Кристальный пик - Гор Анастасия. Страница 47

— Все в порядке, — сказала я нарочито мягко, дабы не вызвать подозрений. — Ваша мать может остаться. Я доверяю вам, ярл Дайре, а значит, доверяю и вашей матери, даже если иногда она поступает… необдуманно.

Удивление было первой искренней эмоцией, которую я увидела на лице Мераксель за все это время. Неуверенно оглянувшись на сына, а затем снова на меня, она неуверенно поклонилась и вернулась на свое место подле трона. Ее сиреневые волосы, напоминающие фиалковые соцветия, — один в один того же оттенка, что и глаза, и чешуя, — лежали плащом за ее спиной и прикрывали вырез на юбке благородно-синего платья, струящегося в пол. Такого же цвета был кафтан на Дайре, расшитый узорами, в которых угадывались очертания драконьих хвостов. Я вдруг поняла, что ни разу не видела Дайре в традиционном пурпуре Дану, сколько бы раз мы ни встречались. Даже дома он не носил его, будто, приняв власть, в то же время отрекался от нее.

— Если вы так желаете… — сказал Дайре с ноткой сомнения, наклонившись к нам и вперив оба локтя в колени. — Я слушаю.

Пускай я сомневалась в верности Мераксель, думать о безопасности и отказываться от помощи существа, в чьей голове умещалось больше знаний, чем во всех библиотеках Круга, было сейчас непозволительной роскошью. Потому, набрав в легкие побольше воздуха, я собралась с мыслями и начала свой рассказ.

Занял он гораздо меньше времени, чем я ожидала. Дайре с Мераксель незачем было знать такие подробности, как мой поцелуй с Селеном или даже то, кем он являлся и чего хотел от меня на самом деле. Поэтому, ограничившись тем, что Красный туман вернулся и что мне нужно отыскать Кристальный пик ради предначертанной встречи с Совиным Принцем, я перешла к истории моей матери, побывавшей в сиде, и закончила старой сказкой о колодезных вратах в Надлунный мир.

«Мир тот совершенно не похож на человеческий, — принялась описывать я воодушевленно, взывая уже не к сказке, а к собственным воспоминаниям. — В нем полно причудливых растений и еще более причудливых зверей. Он сияет, как звезды, и нет в нем неба, потому что сам сид это небо и есть — не существует ничего выше него и прекраснее».

Удивительно, но я и впрямь хорошо помнила, как выглядит Надлунье. Забыла, что было до и после, но только не сияющий свет и траву, поющую голосами птиц. Рассказывая об этом, я лишний раз убеждалась: все было взаправду. Надлунный мир существует, и если я смогла попасть туда один раз, смогу и второй.

— Ну так что? — спросила я сразу, не в силах выдержать паузу даже ради того, чтобы Дайре с матерью переварили услышанное. К тому моменту, как я закончила свой сказ, солнце за стрельчатыми окнами начало клониться к земле. Миновал полдень. — Слышали ли вы нечто подобное о своих краях? Подскажете ли, где нам искать спасение?

Дайре и Мераксель переглянулись. Они оба внимали мне добросовестно, не отвлекаясь, но никто из них не выглядел так, будто знал, о чем идет речь. Их затянувшееся молчание отозвалось во мне разочарованным вздохом: похоже, мы только зря потратили и их, и свое время.

— Драгоценная госпожа, позвольте уточнить… Вы решили, что сможете попасть в сид через Дану лишь потому, что вас направила сюда старая одичалая вёльва, живущая в Рубиновом лесу, где все кровью истекает и где нет ни других людей, ни живности? — спросил Дайре той самой полуехидной-полувежливой интонацией, которую я так ненавидела. — Вы ведь понимаете, что Трехмирье, на котором якобы стоит наш туат, это всего-навсего еще одна красивая сказка? Как и та, что о колодце и упавшем в него пастухе, вернувшемся из сида с охапкой яблоневых листьев, которые высохли и стали золотом. Вы, могу поспорить, тоже ведь не способны взрастить из себя пшеницу, как сделала ваша прародительница Дейрдре, верно? Народный сказ везде есть сказ, госпожа.

— Но разве сказ не рождается из истины? Я сама тому пример, — возразила я, сцепив руки на груди замком; там, где под одеждой скрывался шрам на сердце.

