Час урагана (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович. Страница 37

Она молча вышла и пересела назад. Что, если старший инспектор начнет спрашивать о том, какие опыты она проводила с Солом? Чего они добивались. Что сумели сделать. Полиция часто задает непредсказуемые вопросы, об этом в любом детективе написано. Спрашивают просто потому, что сами находятся в тупике и роют во всех направлениях. Спросят — и что она ответит?

— Прошу вас, мисс, — вежливо сказал полицейский агент, и Элис поняла, что они уже приехали и какое-то время (минуту? час?) стоят перед входом в здание факультета астрофизики.

В кабинете брата Элис обнаружила странную картину: на полу была разостлана огромная — два на два метра — карта звездного неба, Фред с инспектором стояли на коленях на одном из эклиптических созвездий, и Дайсон очень внимательно — нарочито внимательно, а на самом деле с полным равнодушием, как показалось Элис, — слушал объяснения. Фред рассказывал о межцивилизационных контактах, и Элис поняла, что страх ее был не напрасен: брат говорил именно то, что говорить не следовало.

Она громко закашлялась, и мужчины бросились ей на помощь: Фред обнял за плечи и повел к креслу, а старший инспектор повернул кресло таким образом, чтобы ей в глаза не попадал яркий свет из окна.

— О чем вы тут говорили? — спросила она. — И почему хотели меня видеть?

— Вы плохо выглядите, — с беспокойством сказал Дайсон.

— Я устала, — сказала Элис. — Но если вы меня вызвали, значит, вам это все равно.

— Не буду лицемерить, — усмехнулся Дайсон, — и говорить о том, что разговор можно отложить до завтра. У меня накопилось немало вопросов, а мистер Бакли мне совсем голову заморочил своими идеями… Вот я и решил, что лучше говорить с вами обоими.

— Наверно, мы имеем право вызвать адвоката? — сказала Элис, стараясь придать голосу не свойственную ему твердость.

— Имеете, — кивнул Дайсон. — Но с адвокатом у нас не получится разговора. Если вы пригласите своего поверенного, я буду вынужден обращаться к вам либо как к важным свидетелям, либо, извините, как к подозреваемым в совершении преступления. Улавливаете разницу? А сейчас мы просто рассуждаем, вы делаете свои выводы, я — свои.

— Что вы хотели спросить? — сказала Элис, так и не сумев поймать взгляд брата: Фред упорно разглядывал какую-то точку на звездной карте.

— Знаете, — доверительно произнес Дайсон, — я человек простой, на мой взгляд убить человека может каждый, тут нет ограничений, и мотив может быть каким угодно, убивали, бывало, из-за десяти долларов — поспорили о том, кто будет платить за бензин на заправке… Честное слово, было такое дело. Девушка вытащила пистолет — он лежал в бардачке машины — и выпустила три пули, прежде чем поняла, что происходит.

— Мы с Солом любили друг друга…

— Да, знаю. Нет мотива — это вы верно подметили. Но давайте говорить серьезно, — Дайсон сделал резкий жест, будто смел что-то, мешавшее ему вести прямой разговор. — Ваш брат, мисс Бакли, объяснил мне кое-какие детали ваших с мистером Тубертом экспериментов. Я мало что понял, кроме одного: мистер Бакли убежден, что опыты с вашим участием должны быть продолжены. Если, мол, работу прервать — а она, конечно, прервалась в связи с гибелью мистера Туберта, — то вашему здоровью будет нанесен непоправимый ущерб. Мол, если нет Туберта, пусть продолжит доктор Волков и непременно — завтра же. Я говорю, что это невозможно, — пока не закончится расследование, ни о каких опытах и речи быть не может. А брат ваш утверждает, что тогда нет гарантии, что с вами чего-нибудь не случится. Я полагаю, что это чепуха, но хотел бы, прежде чем продолжить разговор, знать ваше мнение. Неужели этот сон — как наркотик, без которого вы не можете прожить и дня? Наступает ломка? Это важно знать — тогда получается, что доктор Туберт проводил исследования, запрещенные законодательством штата. Плюс к тому — незаконное хранение оружия. Я должен это выяснить, поскольку мотив преступления…

«Господи, — подумала Элис, — почему он так многословен? Хочет, чтобы я правильно его поняла или, наоборот, — чтобы перестала слушать и ответила так, как ему нужно?»

— Вам действительно может быть плохо, если опыты не продолжатся?

— Почему же… — Элис бросила на брата быстрый взгляд, она не хотела, чтобы Дайсон понял, о чем она хотела спросить, но и Фред не понял тоже, сидел, сцепив ладони на колене, и демонстративно смотрел в потолок. — Мы работали с января. Иногда делали перерывы — никаких проблем не возникало. Сол… доктор Туберт должен был обрабатывать результаты…

— Хорошо, — удовлетворенно проговорил Дайсон. — Значит — отдыхайте.

— Из ваших слов можно понять, — сказал Фред, не отрывая взгляда от какой-то точки на карте, — что лаборатория останется опечатанной?

— Конечно, — кивнул старший инспектор. — А что, вам непременно нужно туда попасть? Может быть, все, что вы мне до сих пор говорили о необходимости продолжения опытов, — всего лишь повод, чтобы попасть в ту комнату и найти… что?

— Ничего, — удивленно проговорил Фред. — Какой еще повод?

— Я все время сопоставляю, — объяснил Дайсон. — И получается, что вы тоже могли убить доктора Туберта.

Элис вскрикнула, а Фред наконец перевел взгляд на красное от напряжения лицо Дайсона.

— Я? — поразился Фред. — Что за фантазии?

— Послушайте, — медленно заговорил Дайсон, — буду с вами совершенно откровенен. Обычно наша братия любит… Ну, попридержать факты, которые удалось установить, поиграть с людьми, а потом вдруг… И человек ломается. Я так не работаю. Я считаю, что дело у нас в любом случае общее. Смотрите. Если ни вы, ни ваша сестра — не убийцы, то нам — вам и мне — нужно знать все факты, чтобы вместе найти того, кто это сделал. Так? А если кто-то из вас убил доктора Туберта — не надо вскидываться, я всего лишь делаю предположение, — то вам лучше знать то, что знаю я. Почему? Очень просто. Вы умные люди и не станете спорить с очевидным. А если факты не очевидны, вы начнете предпринимать некие действия по сокрытию оставшихся улик, и тогда я вас подловлю — как пить дать, можете быть уверены.

— Понятно, — раздраженно сказал Фред; видимо, многословие инспектора и ему уже действовало на нервы. — Так почему я, по-вашему, убил беднягу Сола?

— Не почему, — пожал плечами Дайсон. — Почему — вы сами мне скажете, если, конечно, это дело на вашей совести. Я говорю о том, что у вас нет алиби.

— То есть как нет? — резко сказал Френк. — Все утро я находился в своем кабинете, пока мне не сообщили по телефону о том, что… о смерти Сола. Тогда я поехал в клинику.

— Это ваша версия, я ее слышал. Ваша секретарша Эдит Мерчис утверждает, что вы вошли в кабинет в половине девятого и попросили не беспокоить. Она и не беспокоила, вы всегда до полудня работаете, — это ее слова, — и не хотите, чтобы вам мешали.

— Совершенно верно… — начал Фред.

— Минуту, — поднял руку Дайсон. — Между девятью и полуднем Эдит неоднократно покидала приемную, причем однажды — на целый час. За это время вы могли выйти и вернуться.

— Но я не…

— Терпение, доктор Бакли. Один из врачей клиники — не буду называть его имя — утверждает, что видел вас в начале десятого: он спускался с третьего этажа и вышел на второй, а вы поднимались по боковой лестнице. Вы, наверно, думали, что в это время вас не заметят, потому что все врачи на обходе, а больные — в палатах. И еще, я проверил: около полудня — то есть, уже после того, как раздался злосчастный выстрел — вас видели у входа в гуманитарный факультет, там вы обычно не бываете, но оттуда есть висячий мост, по которому можно перейти в это здание и подняться сюда, в кабинет, минуя главную лестницу. Правда, Эдит все равно должна была вас видеть, если вы входили, но именно в это время ее по телефону вызвали на склад получить бумагу для принтера. Она отсутствовала минут пятнадцать. Самое интересное: бумагу она получила, конечно, но складчик уверял ее, что звонить не собирался. Кто же звонил?

— Откуда мне знать? — пожал плечами Фред.

— Почему же? — неестественно удивился Дайсон и запустил ладони в бакенбарды, демонстрируя удовольствие. — Очень даже знаете. Придя в кабинет в половине девятого, вы дождались, когда Эдит уйдет из приемной, быстро перешли в здание гуманитарного факультета, вышли на площадь, поймали такси…