Шантажистка - Пирсон Кит А.. Страница 38

Коротаю время, бездумно разглядывая витрины лавок да наслаждаясь свежим морским воздухом. Памятуя, что ярмутский паром пересекает Те-Солент несколько дольше райдского, по пути обратно на пристань заглядываю в киоск и покупаю газету.

Клемента я застаю за созерцанием снующих по гавани яхт.

— Подумываешь о покупке? — шучу я.

— Если только ты заплатишь.

Усаживаюсь рядом с ним и тоже засматриваюсь на дорогущие яхты. Несколько раз я посещал остров Уайт в качестве гостя «Каусской недели» — знаменитой на весь мир регаты. Я, конечно же, не моряк, однако «Каусская неделя» — это и светское мероприятие. Вместе с тем я в состоянии оценить то ощущение свободы, что предоставляет обладание яхтой. Плыви куда душе угодно. Такой образ жизни не может не привлекать.

Как бы ни хотелось мне сидеть вот так на скамейке да предаваться мечтаниям об океанской жизни, нас уже зовет судно покрупнее.

— Клемент, нам пора.

Мы направляемся в кассу, а затем поднимаемся на паром, и все это время великан не перестает подтрунивать надо мной, сетуя на отсутствие полицейских и агентов Интерпола.

Пятнадцать минут спустя мы наконец-то покидаем остров — днем позже запланированного, зато с багажом приключений.

На этот раз на море гораздо спокойнее, да и места у нас удобные, и двух этих обстоятельств вполне достаточно, чтобы сморить Клемента. Меня тоже клонит в сон, однако заснуть в общественном транспорте мне еще ни разу в жизни не удавалось. С завистью покосившись на своего посапывающего товарища, погружаюсь в чтение газеты. На первых четырех страницах ничего необычного: неутешительные прогнозы об экономике и Брексите, почему-то подающиеся как новости. Как будто кого-то можно этим удивить. Листаю страницы дальше, в надежде отыскать что-нибудь поинтереснее.

На восьмой странице в глаза мне бросается заголовок, однако не столько интригующий, сколько путающий: «Депутат-тори на обнародованном секс-видео».

Перечитываю заголовок, не отваживаясь приступить к самой статье. Каковы шансы, что на этот раз слитое видео порнографического характера касается кого-то из моих коллег? Увы, минимальные. И это означает лишь одно. Во рту у меня пересыхает, я с трудом сглатываю и принимаюсь за чтение.

Разумеется, только об одном депутате-тори статья и могла быть. О том самом депутате-тори, что в данный момент плывет на пароме и которого вот-вот хватит апоплексический удар.

— Клемент! — хриплю я. — Просыпайся!

Он медленно приходит в себя. Складываю газету и сую статью ему под нос.

— Посмотри, что эта сука теперь отколола!

Поначалу великан лишь осоловело таращится на текст, однако через несколько секунд глаза его начинают бегать по строчкам, в то время как складки на лбу прорезаются все глубже.

— Черт! — бурчит он.

Несколько утешает, что в статье не упоминается то незначительное обстоятельство, что ее герои являются братом и сестрой. В противном случае навряд ли новость оказалась бы погребена внизу восьмой страницы.

— Не понимаю, — изрекает Клемент.

— Что не понимаешь?

— На хрена она скормила это газете? Ну выставила тебя мудилой, но что она с этого получит?

Игнорирую весьма нелестную ремарку о своей персоне, поскольку вопрос о мотивах Габби куда более важен.

— Понятия не имею.

Великан пару раз поглаживает усы, затем выдвигает предположение:

— Может, взбесилась после нашего визита к ее мамаше.

Я, однако, сомневаюсь в данной версии. До сей поры Габби приводила в действие свой план с клиническим хладнокровием. Каждый его пункт имел какой-то смысл, и потому удар из мести представляется слишком импульсивным, слишком поспешным. Нет, утечка в прессу организована с какой-то целью.

— Это не ее стиль, Клемент. Что-то за этим кроется.

С минуту мы сидим и молча хмуримся на статью. Наконец, сквозь туман в моей голове пробивается гипотеза.

