то, что повелся на его уговоры признал эту ошибку, потому что обещания Левана оказались просто словами.

Левану выставляли отметки «по-блату», но никто и не собирался «вписываться» за никому не известного сокурсника. С какой стати?

Этот случай еще больше обострил взаимоотношения между ними.

Потом случилось так, что обоих распредели в Поселок, при чем Леван стал руководителем Семягина. А еще через полгода его поставили Главным Инженером Управления. А еще через полгода его поставили Главным Инженером Управления.

Понятно, что из-за пробелов в образовании управленец и инженер из него был так себе.

Надо ли говорить о том, насколько неприязненными стали отношения между Семягиным и Лорткипанидзе?

Звезда Александра Ивановича же всходила с опозданием, но круто. Он открывал россыпь за россыпью и получил лауреата. Постепенно он стал очень уважаемым геологом.

На том первом совещании все ждали Лорткипанидзе, он любил опаздывать и заставлять себя ждать.

Леван Шалвович шел в окружении свиты и походил на певца группы «Песняры» летящая львиная прическа — грива, усы подковой, среднего роста, кривоногий Лорткипанидзе на ходу здоровался с инженерами, но мимо Семягина прошел, сделав вид, что не заметил.

Я это приметил и очень удивился, когда Леван Шалвович полез обниматься, рассказывать как любит талантливую молодежь, а Семягин в это время отвернулся, стараясь не видеть эти фальшивые сцены.

Старожилы Левана не очень уважали. Знали чего он стоил, но «я начальник — ты дурак» ситуация встречавшаяся во все времена, поэтому его терпели.

Это продолжалось до тех пор, пока Лорткипанидзе не сменил Куницын.

А Левана Шалвовича перевели выше в администрацию области курировать золотодобычу. У меня было большое подозрение, что пасквиль на Куницына написал именно Лорткипанидзе.

Я отогнал от себя думы про Управление и вернулся мысленно к старику.

— Смотри,смотри Петрович, мы тут оказывается не одни. Давно я сохатого не видел, — я остановился и указал рукой на юго-восток.

Петрович остановился приложил правую ладонь к бровям, как Алеша Попович на известной картине Васнецова «Три Богатыря», пытаясь вглядываться в сторону, куда я ему указывал.

Я скинул вязанки, мы оба взобрались на огромный высокий валун, чтобы разглядеть великолепное зрелище. Пораженный красотой и размерами лося Петрович восхищенно выдал:

— Да у него размах рогов метра два! Охренеть что за зверь!

Он скинул с плеча винтовку и попробовал прицелиться.

Бык выглядел потрясающе. Черный лось — сохатый, огромный и длинный, ломился через каменную природную насыпь почти голубого цвета.

На контрасте его черная шкура и светлые рога выделялись и были видны как на ладони. Он прошел мимо нас метрах в четырехстах. Петрович даже не стал досылать патрон в патронник. Он передумал стрелять.

Слишком далеко. К тому же он перемещался с такой быстротой, что расстояние между нами увеличивалось каждую метров на пятнадцать-двадцать. Видно почуял человека.

Иногда ему попадался средний по высоте кустарник. Лось врывался в него словно ледокол, и опустив рога, с треском рушил природную преграду.

Когда он бежал по местности, наскакивать на сучья и валежник, то хруст дерева под его копытами напоминал звуки сухих горящий поленьев. Или даже одиночные выстрелы.

Было заметно, что сохатого обуял дикий страх, толкающий лося от нас. Бык гнал напролом через тундру.

— Ну просто красавец! Эк его занесло в медвежьи угодья.

Петрович опустил ружье и всматривался в силуэт и вслушивался в шум, который оставлял за собой благородный зверь.

— Ну это он от нас так ломанулся. Мне так кажется — я тоже любовался этой картиной.

— Да этот лосяра знает и пулю, человека. Иначе бы не несся, вот так, как угорелый.

— А вот скажи Петрович, вот если Бог смотрит нашими глазами, и мы допустим видели бы как медведь преследует лося. Вот вот догонит. Если сожрет — плохо. Снинет сохатый, не поймает тоже плохо. Медведь голодный ходить будет. Может он поэтому и напал. Как нам быть в этом случае? Нужно поправить плохое или приумножить хорошее.

— Тут все просто. Мы здесь гости. Медведь тысячи лет охотится на лося, а лось удирает. И ничего — живут, рождаются. Господь Бог всё регулирует. Нам остается только смотреть и не попадаться этом медведю. И своими богоугодными делами заниматься.

— Пойдем заниматься богоугодными делами или перекуришь? Наше дело людское, да, Петрович?

Петрович подумал, грустно опустил глаза и неожиданно сказал:

— Наше то людское, но вот беда, Илюха — меня какая-то крыса обворовала.

Глава 16

Петрович подумал, грустно опустил глаза и неожиданно сказал: