Минута на убийство - Блейк Николас. Страница 8

— Знаете, вы бы лучше поговорили на эту тему с директором управления. Уж коли вы ставите под сомнение его указания, — спокойно парировал Найджел.

— Я вас не понимаю. О каких указаниях идет речь?

— Прежде всего о том, которое он высказал на совещании, подводя итоги работы в мае сорокового года. Обращаясь ко всем руководителям подразделений, он отметил, что ритмичной и быстрой работе не должны мешать бюрократия и другие формы служебного саботажа.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что моему отделу требуется шесть экземпляров KB 5339. И что всякий раз, когда нам потребуется шесть экземпляров, мы будем их заказывать. И что мне надоели ваши поучения. И что, если вы еще раз позволите себе употребить слово «легкомысленный» по отношению к моей работе, я потребую от директора принять дисциплинарные меры. — Найджел замолчал и после небольшой паузы закончил: — Оставьте эти бланки, я сам с ними разберусь.

Эдгар Биллсон свирепо взглянул на него и направился к двери:. Однако ему не удалось сохранить величественный вид, потому что дверь распахнулась и в комнату вихрем влетела Памела Финлей, отчего ему пришлось отпрыгнуть назад.

— Должен сказать, стиль у вас был великолепный, — прокомментировал Меррион, когда Биллсон наконец ушел. — Никогда не знал, что этот кролик умеет так агрессивно показывать зубы. Можно подумать, эти KB из его личной коллекции порнографических редкостей, так он о них печется…

Через двадцать минут Найджела пригласил директор. Когда Найджел вошел, тот сидел на краешке стола, свесив длинные ноги, а перед ним на полу были разложены фотоснимки, разделенные на группы. Джимми Лейк махнул ему рукой и снова уставился, как в трансе, на фотографии. Это были снимки для разворота, предназначавшиеся для одного из изданий тихоокеанской серии. Время от времени директор заглядывал в подготовленные Меррионом Сквайерсом макетные листы, соскакивал со стола, поправлял некоторые снимки или заменял их другими из кипы на подоконнике и возвращался в прежнее задумчивое состояние. «Очень похоже, — подумал Найджел, — на неторопливый пасьянс, только вместо игральных карт — картинки десять на двенадцать дюймов». Он поделился сравнением с директором.

— Да, — ответил Джимми Лейк. — Очень успокаивает нервы.

Они помолчали. Найджел давно привык к таким паузам, хотя в это утро директор казался рассеянным больше обычного. Наконец Джимми заговорил:

— Нет, не пойдет. Мертво. — Он показал на одну из группок фотографий. — Вон та. Скажи-ка мне, в чем тут дело?

Задать такой вопрос было все равно что спросить у Менухина, в чем недостаток виртуозного пассажа, исполненного Сигети [8], потому что Меррион Сквайерс обладал совершенно гениальной способностью делать макеты и эту способность превосходило только необыкновенное умение директора наглядно выражать содержание своих замыслов. Найджел набрал побольше воздуха и нырнул.

— Вот это должно быть в центре, — сказал он, показав пальцем на одну иллюстрацию. — Давайте сделаем разворот в три четверти и остальные дадим справа в колонку.

Директор слабо улыбнулся.

— Хм… — сказал он. — Кстати, почему здесь нет Мерриона, солнышко?

— Я ему звонила, — сказала Нита Принс.

— Позвони еще раз.

Найджел заметил на столе у Ниты скомканный носовой платок, а под глазами — круги. Она назвала номер по внутреннему коммутатору таким неуверенным голосом, словно невероятно устала.

— Мне нужен Меррион Сквайерс, — терпеливо проговорил Джимми. — А это номер Брайана Ингла.

— Извините. — Кита позвонила еще раз. «Странно, — подумал Найджел. — Что бы там ни говорили про ее личную жизнь, но на работе девочка всегда была собранной. И как странно она посмотрела на Джимми: с укором? с решимостью? со злостью? с неуверенностью?» Найджел никак не мог определить, что было в ее взгляде. Во всяком случае, этот взгляд не был, как обычно, уверенным и сдержанно-самодовольным: в нем появилось что-то беззащитное, уязвимое.

Когда пришел Меррион, они снова занялись фотографиями. Предметом обсуждения стал разворот, который не понравился Джимми.

— Совершенно верно, это неудачно, — согласился Сквайерс. — Я ждал снимков из серии КВ. Там есть фотографии много лучше, я знаю.

Директор вопросительно поднял брови, глядя на Найджела.

— Мы уже ругались по этому поводу с Биллсоном. — Найджел разъяснил ситуацию, стараясь говорить как можно более бесстрастно: ему не хотелось подводить Биллсона.

— Солнышко, позвони Биллсону, — обернулся директор к Ните. — Скажи ему, что мы должны получить отпечатки серии KB через сутки. Скажи, что это мое распоряжение.

— Он буквально не хочет слезать с этих снимков, — сказал Меррион. — Надеется что-нибудь из них высидеть.

— Выбрось-ка ты Биллсона на минутку из головы и займись работой, сынок. Эти твои макеты, — Джимми с пренебрежением протянул ему листы, — второсортные!

Слово «второсортный» было самым грубым в лексиконе директора, и пользовался он им осмотрительно. Найджела поразило прозвучавшее в его голосе раздражение. Меррион, по-видимому, тоже был удивлен.

— Наверное, я больше не гожусь для работы в управлении, — сказал он будто в шутку.

— Тебе сообщат, когда управление придет к такому мнению. Можешь не беспокоиться, — произнес Джимми, глядя на Мерриона.

«Снова показывает когти. А ведь всегда прячет их под бархатными манерами, — подумал Найджел. — К чему бы это?»

— Забери макеты — этот и этот — и переделай. Я уже просил тебя об этом раньше. Теперь приказываю.

— А я вам сказал: то, как вы. предлагаете их улучшить, никуда не годится. — Ирландский темперамент Мерриона с трудом переносил критику, и Джимми обычно в общении с ним проявлял больше такта. — Я не могу бросаться осуществлять все идеи, которые придут в голову любителям.

«Любитель»: это слово было еще более оскорбительным в управлении, чем «второсортный».

— Полагаю, вам следовало бы выбирать выражения, — проговорил Джимми самым спокойным, но убивающим наповал тоном. — Вы здесь всего лишь один из экспертов, причем не умнее других. И за последнее время от вас неприятностей больше, чем от всех остальных, вместе взятых. Мне докладывает заместитель директора…

— Ну неужели вам нужно выяснять отношения именно сейчас? — дрожащим голосом воскликнула Нита. — Я уверена, Меррион…

— Обойдусь без вашего сочувствия, цыпленочек! — со злостью бросил ей Меррион.

Найджел ждал, что директор снова набросится на Мерриона, но Джимми Лейк отвернулся к окну, словно отстраняясь от происшедшего. Желал он того или нет, но дело выглядело так, словно он хочет замять ссору. Через секунду Нита, сделав попытку улыбнуться, сказала:

— Джимми старается выглядеть кровожадным, но у него это плохо получается. Правда, Джимми?

Найджел долго потом вспоминал, каким тоном это было сказано. В реплике Ниты определенно таился какой-то подтекст, но какой — понять было невозможно. Во всяком случае, Найджел не успел в этом разобраться: открылась дверь и показался небольшого роста жизнерадостный человек в офицерской форме. Он театрально прижал руки к сердцу и с таким же театральным видом обвел всех удивленным взглядом.

— Ангелочки мои! — воскликнул человек высоким голосом. — Джимми! Импозантен, как никогда! Ах, Найджел! И еще один красивый джентльмен! И Нита! Ты — великолепна!

Он устремился к ней, как герой-любовник из какого-нибудь рождественского спектакля, и театрально заключил ее в объятия. Вслед за ним в комнату вошла маленькая чинная женщина, державшаяся весьма скромно. Джимми Лейк, с любопытством наблюдавший сцену у стола Ниты Принс, даже не заметил вошедшую, пока она не тронула его за локоть. Тогда он повернулся к ней:

— Моя дорогая девочка! Что ты здесь делаешь? «Уж не испуг ли звучал в его голосе, — подумал Найджел. — Ничего удивительного: Алису Лейк никогда особенно не звали посещать работу мужа, особенно когда там находилась Нита Принс».