Легионер. Дорога в Помпеи (СИ) - Гуров Валерий Александрович. Страница 36

— Долговую брать не хочешь? — озадачился грек. — Опасно ведь с такими деньгами по городу шастать! Тем более, есть те, кто тебя, кхм… недолюбливает.

— Не хочу, — я обернулся к квестору. — Уважаемый, из здания есть другой выход?

— Покажем, — тот кивнул.

— Подводи рабов с мулами туда, чтобы подальше от посторонних глаз.

Разговаривая с греком, я подметил, что помимо лысого в комнате остались и те три здоровяка, что притащили мешки. Внешне они смахивали на коллег-карателей. Как у них тут всё продумано.

Нет, с одной стороны, логично, потому что такие крупные суммы нельзя оставлять без присмотра. С другой стороны, смущало, что с ними якшался Паримед.

В целом атмосфера в комнате квестора царила крайне наэлектризованная. И да, все до одного здоровяки были тоже вооружены и одеты в солдатские укороченные туники.

Возможно, видя мое легкое беспокойство, старый квестор поспешил объясниться.

— Для заключения контрактуса нам необходимы свидетели, — он расплылся в фальшивой улыбке.

— Готов заключаться, — я вернул внимание на квестора. — Но давайте дождемся, когда сюда явятся мои люди.

Сыпь старика за эти минуты, что я ходил вдоль ряда мешков, расползлась еще больше, достав до подбородка. Со лба квестора чуть ли уже не капала испарина. Все-таки нервничает… ой не нравится мне все это.

— Конечно, господин Дорабелла… — квестор густо закашлялся. Никто не сделал даже слабой попытки как-то помочь ему.

Благо долго ждать всё же не пришлось. Через пару минут довольно томительного ожидания вернулся Паримед, известивший, что все готово и рабы стоят у другого входа. Мулы якобы тоже готовы.

И никто ничего не спросил про рабов.. Формально, после заключения сделки, все они перейдут в собственность нового господина. Ни квестор, ни даже грек не знали о том, что я перевел ребят в статус вольноотпущенников. И не поинтересовались даже. Про серебро они бы не додумались уточнять, это понятно. Но рабы? Впрочем, их право.

— Что ж, значит, момент верный. Ставь подпись, — поторопил квестор.

Я подошел к столу, взял стилос и поставил закорючку на восковом покрытии.

Сделка была заключена. Теперь я лишался участка, отдавая его в аренду, а взамен получал половину тонны серебра.

— Зови ребят, пусть помогут вынести мешки.

— Подожди, Квинт, — Паримед не спешил покидать здание.

По комнате растекся вкрадчивый голос квестора.

— Нам осталась единственная формальность, которая наверняка окажется для тебя мелочью.

Я медленно облизал пересохшие губы, ожидая подвоха. И он последовал.

— Как ты докажешь, что ты и есть Квинт Дорабелла, центурион? — проскрежетал старик.

Глава 18

— Как ты докажешь, что ты и есть Квинт Дорабелла, центурион? — проскрежетал квестор.

Ха. Предсказуемо, но неожиданно. Предсказуемо, потому что рано или поздно у меня должны были об этом спросить. И я ждал вопроса, правда, ждал немного раньше. При самом первом моем появлении здесь квестор был обязан удостовериться в подлинности моего документа с правами на участок. Как и обязан был установить мою личность. Зачем он тянул время, чтобы теперь подвесить сделку на волоске?

Формально никаких доказательств у меня не было — да и быть не могло, если б я даже и вправду был Квинтом. Доказать, что я — это я, могли либо свидетели, либо списки цензора.

— Пойми, Квинт, не мы придумали законы, не нам их и нарушать, — продолжил старый квестор так, будто оправдывался.

Я обратил внимание, как он то и дело переглядывается с одним из свидетелей. Тот, брюнет с выделяющейся ямочкой на подбородке и с лицом, побитым оспой и с островками седины в висках, стоял ближе всего к столу. Пару раз нам уже довелось пересекаться глазами, но каждый раз седой отводил взгляд с легкой ухмылкой.

Эти вопросы для сделки совсем ни к чему, только ее отдаляют. А учитывая, что свидетели — явно не с улицы, а проверенные… в общем, будем смотреть, к чему звучат такие вопросы и чей сейчас ход в игре.

— Конечно, конечно, — я пожал плечами, как ни в чем не бывало. — Гарантирую дослать вам все необходимое, когда буду в Риме. Отчетность — строгое дело. В таких делах должен быть порядок…

— Доказательства нужны сейчас, — перебил меня седой скрипучим голосом.

Я покосился на квестора, но тот никак слова свидетеля не прокомментировал.

Значит, говорят не для красного словца. Ну что ж, эх и ах, а так здорово все начиналось. Вот и ответ, откуда все эти бумажные проволочки две тысячи лет спустя. Бюрократия не только родилась, но и цвела уже теперь, в древнем Риме. Чтобы сделать запрос на ценз, следовало послать запрос проверки цензовых списков. То есть отправить гонца… в смысле, туда и обратно.

— Сулла, как тебе известно, выступает за неукоснительное соблюдение традиций старого строя, — продолжил притворно оправдываться квестор. — Потому предлагаю-таки соблюсти пустяковую формальность. Нам нужно доказательство твоего гражданства, чтобы признать действительной сделку.

Взгляды всех присутствующих устремились на меня. Что же, будем брать пример с кота Матроскина. Усы, лапы и хвост — вот мои документы. Я как ни в чем не бывало пожал плечами и хлопнул пятерней по балтеусу.

— Полагаю, полученное мной право на землю, гладиус и балтеус скажут, кто я такой, лучше любых цензовых списков. И послужат гарантом сделки? Совсем не хочется затягивать подписание контрактуса на несколько недель, а может, даже месяцев.

Повисла длительная пауза. То ли квестор решал, насколько приемлемы предложенные мной аргументы, то ли те изначально виделись ему недостаточными. Поэтому я не стал ходить вокруг да около, а сразу зашел с козырей. При отсутствии доступа к цензовым спискам, как известно, гражданство могли подтвердить свидетели. Свидетель, пусть и формальный, у меня был. Я повернулся к греку, у которого как-то нехорошо блуждал взгляд.

— Паримед? Засвидетельствуешь мои гражданские права?

— Я… — грек замялся, пытаясь одновременно вычислить возможную выгоду со свидетельствования и последствия от возможной лжи.

— Исключительно формально предупреждаю об ответственности за заведомо ложное свидетельствование, — квестор внушительно пожал плечами, сознательно или нет, но подсыпая перца. — Так положено, сами понимаете, хотя господин Дорабелла прав, поручение свидетеля является исчерпывающим и достаточным.

Паримед яростно заскреб макушку, мельком взглянул на меня, как будто бы виновато.

— Как и квестор, я только видел твою табличку, — заявил он, с трудом выпихивая наружу слова и становясь пунцовым. — Увы, возможности подтвердить или опровергнуть наличие у Квинта Дорабелы гражданства республики я не имею.

Ах ты… козел. Ну и подножка! Не думал, что грек станет задерживать сделку, ему-то тоже небось хочется вознаграждение получить.

Квестор густо прокашлялся.

— Возможно, есть другие свидетели, господин Дорабелла? — ровно, медленно, будто колыбельную пел, спросил старик.

Я медленно покачал головой. Нет, других свидетелей у меня не было. Неоткуда им взяться. Как и возможности предоставить выписку из списков цензора.

Дела получали не самый приятный оборот. Других козырей, кроме Паримеда, у меня попросту не имелось.

Свидетели, которые приволокли серебро, продолжали сверлить меня глазами исподлобья, как-то больно недружелюбно они настроены. Только ли потому, что сейчас им не улыбалось просто так тащить мешки обратно?

Слово оставалось за квестором. Тот медленно поднялся из-за стола, поправляя наряд, подошел к одному из свидетелей и что-то зашептал ему на ухо. Слов я не слышал, да и не должен был, но в ответ мужчина отрицательно замотал головой. Скорее всего, старик уговаривал его просто-напросто закрыть глаза на отсутствие внятной документации. Но тот почему-то не соглашался.

Что сказать, придется прибегать к единственному оставшемуся средству — взятке.

— Буквально на два слова, уважаемый Верб, — я подозвал квестора к себе. — С глазу на глаз.