Мозаика Парсифаля - Ладлэм Роберт. Страница 51

– И в этот самый момент, вы полагаете, возникаю я?

– Если, конечно, мы… то есть они не обнаружат вас раньше. Они надеются заметить вас еще до ее прибытия.

– А если не заметят?

– Не знаю. Это их план.

– Это твой план! – Хейвелок провел ножом по лицу агента, и из щеки брызнула кровь.

– Боже! Перестаньте! Умоляю!

– Говори!

– Все будет выглядеть так, будто вы первым напали. Они знают, что у вас есть оружие. Не имеет значения, успеете вы его извлечь или нет. Они прикончат вас и вложат вам в руку пистолет. Никого не интересует, насколько правдоподобно все будет выглядеть. Задача – посеять сомнения. Затем они убегут, на грузовике стоит мощный двигатель.

– «Ланчия»? Что станет с ее машиной?

– Ее пропустят. Мы хотим всего-навсего, чтобы она убралась отсюда. Это вовсе не Каррас, а наживка на крючке у Советов. Пусть Москва забирает ее назад. Французы не станут сопротивляться. Пограничникам заплачено.

– Врешь! Грязный лжец! – Майкл порезал агенту вторую щеку. – У лжецов должна быть особая мета! Теперь ты будешь носить ее на себе! – Он ткнул его острием ножа. – Эти два клоуна с нитроглицерином, те, кто развлекался в Африке: Танзании, Мозамбике, Анголе? Они что, явились сюда подышать горным воздухом, лжец?

– Господи! Вы меня убиваете!

– Пока еще нет. Но это вполне возможно. Какова их роль?

– Простая поддержка… Их притащил Риччи.

– Корсиканец?

– Не знаю… корсиканцев.

– Белобрысый?

– Да! Не режьте меня! Не надо!

– Поддержка? Так же как и твой дружок за столом?

– За столом? Боже, да кто же вы такой?

– Я наблюдатель, а ты – тупица. Для тебя все эти люди – безликие стволы.

– Господи, а кто же еще?

Итак, главные лжецы в Вашингтоне солгали даже своему человеку в Риме. Дженна Каррас не существует. Женщина в машине должна быть уничтожена без ведома Рима. Лжецы! Убийцы!

Но остается вечный вопрос: почему?

– Где они расположились?

– Я истекаю кровью! Она у меня во рту!

– Ты захлебнешься ею, если не скажешь. Где?

– По одному на каждой стороне! В двадцати-тридцати футах от калитки. Я умираю!

– Нет, ты не помираешь, агент-наблюдатель. Ты всего-навсего помечен, и поэтому тебе конец. Теперь ты не стоишь даже пластической операции.

Хейвелок переложил нож в левую руку, напряг пальцы правой и рубанул ребром ладони по горлу незадачливого агента. Это обезвредит его по меньшей мере на час. Времени хватит. Должно хватить.

Майкл крался через кусты, тщательно выбирая, куда поставить ногу, и чувствуя себя в дружелюбном лесу как дома.

Он нашел его. Мужчина стоял на коленях, согнувшись не то над парусиновой сумкой-рюкзаком, не то над небольшим вещевым мешком. Тусклый отсвет ламп моста позволял отчетливо рассмотреть лишь его самого. Неожиданно над лесом эхом разнесся шум автомобильного мотора, сопровождаемый лязгом и грохотом то ли оборвавшегося глушителя, то ли разболтанного бампера, волочащегося по каменистой поверхности. Майкл обернулся и, затаив дыхание, положил ладонь на рукоятку пистолета, заткнутого за пояс. На дороге появился разбитый вдребезги пикап. На Хейвелока волной накатил тошнотворный страх. А что, если агент соврал? Он оглянулся на эксперта-взрывника. Тот, еще ниже пригнувшись, перестал двигаться. Хейвелок медленно выдохнул.

Пикап с грохотом подкатил и затормозил на мосту. Белобрысый убийца стоял рядом с пограничником – ему, очевидно, положено было наблюдать за процедурой проверки, но глаза его неотрывно следили за лесом и дорогой, идущей вдоль опушки. Тишину вечера нарушили громкие голоса. Двое прибывших на разбитом пикапе отчаянно протестовали против неожиданного требования пограничника выйти из машины. Им, видимо, ежедневно приходилось пересекать границу.

Майкл сразу сообразил, что вся эта суматоха может послужить ему прекрасным прикрытием. Он был на расстоянии семи футов от взрывника, когда из задней дверцы пикапа, изрыгая ругательства, вывалились пассажиры и дверца захлопнулась. Хейвелок вынырнул из кустов и занес для удара руку с напряженными пальцами.

– Di quale? [35] – Эксперт не получил возможности долго переживать потрясение. Он уткнулся лицом в мягкую землю, его шея оказалась зажатой словно в тисках правой рукой Хейвелока. Взрывник судорожно закашлялся, и тело его обмякло. Хейвелок повернул потерявшего сознание террориста лицом вверх, выдернул из его брюк ремень, скрутил им руки, крепко затянул чуть ниже лопаток и для большей надежности завязал свободный конец узлом. Вынув из кармана пистолет, Майкл нанес удар коротким стволом по голове врага, чуть выше правого виска. Теперь эксперт-взрывник надолго останется без сознания.

Хейвелок раскрыл парусиновую сумку. Она оказалась не чем иным, как передвижной лабораторией специалиста, наполненной небольшими кубиками динамита и мягкими комками пластиковой взрывчатки. Приборы с проводами, выходящими из часов со светящимися циферблатами, служили детонаторами. Отрицательный и положительный полюса соединялись и помещались в смертоносную массу. Время взрыва можно было установить с максимальной точностью одним движением пальцев. Там находился также тип детонатора, состоявшего из маленького плоского диковинного модуля размером с наручные часы, и вместо проводов на нем была небольшая пластинка со светящимися цифрами и кнопка, с помощью которой можно было установить время взрыва. Эти приборы, разработанные специально для мягкой взрывчатки, отличались исключительной точностью. Помещенные внутрь взрывчатой массы, они осуществляли детонацию с точностью до пяти секунд в течение суток. Хейвелок взял в руки пластиковый заряд. В его верхней части находилось самозапечатывающееся отверстие, в которое помещался модуль-детонатор. Нижнюю поверхность, прикрытую пленкой, следовало снять за несколько минут до минирования. Снятие пленки высвобождало эпоксидный клей, который мог держать взрывчатку на месте прочнее, чем сварка. Мина будет держаться на нужном месте даже в случае землетрясения или урагана. Хейвелок взял три заряда и три модуля. Рассовав их по карманам, он пополз в сторону, волоча за собой парусиновую сумку. Уже находясь в лесу, Майкл засунул сумку под ветви поваленной сосны и взглянул на часы. В его распоряжении оставалось всего двенадцать минут.

Ругань на мосту прекратилась. Рассерженные путешественники уже сидели в своем пикапе, а пограничник приносил извинения за дурацкие временные правила. «Все эти проклятые бюрократы!» Двигатель заработал. Захрипел, потом заревел, педаль акселератора была вдавлена в пол. Зажглись фары, оранжевый шлагбаум поднялся, заскрипели шестерни коробки передач, и видавший виды пикап пополз по мосту, стуча о металлическое покрытие сооружения громче, чем при подъезде к границе.

Отражаясь от стоек и перекрывающих балок, грохот заполнял все пространство: от непрестанного громового стаккато один из пограничников зажмурился и зажал руками уши. Шум отвлекал внимание, яркий свет фар слепил глаза. Если удастся попасть в нужный ракурс, можно попытаться устранить типа, обеспечивающего огневую поддержку. Надо только дождаться, когда шансы будут в его пользу.

Дородный мужчина в тяжелом пиджаке, ослепленный светом фар, повернется лицом к перилам, возможно, даже слегка перегнется через них, стараясь не привлечь внимания – усталый крестьянин, хвативший лишнего. На один выстрел полагаться нельзя. Никто не может гарантировать попадания с расстояния восьмидесяти или даже более того футов. Но «магнум» – мощное оружие, вместе с глушителем он прекрасно сбалансирован и пристрелян. Хорошему стрелку с пяти или шести выстрелов, скорее всего, удастся поразить цель. Но при одном лишь условии – если пули будут выпущены с максимальной быстротой, одной очередью. Каждая пауза значительно увеличивала бы возможность промаха. Чтобы осуществить это, нужна опора для руки, открытая линия огня, не искаженная игрой света и теней. Не повредит делу, если удастся немного приблизиться к цели.