Игра - Кершоу Скотт. Страница 5

Линда заходит в «Экспресс еда и вино» на Лайнэм-роуд. Она бывает здесь почти каждый вечер. Это маленький заурядный магазинчик, которым владеет семейная пара из Бангладеша. Подобных этому магазину в Лутоне сотни, просто этот по пути, всего в паре кварталов от аэропорта.

Она достает две замороженные лазаньи из морозильного ларя с раздвижными дверцами, дополняет их самой дешевой бутылкой красного вина и расплачивается наличными с хозяином магазина Аджаем.

Уже сев в машину и положив покупки на пассажирское сиденье, она собирается завести двигатель, когда замечает в отдалении на тротуаре фигуру человека в капюшоне.

Мужчина, он очень худой, это видно по тому, как болтается на нем темного цвета одежда – словно портьера. Он идет, озираясь по сторонам. Подозрительно. Похоже, он не заметил Линду. Он невысоко подпрыгивает, как боксер, который перед рингом настраивает себя на бой. В правой руке у него что-то есть, что-то, что ловит желтый отблеск ближайшего уличного фонаря. Это нож. Отлично.

Линда молча наблюдает, как мужчина врывается в магазин, едва не срывая дверь с петель. Поначалу сердце начинает биться чуть быстрее. Ее к таким ситуациям готовили. Она набирает 999 и без лишнего шума сообщает о вооруженном ограблении, затем нажимает отбой и поворачивает ключ в замке зажигания.

День выдался долгий. Слишком долгий. Ей это совершенно ни к чему. Ей уже пятьдесят один год, ради всего святого! Не надо ей туда лезть. Алисса дома ждет. Подумай об Алиссе.

С единственной взлетной полосы аэропорта поднимается самолет, пролетая над головой. Мигают огни, ревет двигатель, стекла в машине дребезжат. Темная улица пустынна, окна ближайших домов за задернутыми шторами светятся приглушенным светом и мягко мерцают включенными телевизорами. Линда так и сидит за рулем.

На наружной стене магазина – встроенный банкомат. Остается только узкая полоска окна с видом на прилавок, но через нее хорошо просматривается все, что происходит внутри. Мужчина в капюшоне опрокинул витрину, на которой лежали скретч-карты. В одной руке он держит нож, другой запихивает пачки скретч-карт в свою сумку. Аджай, хозяин магазина, по всей видимости, не пострадал. Это радует. Касса уже стоит открытая и пустая. Аджай поспешно бросает пачки сигарет в сумку. Линда качает головой. Сигареты сейчас стали дороже, чем когда-либо. Пятьдесят пачек могут принести этому идиоту еще несколько сотен, но он теряет драгоценное время. До аэропорта чуть больше полутора километров, полиция скоро будет здесь. Это не имеет к ней никакого отношения.

Иди домой, к Алиссе. Приготовь ужин. Посмотри сериал. Побудь матерью.

Она внимательно смотрит на бутылку, которую только что купила. Как и у всех вин в экспрессе, на ней винтовая крышка. Линда откручивает ее и делает глоток. Солодовый уксус и то приятнее на вкус. Нервы на взводе, под кожей пробегает миллион электрических разрядов. Она чувствует нездоровый азарт.

Бросив еще один взгляд на магазин, она понимает, что грабитель сделал дело и застегивает молнию сумки, а сирен по-прежнему не слышно.

Он выйдет сухим из воды. Линда ставит одну ногу на порог. Он собирается выходить.

– К черту! – ругается она, завинчивая крышку на бутылке.

Выходит из машины, бесшумно закрывая дверцу и держа бутылку за горлышко.

Из магазина доносится грохот. Линда не уверена, но по звуку похоже, что, направляясь к выходу, мужчина опрокинул центральный стеллаж. Свободной ладонью она нажимает на бронежилет, чтобы убедиться, что он на месте, и чувствует биение пульса, но страха у нее нет. Она слишком взбудоражена, чтобы бояться.

Дверь «Экспресс еда и вино» открывается внутрь. Колокольчик мелодично звякает.

Грабитель выскакивает головой вперед, под траекторию удара Линды, замахнувшейся двумя руками, как крикетной битой. От удара бутылка взрывается. Парень с размаху падает на тротуар. Линда ногой отбрасывает подальше нож, пока дешевое вино стекает в сточную канаву.

Проходит еще несколько секунд, прежде чем из-за угла появляется полицейская машина с мигалкой.

Первый офицер, выскочивший из нее, достает ярко-желтый электрошокер.

– Ты! – кричит он. – Стой на месте!

Линда бросает взгляд на свои часы.

– Шесть минут, – спокойно произносит она. – Почему так долго?

Офицер колеблется. Прищуривается, убирает электрошокер в кобуру и качает головой.

– Мэлоун, ради всего святого! Что ты наделала?

Она смотрит вниз на бесформенное тело в капюшоне и пожимает плечами. У них над головами в темном небе с ревом проносится еще один самолет.

6

Первый игрок

Мэгги Доусон успевает пройти меньше двадцати шагов, прежде чем на Вестерн-авеню появляются копы.

Копы, которым она позвонила после того, как обнаружила, что ее маленький мальчик Джексон пропал.

Копы, от которых ей нужно срочно избавиться, если верить этому жуткому анонимному сообщению.

И с чего бы ей не верить? Ее мальчик пропал. Это факт. Какой-то психопат его забрал, а ей прислал единственную фотографию и инструкции.

Не просто инструкции. Правила. Так они их назвали. Правила, как будто все это какая-то…

Она ныряет в сугроб за припаркованный «Додж» и оглядывается на свой дом на противоположной стороне посыпанной песком дороги. Ее голые ноги замерзли. Мелкие осколки разбитого окна впиваются в ступни. И к тому же она начинает чувствовать себя глупо.

А вдруг все это — какая-то садистская мистификация?

Шон и Кэролайн, законные опекуны Джексона, всегда были против того, чтобы Мэгги вернулась в жизнь мальчика. Категорически. Мэгги это видела, что бы они там ни говорили. А как иначе? В их глазах Мэгги навсегда останется отродьем, которая продала ребенка, своего собственного ребенка. Она хотела продать, они хотели купить. Спрос рождает предложение. Они покрыли ее расходы и решили много других проблем, а затем пошли каждый своей дорогой. Все выиграли. На какое-то время. Но когда спустя восемь лет в их дом постучалась Мэгги, – уже взрослая женщина, – они согласились отдавать ей Джексона на один уик-энд в месяц. Это был испытательный срок.

Сейчас Мэгги не может не задаваться вопросом: как далеко они могут зайти, чтобы навсегда от нее избавиться? Чтобы раз и навсегда доказать ее нерадивость?

Не настолько далеко. Быть такого не может. Все это слишком серьезно.

Патрульная машина – здоровенный «Форд» с «кенгурятником» на решетке радиатора. Из нее выходят два офицера – парни в форменных темных куртках поверх синих хлопковых рубашек. Конечно, оба они вооружены. В солнцезащитных очках. Сейчас чуть больше восьми часов, и солнечный свет, отражаясь от снега, ослепляет.

Это шанс для нее. Ей надо всего лишь встать, и ее заметят из-за машины. Она – растерянная блондинка, в халатике и кедах. По мнению большинства мужиков, она горячая штучка и она белая; хоть думать об этом противно, но это может сыграть свою роль. Ей нужно все рассказать копам, показать им сообщение и фотографию, и они должны помочь. Они знают, что делать. Надо забыть об этих так называемых правилах.

Она судорожно сглатывает, оглядывая пустые окна и безлюдную улицу.

Неужели за ней и правда следят? Вряд ли. Дорога совершенно пуста. Сегодня День Мартина Лютера Кинга, все школы закрыты, соседи наслаждаются беззаботным утром. Писатель Скотт Фитцджеральд родился в соседнем квартале. Здесь тихо. Спокойно.

Вскочи на ноги, Мэгги. Закричи. Завопи. Просто вставай!

Она почти выпрямляется, когда в ее мыслях вихрем проносится воспоминание о той ужасной истории несколько лет назад. Одна женщина в соседнем Миннеаполисе позвонила 911, чтобы сообщить об изнасиловании, и была застрелена первым же прибывшим сотрудником. Этой промелькнувшей мысли достаточно, чтобы заставить Мэгги снова оказаться в снегу. Кажется, такое стало случаться сплошь и рядом. У копов так и чешутся руки нажать на спусковой крючок. Она должна все хорошенько обдумать. Взгляд возвращается к пустым окнам, отражающим мертвый зимний свет. Чувство, что за ней наблюдают, становится острее.