Рукопись Ченселора - Ладлэм Роберт. Страница 67
Питер замолчал. Магнитофон продолжал работать. Агент открыл глаза, уставился в потолок, потом медленно повернулся к Ченселору:
– Продолжайте.
– Осталось совсем немного. Письмо вы уже читали.
– Да-да, письмо я читал. Расскажите о том, что случилось. О выстрелах, о пожаре, о том, почему вы сбежали.
Питер повиновался. И вот рассказ окончен. Он сообщил все. Или почти все. Не упомянул только об Элисон.
О’Брайен выключил магнитофон, потом прокрутил ленту и прослушал окончание записи, чтобы убедиться в ее чистоте. Удовлетворенный, он снова выключил аппарат.
– Хорошо. Вы рассказали все, что хотели. Теперь выкладывайте остальное.
– Что?
– Я просил вас верить мне, но вы кое-что утаили. Вы работали над романом в Пенсильвании. Потом вдруг приехали в Вашингтон. Зачем? Как вы сказали, исследовательская часть работы была завершена. Пять часов назад вы сбежали из горевшего дома на 35-й улице, а сюда пришли совсем недавно. Где же вы были в течение этого времени? С кем? Расскажите, Ченселор. Это важно.
– Нет, это не входило в нашу с вами договоренность.
– Какую договоренность? О защите? – О’Брайен со злым видом поднялся из-за стола. – Вы – глупец. Как я могу защитить вас, если не знаю, от кого защищать? Не обманывайте себя, защита и есть наша договоренность. Кроме того, мне или кому-то другому, с кем вы действительно хотели поговорить, потребуется примерно два часа, чтобы выяснить каждый ваш шаг после отъезда из Пенсильвании.
В логике агенту отказать было нельзя. И Ченселор вдруг почувствовал себя ужасным дилетантом, сидящим рядом с опытным профессионалом.
– Я не хочу вмешивать ее в это дело. Дайте мне слово… Она достаточно пережила.
– И все мы тоже, – заметил О’Брайен. – Ей звонили?
– Нет, но звонили вам, не так ли?
– Вопросы задаю я. Расскажите мне о ней.
Питер поведал печальную историю генерал-лейтенанта Брюса Макэндрю, его жены и дочери, которой пришлось так рано повзрослеть. Он описал их дом, спрятавшийся неподалеку от безлюдной проселочной дороги в штате Мэриленд.
Упомянул и о кроваво-красной надписи: «Макнайф, убийца из Часона».
Куин О’Брайен закрыл глаза и мягко произнес:
– Хан Чоу.
– Это в Корее?
– Нет, это другая война. Но методы шантажа те же: военные документы, которые обещали изъять, но так и не изъяли. А теперь они в чьих-то других руках.
Питер затаил дыхание:
– Вы говорите о досье Гувера?
Агент не ответил, а только пристально взглянул на Ченселора. Питера буквально трясло – он опять чувствовал себя безумным.
– Их же разорвали в клочки, – прошептал он, не будучи уверен, что все еще в здравом уме. – Они были уничтожены. О чем вы говорите? Это же всего-навсего роман. Там ничего подлинного нет. Вам нужно думать о репутации вашего чертова бюро, а не о досье.
О’Брайен встал и сделал успокаивающий жест, будто отец пытался утихомирить впавшего в истерику ребенка:
– Не волнуйтесь. Я говорил не о досье Гувера. На вашу долю сегодня слишком много выпало. Не стоит делать неоправданных предположений. На какое-то мгновение и мне пришла в голову подобная мысль, но она неверна. Два не связанных между собой случая, касающиеся военных документов, не могут составить целую картину. Досье Гувера были уничтожены. Это мы знаем точно.
– А как же Хан Чоу?
– Это к делу не относится.
– Минуту назад вы были другого мнения.
– За эту минуту я успел о многом подумать, и теперь мне все ясно. Вы правы, кто-то использует вас. И меня. И дюжину других людей. Его цель – вызвать раскол в ФБР. Этот кто-то знает нас, знает, как мы работаем. Возможно, он из числа наших людей. Так уже бывало раньше.
Питер внимательно разглядывал агента. После смерти Гувера пошли слухи, да и газеты писали, что внутри ФБР идет борьба между отдельными группировками. Разумность суждений О’Брайена и их искренность были очевидны.
– Простите, – сказал Ченселор, – вы чертовски напугали меня.
