Золото. Назад в СССР 2 (СИ) - Хлебов Адам. Страница 40

— Дело не только в этом.

— А в чем еще?

— Его ружье.

— Не понял, что его ружье?

— Вот же оно, — я указал рукой на оружие Петровича, — если бы он решил уходить, то в любом случае непременно взял бы оружие с собой.

— Точно. Ты прав. И пистолет его был ни при нем. Это значит, что если он выходил, то не уходил далеко и планировал сразу же вернуться.

— После того, как осмотрим вещи народа, нужно еще раз обыскать все окрестности и берег озера. Возможно мы не внимательно смотрели и найдем следы.

— Ты знаешь, как выглядел самородок?

— Только со слов Петровича.

Я подробно рассказал про то, что знал о самородке. Семягин внимательно выслушал, потом забрал ружье Петровича и вышел из палатки.

Я последовал за ним. Люди стояли нахмурившись. На их лицах не было видно страха или беспокойства.

Мне было жаль старика. Я знал, что скорее всего его уже нет в живых. Его смерть не была справедливой.

Я стоял и размышлял о людях, которые стояли передо мной. Почему судьбы выбрала именно его? Он, утверждавший, что рожден для того чтобы жить на море, под палящим черноморским солнцем.

При этом всю свою вольную жизнь проработавший на трудных работах. А про жизнь в тюрьме и говорить не приходится. Мне было очень жаль старика.

Было время,в моей прошлой-грядущей жизни, когда я мучился сомнениями: есть ли хоть какая-нибудь справедливость в нашем хаотичном и неустроенном мире, почему одни люди могут позволить себе проводить большую часть года в праздности, работая не напрягаясь?

Олигархи, хозяева крупных золотодобывающих предприятий, их топ-менеджеры, могли ходить по миру на яхтах, летать на собственных самолетах, посещать практически любые удивительные места на Земле.

В то время как другие пашут в поте лица, как Папа Карло всю жизнь, никогда не выезжают за пределы родного города и только две или три недели недели отдыхают в непосредственной близости от своего рабочего места, в лучшем случае, где-нибудь на даче или природе.

И в этой несправедливости был какой-то дьявольский изощренный баланс. Эти две группы людей: трудяги и владельцы ресурсов, каким-то иезуитским способом уравновешивали друг друга.

Редко когда, кто-то из них находил такой дисбаланс считал противоестественным.

В этой же жизни, такие сомнения меня практически не посещали. Вот можно сказать, что впервые. Тут пахали все и у всех была возможность отдохнуть.

Но теперь несправедливость заключалась в том, что у оставшихся была возможность попасть на Юга, пусть даже и кому-то не больно надо было, а Петровичу, которому этого очень хотелось, теперь туда уже никогда не попасть.

— Итак, товарищи, прошу соблюдать спокойствие. Попрошу все вынести сюда все личные вещи и предъявить к досмотру.

Сказал Семягин.

— Шеф, вы что нам не доверяете? — спросил Алеев.

— У нас пропал человек, есть веские основания думать, что его нет в живых. Поэтому сейчас здесь вопрос о доверии или недоверии совсем не стоит. Вы можете не предъявлять и не показывать свои вещи. Но тогда я, как руководить геологоразведочной экспедиции, буду вынужден принять определенные меры к такому человеку. А именно — мы создадим комиссию и проведем досмотр в любом случае. Но соответствующие выводы сделаем.

— Почему вы думаете, что Петровича нет в живых? — спросил Брахман.

— Позже объясню. Про досмотр личных вещей вопросы есть?

— Нет, — ответил Брахман, — раз такое дело, то я не против показать свои вещи. Скажите хоть, что вы ищите. Может быть и досматривать не нужно, если у меня это есть, то я и так покажу.

— Мы ищем всё, что может пролить свет на то, куда делся старик.

Ответил Семягин. Брахман первый вошел в палатку и вытащил из него свой рюкзак.

Он поставил его у ног Александра Ивановича без тени какого-нибудь гнева или раздражение и отступил шаг назад.

Семягин посмотрел ему в глаза, не увидел в них вызова, присел на корточки и стал развязывать шнуровку.

— Принесите, пожалуйста, мне одеяло, — обратился он к окружающими не поднимая головы.