— Боже, — бормочу я, — кажется, это предвестие.

— Что-что?

Я подаюсь вперед, чтобы не подслушали соседи.

— Так, зададимся вопросом: с чего это центральной газете интересоваться незаконно снятым видео, как депутат-заднескамеечник занимается сексом?

— Ну им же надо чем-то заполнять страницы.

— Верно, вот только я абсолютно не медийная персона. Это вообще не инфоповод, иначе они и не запрятали бы публикацию на восьмую страницу.

— Зачем они тогда вообще напечатали ее?

— Мне приходят в голову лишь две причины, и обе соответствуют угрозам Габби.

— Выкладывай.

— Это что-то вроде анонса. Думаю, Габби убедила газету напечатать новость на условиях, что они получат эксклюзив, когда разразится настоящая сенсация.

— Про то, как братец отшпилил сестренку?

Меня начинает мутить, и отнюдь не из-за похмелья.

— Именно.

— Значит, этой статьей она хотела надавить на тебя еще сильнее?

— Да. И, подозреваю, в качестве ответа на наш ультиматум. Думаю, можно с уверенностью заключить, что принимать мое встречное предложение она не намерена.

— Дерьмо, — ворчит Клемент. — Блин, опять всё по новой.

Я откидываюсь на спинку кресла и сокрушенно качаю головой. Как ни крути, а поездка обернулась лишь тратой времени.

22

Мне необходимо подышать свежим воздухом и как следует все обдумать, и я выхожу на палубу. Хватаюсь за перила с такой силой, что белеют костяшки. Несмотря на слепящее солнце, ветер на Те-Соленте холодный, однако даже он не в состоянии охладить мой гнев.

И как только я мог быть таким беспечным идиотом?

Угробленный день на острове еще ладно, коли это произошло, выражаясь протокольным языком, вследствие обстоятельств непреодолимой силы. Но мне следовало остаться в гостинице и выработать план действий на случай осложнений. А я позволил себя отвлечь и вместо анализа возможных последствий визита к Сьюзан просто валял дурака, да к тому же напился в стельку.

И винить в этом мне остается лишь себя одного.

Но теперь все кончено. Я проиграл вчистую. Настало время заняться тем, что нужно было сделать в первую очередь.

Возвращаюсь в салон и отыскиваю уголок потише, подальше от других пассажиров, подальше от Клемента. Достаю телефон, выключенный с прошлого вечера. По включении сразу же раздается сигнал сообщения. Совершенно не удивлен, что отправителем значится Фиона Хьюитт. Порнографическое видео — это одно, но теперь я разоблачен и опозорен прессой, и парламентский уполномоченный по этике просто обязана вмешаться.

Послание гласит:

Однако Фионе придется подождать. Мне предстоит более неотложный звонок.

Прокручиваю список контактов и нахожу Руперта Франклина, своего поверенного. После пятого гудка он отвечает.

— Прости, что тревожу в субботу, Руперт, но у меня срочное дело.

— Как обычно, — посмеивается юрист. — Так чем могу помочь, Уильям?

— Я продаю Хансворт-Холл и квартиру в Блэкфрайарсе.

— Вот как? Должен признаться, весьма удивлен.

— Это долгая история, а у меня, к сожалению, нет времени. Обе сделки необходимо завершить к пятнице.

— К какой пятнице?

— К следующей.

— Очень смешно, Уильям. Это ведь шутка, да?

— Хотелось бы, но я совершенно серьезно.

На несколько секунд на линии воцаряется молчание.

— Не знаю, в чем причина такой спешки, но это все равно невозможно.

— Почему?

— Для начала, поверенному покупателя потребуется уйма информации: подтверждение законности права собственности у местных властей, сведения об арендаторах, энергопаспорт, не говоря уже об инспекциях. На все процедуры уйдет несколько недель.

— Им ничего этого не надо.

— Чушь. Не родился еще такой поверенный, который позволит своему клиенту купить недвижимость без этих документов.

— Позволит, если недвижимость обойдется всего в один фунт.

Снова молчание. О мыслях Руперта остается только догадываться. Наконец, какую-то часть их он озвучивает: