Закон бумеранга (СИ) - Шнайдер Анна. Страница 5

Мама, конечно, ничего не знала про то, что вытворила Марина в середине декабря прошлого года. Я рассказал о том случае только лучшим друзьям на нашей ежемесячной встрече-попойке — и то лишь потому, что был слишком пьяным и ни хрена не соображал. Хотя и не жалею. Надо было всё-таки выговориться, иначе я бы взорвался изнутри.

Не думаю, что моя мама считала Марину способной на измену и гулянки с другими мужиками. Мне и самому до сих пор не верилось, но… факт остаётся фактом.

— С подругами встречалась, — соврал я, не моргнув глазом. — Хотела до вечера, но я её выдернул всё-таки. Спасибо тебе, мам, за помощь.

— Темнишь ты что-то, Саш, — усмехнулась мама. Она всегда была проницательной, как и отец. — Но как хочешь, дело ваше. Надеюсь, ты тогда действительно взялся за ум и больше Марину не огорчал.

Ну разумеется, а что ещё мама могла подумать? Что я опять завёл себе девку, Марина узнала, расстроилась и ушла гулять с подружками. Но лучше уж пусть думает так, чем выяснит правду.

Что, Сашка, противно, да? Не хочешь, чтобы родные знали, что жена тебе изменяет? А ведь четыре года назад, когда Марина плакала и переживала, ты и не думал об этом в таком ключе. Что ей тоже может быть неприятно подобное — чужая жалость, взгляды искоса, сплетни. Тебе казалось, что всё фигня, не стоит даже об этом говорить. А теперь что?

Да ничего, собственно. Просто теперь я оказался на Маринкином месте — и мне на нём не понравилось.

— Всё хорошо, мам, — неискренне сказал я. — Ты можешь идти. А мы тут сами.

— А ты мной не распоряжайся, — погрозила мне пальцем мама. — Сейчас узнаю, какие планы у Марины и девчонок, тогда и решим, идти мне или нет.

Планы…

У меня не было никаких планов. Планы люди строят, когда понимают, что надо делать. А у меня не было понимания. Я за четыре года наизнанку вывернулся — но ничего не работало.

Что мне ещё сделать, чтобы Марине наконец стало легче, она бросила своего любовника и вернулась ко мне? Заболеть смертельной болезнью? Попасть под грузовик? Защитить её от маньяка? Какие там ещё варианты? Организовать благотворительный фонд, пожертвовать кучу денег на добрые дела, отдать почку на донорство?

Не знаю.

И если честно, то я просто безумно устал.

Сашка

Как я и предполагал, Марина мою маму не отпустила — сказала, что с удовольствием проведёт выходной вместе с ней и не надо никуда уезжать. Это было предсказуемо. Мама рассеивала внимание, позволяла Марине почти не общаться со мной и разряжала обстановку. В общем, работала подушкой безопасности. И, думаю, моя родительница отлично понимала собственную роль.

Мама всю жизнь — до момента, как решила уйти на пенсию и чаще видеть внуков, — трудилась у отца на фирме архитектором. Там они и познакомились очень-очень давно, когда отец ещё только начинал своё дело. Поженились и прожили душа в душу много лет. Мы с братом всегда чувствовали, как они любят и нас, и друг друга.

Именно поэтому отец, узнав о моих, как он выразился, «похождениях», с недоумением высказался:

— Удивительно, что из тебя вырос такой кобель, Саш.

С не меньшим обалдением к моим поступкам отнёсся и старший брат Славка. Хотя он признался, что замечал мой флирт с другими бабами — всё же в одной конторе работаем-то, — но никогда не думал, что у меня доходит до перепихонов. Как он выразился:

— Просто натура у тебя всегда была шаловливая, ты вечный шутник и хохмач, поэтому я и подумать не мог, что дальше улыбочек и фразочек заходит.

Да, вот такой я исключительный уродился. Отец, мама, Славка — все серьёзные люди, никто налево не ходил, в отличие от меня. Впрочем, не только в этом дело. По сравнению с тем же Славкой, не говоря уже об отце и матери, я всегда был «белой вороной». И школу закончил не с золотой медалью, а с кучей четвёрок, и в институте тройки проскакивали — а остальные в нашей семье — краснодипломники, — и на работе звёзд не хватал. Единственный мой талант — умение договариваться. Если надо что-то распланировать или, не дай бог, посчитать — это не ко мне. По деньгам у нас Славка, он экономический заканчивал, а планы отец профессионально составляет, да и считает отлично. Так же, как и мама, Яковлев-старший — архитектор, и на земле стоит обеими ногами крепко, лучше любого дома.

Не могу сказать, что ко мне как-то пренебрежительно относились или в чём-то упрекали, и тем не менее что-то подобное я порой чувствовал. Похожим образом отец относился к не самым удачным своим проектам. Он от них не отказывался, соглашался, что да, он делал, но при этом и не гордился. И если можно об этих самых проектах не упоминать, предпочитал так и делать.

Не знаю, повлияло на меня всё это или нет — тут вопрос к грёбаным психологам, они же любят выявлять связи между нынешними психологическими проблемами и детством. Но я бы только фыркнул, если бы какой-нибудь доморощенный психолог заявил мне, что я изменял жене в течение первых семи лет брака, потому что всегда был недолюбленным ребёнком. По-моему, это бред сивой кобылы. Я изменял, потому что мне хотелось, потому что была возможность и потому что я не желал нести к Марине какой-то негатив, сбрасывал его с левыми девками. И да — я не заморачивался. А психологи, на мой взгляд, порой слишком глубоко копают в стремлении оправдать обычные мерзости. Ну вот допустим: мужик — педофил. И какая разница, по какой причине он насилует маленьких девочек? Это прям что-то сильно меняет? Как по мне, то абсолютно ничего. Если постоянно искать оправдания людям, вместо того, чтобы просто сказать, что существуют на свете обыкновенные гады и сволочи — или кобели, как в моём случае, — много до чего можно договориться.

Но я-то ладно, со мной всё понятно. Однако Марина ведь не такой человек. Она верная, спокойная, терпеливая… Я могу бесконечно её хвалить, на самом деле, — потому что считаю, что в лице жены отхватил в жизни счастливый билет. Потом я бездарно его просрал, да. Но то, что я её встретил, — уже удача. И мне не хотелось, чтобы Марина марала себя грязью, окуналась в дерьмо, в котором когда-то плавал я. Неприятно это всё! Неужели она сама не чувствует? Не способна Марина, как я, ни о чём не жалеть и спокойно трахаться с несколькими партнёрами одновременно. Настолько зла на меня, что не обращает внимания на совесть? Да, возможно. Но ведь я объяснил ей всё насчёт Милки — может, теперь Марина наконец переключится?

Весь этот день я старался изо всех сил, исполнял всё, о чём просила жена, не пререкался, не возражал и вообще пытался быть идеальным. И гулять сходил с девчонками, пока Марина с мамой отдыхали и точили лясы на кухне, и Вике с уроками помог, хотя я терпеть не могу математику и хрен что в ней понимаю, и с Дашей слепил какую-то ерунду. Она утверждала, что это «ялоко», но мне казалось: слепленное сильнее напоминает два мужских яйца с крошечным членом посередине. Фиговые из нас скульпторы.

После ужина, который приготовила Марина, моя мама наконец уехала, расцеловав напоследок девчонок. Вика и Даша уже начинали зевать — ещё бы, я же с ними почти четыре часа гулял! — поэтому, как только мама ушла, Марина заявила, что теперь будем мыться и по кроватям.

Я даже воодушевился. Сейчас девчонки уснут, и я попробую…

Сашка

Даже взрослые люди могут быть на редкость наивными, ещё наивнее детей. Вот как я, в течение прошедшего дня с какого-то рожна надеющийся, что наш с Мариной разговор по поводу Милки заставит её хоть как-то пересмотреть свою позицию и сменить гнев на милость.

Ага, щаз.

Усыплять девчонок Марина отправила меня. Очень хотелось сказать: слушай, я с ними и так почти весь день был, может, хотя бы книжку на ночь ты им почитаешь? Точнее, Даше — Вика читает своё, а когда Даша засыпает, откладывает книгу в сторону и выключает свет. Если сама к этому времени не спит, что, кстати, бывает.