— Вы умерли, — напомнил Дайре. — Это другое. Я не ставлю под сомнение само существование сида и богов — я ставлю под сомнение то, что с ними можно повстречаться, будучи живым…

— А как же моя мать, королева Нера? Она тоже бывала в сиде и тоже при жизни. Я знаю это наверняка, потому что только благодаря ей мы и спасли наш мир полгода тому назад. Как я уже сказала, она встретилась с Совиным Принцем во время охоты в лесах Луга…

— Даже если это так, лесов в Дану навалом, госпожа. Наши родители могли охотиться где угодно. В летописях о каждой ярловой прогулке не пишут.

Несмотря на официозный тон, которого мы оба придерживались, на его роскошный наряд и важную позу на троне с идеальной осанкой, Дайре даже сейчас оставался высокомерным мальчишкой. Не стеснялся ухмыляться и смотрел на нас с Солярисом, как на детей, притащивших к нему кукол и попросивших их оживить.

— Когда-то и драконий остров был для людей с континента всего лишь сказками, — проронил вдруг Солярис у меня за плечом. — Однако ваши торговцы умудрялись попадать туда толпами.

— Они попадали туда по морю и небу, — развел руками Дайре. — Не через колодец ведь.

Пятнистая кошка, уже пять минут крутящаяся у него под троном, протяжно мяукнула, выпрашивая ласку. Дайре улыбнулся и свесил с подлокотника трона руку, почесывая ее по спинке, из-за чего на какое-то время кошачье урчание стало единственным звуком в тронном зале, нарушающим мрачную и душную тишину.

— Мераксель, может быть, тебе есть что сказать? — осведомился Дайре, глянув на мать.

Та покачала головой.

— Нет.

— Тогда я могу расспросить своих братьев, — предложил Дайре затем, немного подумав. — Один из них сейчас как раз разбирается с трактатами, оставленными после отца… Быть может, они смогут подсказать вам путь. Но это займет некоторое время.

Я промолчала, решив не напоминать, что времени у нас как раз таки и нет: истекал последний день Эсбата. Либо мы найдем сид сегодня, либо, возможно, никогда. Да и что толку от чтения трактатов, когда все людские знания о Надлунном мире умещались в пару детских сказок? И даже Мераксель, чей возраст исчислялся тысячами лет, выглядела растерянной. Она проводила нас вялым наклоном головы, когда мы с Солярисом поблагодарили Дайре за гостеприимство и, договорившись, что выдвинемся из замка через час, покинули тронный зал ни с чем.

Как только двери захлопнулись за нашими спинами, Солярис тут же произнес:

— Мераксель знает.

— Что знает?

— Где находится сид.

Сол никогда не был склонен делать поспешных выводов, поэтому если и говорил нечто столь серьезное, значит, был уверен в этом наверняка. Он много молчал и еще больше огрызался, но зато внимательно слушал и так же сосредоточенно смотрел. В этом и таился главный его талант. Лично мне ничего не казалось подозрительным в поведении Мераксель: ее отстраненный и безучастный вид было легко списать на отсутствие интереса к людским делам и пренебрежение ко мне, а косые взгляды в сторону сына — на страх за то, что он вызовется отправиться вместе с нами. Однако Солярис считал иначе. И как лишь человек способен понять другого человека, так и лишь дракон способен узреть истинные помыслы дракона.

— Ступай, — сказал Сол мне, остановившись посреди коридора, где солнечный свет, проходя сквозь витражи, расписывал стены виноградными лозами цвета вина и девичьего румянца. — Я поговорю с Мераксель.

— Солярис…

— Доверься мне. Мы ничего от этого не потеряем.

— Но что, если…

— Снова за бок укусит? Подумаешь! Сегодня мы обязательно попадем в сид, Рубин. Я ведь обещал тебе, — Сол улыбнулся приободряюще, хоть и неубедительно. — Так что иди и собери пока остальных. Встретимся через час возле главных ворот. Будет здорово, если ты и Сильтана заодно отыщешь. Мне неспокойно за местных девиц и шкатулки с украшениями, когда он без присмотра где-то бродит.

Раньше у меня не было поводов сомневаться в Солярисе. Не возникло их и сейчас. Я кивнула и поморщилась, когда он вновь погладил меня по косам, которые Тесея только-только переплела мне перед визитом в тронный зал. Будто бы для него других выражений нежности не существовало — не то что поцелуев!