Легионер. Дорога в Помпеи (СИ) - Гуров Валерий Александрович. Страница 44

Я понаблюдал за приближающимися силуэтами всадников, дожидаясь, пока они проскачут дальше. Но тут один из них остановил коня.

— Подождите, — бросил он, спешиваясь. — Опять живот крутит. Лепешка вчерашняя… у-у-у.

И, он не договорив, побежал к общественным уборным, согнувшись и держась обеими руками за живот.

— Нечего на проститутках экономить, — хмыкнул один из всадников. — Ждать мы никого не будем.

Группа преследователей ускакала дальше. Я дождался, когда они скроются из виду. И невидимой тенью последовал за отбившимся из группы. Самое время задать ему парочку вопросов.

— Сука, гадская лепешка, — тот сидел, занятый срочными делами, красный, как помидор.

На мое появление он никакого внимания не обратил. Уборные в Риме были не каким-то интимным уголком, а едва ли не центром культуры. Римляне, ничуть не смущаясь, проводили здесь переговоры, делились новостями, рассказывали планы на день… другими словами, если ты искал уединения, туалет был для этого неподходящим местом.

Потому я без помех резко сблизился с преследователем, обнажая кинжал. До того, как визави успел понять, что происходит, лезвие уперлось ему в грудь. Несмотря на неловкую ситуацию, он быстро сориентировался, потянулся к кинжалу, оставленному им по правую руку на камне, но я и на этот раз действовал на опережение. Наступил подошвой сандалии на его кисть, когда пальцы сомкнулись на рукояти… Вопросы у преследователя отпали, морщась от боли, он медленно поднял руки. Я отшвырнул его клинок ногой.

— Есть два варианта: либо ты отвечаешь на мои вопросы, либо найдешь свою смерть на параше, весь перепачканный в говне.

Преследователь кивнул.

— Кто правил тебя в погоню? — отчеканил я.

— Старший, — тут же выпалил преследователь, поняв, видимо, по моему взгляду, что я не шучу с угрозами.

— Не то. От кого получен приказ?

— Н-не знаю!

Я помолчал, облизнул губы, осознавая, что ответов не получу. Жалко, что у его старшего не свело живот — он явно ел лепёшки получше. Но тут уж как есть. Я расспросил преследователя о маршруте и выведал, что такие отряды, как у него, направлены во все стороны от Помпей. В том числе и к порту.

— Ты же Дорабелла? Это за твою голову сулят целое состояние? — он задумчиво на меня посмотрел и вдруг осекся. — Погоди… я ведь тебя знаю, — преследователь прищурился, пытаясь что-то припомнить. — Я видел тебя тогда…

— Когда? — я заинтересовался, хмурясь.

Бедняга даже не знал, сколько сейчас зависит от его ответа. Для него, а не для меня.

— На пиру Квинта Сертория в Цизальпийской Галии! Ты был помладше, а ты-то помнишь меня? Я был солдатом у Квинта. Я же дал тебе тогда… а-а! Так ты не тот, за кого себя выдаешь!

Бинго, черт подери.

Я подался вперед, насаживая его на кинжал. Пока солдат заговаривал мне зубы, он одновременно потянулся за спрятанным под тогой вторым клинком. Вот только дотянуться не успел — и обмяк, умерев нелепой смертью в общественном туалете.

Я несколько секунд смотрел на тело. Меня впервые узнали. А главное — меня узнал человек, некогда бывший в подчинении Квинта Сертория. Но это всё потом. Обдумать информацию у меня еще будет время. Плаванье обещало быть непростым. Я оседлал ждущего хозяина коня и поскакал в порт.

В порту пахло рыбой и морем, а еще воняло перебродившим вином. Вокруг кипела привычная для таких мест возня. Народ грузил и разгружал корабли, перекатывая по земле бочки. Как и в любом порту мира, здесь было полно крыс, нагло сидевших и сверкавших красными глазками прямо на улице.

Так и вышло, что порт не произвел впечатления. Только через полторы сотни лет Рим, по заветам разрушенного Карфагена при Клавдии и Трояне, начнет возводить свой легендарный Порт. Центральную морскую аорту региона, такую же славную, как дороги Рима. А сейчас, несмотря на лавры Помпей как основного места торговли с Римом и южной Италией, местный узел торгового мореходства выглядел скорее захудалой рыбацкой пристанью.

Кстати, в порту стояли те самые пять кораблей, о которых рассказывал мой бывший раб. Доверия эти большие лодки не внушали никакого — явно немало миль преодолели и требовали серьезного ремонта. Гиппагина, как звали здесь специальное судно для перевозки лошадей, была даже подтоплена и выйти из порта попросту не могла. Но после кровавых лет Гражданской войны в восстановлении нуждались не только корабли…

Чуть лучше смотрелся лапидарий, судя по всему, пришвартовавшийся на днях. С него шла активная разгрузка камней, видимо, предназначенных для городской стены. Обычно после драки кулаками не машут, но в Помпеях отлично понимали, что победой Суллы резня не закончится. Ни одна из ключевых проблем, из-за которых, собственно, вспыхнула война, не была разрешенв. Во многом поэтому два зерновых корбита, стоявших рядом, выглядели заброшенными. До восстановления торговли должно было пройти немало времени.

Готовым к плаванию выглядел только один корабль из пяти — быстроходный гаул с парусом. Наверняка с его капитаном мне и предстояло встретиться. На корабле как раз шли последние приготовления к отправке — моряки здесь сновали особенно быстро и деловито, точно зная, что нужно делать и к какому сроку поспеть. Оставалось найти капитана…

И да, преследователи были на месте. Я видел, как порт прочесывали головорезы. Мои планы им были неизвестны, поэтому эти нехорошие ребята с мечами наголо даже не знали достоверно, ждать ли меня здесь. Но явно не успели заскучать и были начеку, так что дожидаться, когда утырки перероют все вверх дном и свалят, смысла не было. Из порта убывал один из кораблей, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что нужно делать, а я никогда не считал своих врагов за идиотов. Само собой, корабль будет проверен точно так же, как и основные дороги. И через парадный вход мне на борт попасть не удастся. Поэтому надо искать обходные варианты.

Я спешился, перешел на шаг и отпустил коня. Первое — это понять, как попасть на нужный корабль незамеченным. Для этого, как минимум, надо как-то слиться с толпой. Но в порту пребывал весьма специфический контингент, и хорошо одетый горожанин так или иначе внимание к себе привлекал.

Я приметил морячка, катившего по земле огромную бочку. Здесь таких вот морских работяг было много, но нужен мне был именно этот — он смотрел не под ноги, а вверх, и ещё насвистывал. А раз работа так легко ему дается, бочка точно была пустой.

— Эй! Подойди на секундочку, добрый человек, — я подозвал его из-за угла и, вытащив сестерцию, показал моряку. Тот сразу заинтересовался — и вот передо мной вырос круглый, сам как бочка, и загорелый старикан.

— Хочешь помочь старому моряку утолить жажду? — сразу обозначил он свой интерес.

Он улыбался беззубым ртом, с прищуром, какой бывает у тех, кто много времени проводит на ветру.

— Твой корабль? — я кивнул на гаул, покачивающийся на волнах за его спиной.

— Этот? — моряк обернулся и тяжело вздохнул. — Не мой, моя гиппагина вот уже четвертый месяц стоит в порту. На ней в нынешнее время далеко не уедешь. Пираты… а вот на ласточке, которой ты интересуешься, пройти можно. Да и пираты редко когда на быстроходки лезут. Хотя они что ни день, то все больше наглости набираются!

Про киликийских пиратов я когда-то много читал. Эти ушлые ребята, по сути, организовали целое государство в Киликии и десятилетиями кошмарили Рим, срывая поставки продовольствия. А учитывая, что вопрос раздачи хлеба в Риме имел и политическую подоплеку, пираты были настоящим бичом республики. Но до сих пор все попытки ликвидировать их заканчивались ничем. Только пару десятилетий спустя Гней Помпей перережет пиратам пуповину, а пока Рим был вынужден сжать зубы и терпеть.

— Так что хотел-то, незнакомец? Порадуешь монеткой старика?

Я протянул сестерцию моряку на открытой ладони, но едва тот поднёс к ней руку, сжал кулак. Моряк, уже предвкушая возможность восславить Вакха, аж сглотнул и изумленно на меня вылупился.