– У вас есть все основания пугаться. Больше чем у меня. В меня ведь никто не стрелял. – Агент успокаивающе улыбнулся. – Но с этим будет покончено. Я найду людей, которые будут неотлучно охранять вас.
Ченселор ответил слабой улыбкой:
– Кого бы вы ни выбрали, надеюсь, это будут ваши лучшие люди. Не побоюсь сказать, что никогда в жизни не был так напуган.
Улыбка исчезла с лица О’Брайена.
– Во всяком случае, это будут люди не из ФБР.
– Да? Почему?
– Я не знаю, кому можно верить.
– Тогда, вероятно, вам известно, кому нельзя верить? Кому же?
– Таких много. У нас есть кучка экстремистов. Мы знаем их, хотя и не всех. Их часто называют группой Гувера. Когда Гувер умер, они хотели взять бразды правления в свои руки. Не получилось, и это вызвало у них злобу. Некоторые из них – такие же параноики, каким был сам Гувер.
И снова Ченселора поразили слова О’Брайена. Они подтверждали первоначальные мысли Питера: все, что произошло в Малибу, в Роквилле, в старинном доме на 35-й улице, было результатом ожесточенной борьбы внутри ФБР. И снова объявился Лонгворт.
– Итак, мы договорились, – сказал Ченселор. – Защита нужна мне и женщине, о которой я вам рассказал.
– Она у вас будет.
– И кто же нас защитит? Кто?
– Вы упомянули о судье Сазерленде. Года два назад он действовал очень умело, восстанавливая контакты между ФБР и разведывательными ведомствами. Гувер прекратил передачу информации в ЦРУ и Совет национальной безопасности.
– Это мне известно, – спокойно прервал его Ченселор. – Я ведь писал книгу о ЦРУ.
– Вы имеете в виду «Контрудар!», не так ли? Наверное, мне нужно прочитать ваш роман.
– Я пришлю вам экземпляр, а вы обеспечите нам защиту. Но кто же нас защитит? Кто?
– Есть такой человек. Его зовут Варак. Это один из людей Сазерленда. Он мне многим обязан.
О’Брайен тяжело опустился в кресло. Он откинул голову и дышал часто и прерывисто, будто не мог набрать в легкие достаточно воздуха. Закрыв лицо ладонями, он почувствовал, как у него дрожат пальцы. Он не был уверен, что выдержит все это. Не раз за последние два часа ему казалось, что его силы на исходе.
Именно паника, которой был охвачен писатель, помогла О’Брайену. Вернее, сознание того, что действия Ченселора необходимо контролировать и ни в коем случае нельзя позволить ему докопаться до истины.
Досье Гувера не были уничтожены, и О’Брайен знал это определенно. Но вот появился человек, которому об этом тоже известно. Сколько же их, таких людей? А скольким людям позвонили? Кого еще коснулся этот страшный, пронзительный шепот? Покойный генерал, убитый конгрессмен, скрывшаяся журналистка… Кто еще?
Обстановка изменилась за последние два часа. Откровения Ченселора подсказывали, что нужно быстро кое-что предпринять, и О’Брайен вдруг с облегчением почувствовал себя способным действовать. Он поднял телефонную трубку и набрал номер Совета национальной безопасности. Но Стефана Варака на месте не оказалось, и никто не мог сказать, где он.
Где же Варак? Какого рода задание он выполняет? О’Брайен и Варак были друзьями. Два года назад Куин ради Варака пошел на огромный риск – он передал ему сведения, распространение которых запрещал сам Гувер. Это могло стоить О’Брайену не только карьеры.
И вот теперь ему был нужен Варак, лучший агент Совета национальной безопасности. Его компетентность и связи были исключительными. Это был человек, которому О’Брайен хотел в первую очередь дать послушать запись с рассказом Ченселора. Уж Варак наверняка бы подсказал, что следует предпринять.
Пока же Питер получил временную защиту. Его имя было исключено из журнала учета посетителей, и все запросы, связанные с ним, направляли О’Брайену. В то время, когда действовал запрет Гувера, Куин представлял кое-какую информацию людям из ЦРУ. Но когда он сообщил им, что в защите нуждается автор романа «Контрудар!», они практически отказались помочь, хотя трезвомыслящие люди обязаны были помогать друг другу, иначе власть оказалась бы в руках безумцев и это привело бы к катастрофе.