Алеев пошел в палатку. Он вернулся с сине-серым казенным колючим одеялом через несколько секунд.

Семяги расстелил одеяли на земле и стал доставать и складывать на него вещи Брахмана. Было видно, что он делает это старательно, стараясь не упускать мелочей.

Внимательно изучив содержимое рюкзака и не найдя самородка Семягин аккуратно отложил стопку личных вещей и рюкзак в сторону, поднял голову и сказал:

— Следующий.

— Могу забрать, спросил Брахман?

— Вещи в рюкзак положи, и вот сюда в сторонку поставь, пусть пока полежит, — он указал рукой место. Потом повторил.

— Следующий.

Я сходил в нашу палатку и поставил перед ним свой рюкзак.

Семягин осматривал его содержимое не менее внимательно, чем рюкзак Брахмана. Не найдя ничего у меня он преступил к следующему.

Некоторые из ребят были недовольны осмотром, но поворчав, притащили свои рюкзаки тоже.

Но поиски в их вещах ни к чему не привели.

— Да что мы какой-то ерундой занимаемся, может он сейчас вернется, — занервничал Бондаренко, когда очередь дошла до него, — что за хрень?

— Отказываешься предъявить вещи? — спокойно спросил Семягин

— Да отказываюсь! — его руки дрожали, — то есть нет. Но это самоуправство, вы не имеете права рыться, в чужих вещах. Я буду жаловаться в Москву, когда прибудем в Геологическое Управление! Просто произвол какой-то!

Семягин сидя на корточках кивнул.

— Валяй, жалуйся. Вещи несешь или нет?

Я смотрел на Семгина и Бондаренко. Это была интересная картина. Губы Бондаренко побелели то ли от страха, то ли от гнева.

Он нехотя пошел в палатку и вернулся со своим рюкзаком и почти швырнул его к ногам Александра Ивановича.

Семягин не обратил на это никакого внимания и продолжил поиск самородка.

Когда Бондаренко ходил в палатку я заметил, как он что-то быстро переложил себе в карман за пазуху.

Александр Иванович брезгливо, но аккуратно, покопался в вещах Бондаренко, и не найдя ничего отложил вещи в сторону.

— Александр Иванович, я прошу прощения, но попросите его выложить из-за пазухи, то что он туда прятал. Бондаренко, ты тоже прости, но не хорошо прятать в таких обстоятельствах чтобы то ни было.

Бондаренко посмотрел на меня волком. В его взгляде было столько ненависти, что если бы он умел метать молнии, то я давно уже был бы испепелен.

— Вы не имеете права!

Семягин подошел к нему, и протянул руку.

— Доставай.

— Там ничего нет.

— Доставай, не заставляй меня применять крайние меры.

Бондаренко полез за пазуху и извлек небольшой холщовый мешочек. Он в сердцах с размажу вложил его в руку Семягину.

Тот поднял брови, отступил и пожав плечами развязал его и извлек небольшой самородок.

По форме он напоминал очертания континента Африки. Весь мелких дырочках, словно проткнутый в сотнях мест крупной иглой или скорее тонким гвоздем.

Самородок был размером с ключ от английского замка, такой же плоский.

— Что это? — Семягин показал всем находку держа ее между большим и указательным пальцем.

— Золото, разве не видишь? — последовал злобный ответ.

Бондаренко перешел на «ты», явно демонстрируя неуважение.

— Вижу, ты мне не дерзи. Откуда у тебя оно?

— От верблюда.

— Понятно, — он повернулся к оставшимся членам экспедиции, — Николай, забери у него оружие.

Потом он обратился ко мне.

— Ты узнаешь самородок?

Я подошел взял его в руки и внимательно рассмотрел. А потом вернул обратно.

— Александр Иванович, у Петровича другой по форме и размеру был.

— Хорошо я понял, — он снова повернулся к Бондаренко.

— Бондаренко, я жду ответа. Если ты думаешь, что отделался легким испугом, то очень ошибаешься.

— Нашел я его.

— Когда?

— Две недели назад, на пойме.

— Нашел и промолчал? Зная, что мы идем обратно пустыми? Что экспедиция остро нуждалась хоть в каких нибудь результатах?