Перевал Дятлова. Назад в СССР - Дмитрий Буров Литагент. Страница 5

Однако я продолжал молча наблюдать за развернувшимся представлением.

А в голове всё больше и больше всплывало несоответствий. Точнее, мозг чётко фиксировал нюансы, из которых складывалась волнительная для меня картинка. Я её пока анализировать не пытался, если честно. Потому как с каждой мыслью внутри росло и крепло нечто весьма отдалённо напоминающее панику.

Контора, организовавшая этот прикол, конечно, молодцы и профи. Действуют масштабно. Я чего-то и не слышал о подобных компаниях. Но это ж сколько бабла вбухал Виталя, чтобы устроить для меня такой зачётный розыгрыш? Он – большой любитель пустить пыль в глаза, да. Обожает производить впечатление. Но… денежкам счёт знает.

А тут только по примерным прикидкам сумма далеко за полтора ляма выходит. Вокзал – настоящий. Ладно. Допустим, меня и правда привезли сюда на самолёте. Нашли заранее соответствующее место, чтоб вот оно прям максимально застрявшее в прошлом было. Смотрим дальше.

Массовка приличная. Народу, что на съёмки «Войны и Мира» нагнали. А ведь каждому надо заплатить за рабочее время.

Студенты эти… Ну, положим, юные дарования из театрального вуза. Однако снег-то, снег, твою мать, настоящий! Получается, не только меня надо было самолётом доставить на север, но и всю эту театральную братию. Вряд ли по просторам тайги свободные актёры стайками бегают. Их по-любому из большого города притащили. Дороговато выходит…

– В самом деле, ребята, прекратите!

Теперь Симпатягу Людмилу, имя которой, озвучил Кривонещенко, поддержала вторая девушка. Та самая, что утешала парня с вывернутой рукой. Она с раздражением посмотрела в сторону артистов и погрозила им кулачком. Ага! Щас! Хрен там плавал.

Кривонещенко сделал точно наоборот. Он с ещё большим энтузиазмом завопил:

Я, кстати, к этому моменту практически пришёл в себя, и теперь наблюдал за театральной постановкой с гораздо большим интересом. Правда, интерес мой был немного другого толку. Я во всех действиях окружающих людей искал подтверждение версии про розыгрыш. Иначе… Иначе я встану посреди этой привокзальной площади и заору в голос. Потому что других логических, адекватных версий у меня нет.

А ещё я прикидывал, закончить спектакль или досмотреть до занавеса? Честно говоря, головная боль немного пошла на убыль, и я с огромным удовольствием пожрал бы. Пока размышлял, артисты дотопали до скамейки, где я пока ещё благополучно сидел, а тот парень, который тряс шапкой перед прохожими, дёрнулся прямо ко мне.

– Товарищ, помогите голодному туристу! – заявил он, а затем своей вонючей шапкой ткнул мне под нос.

Я недовольно отодвинулся и буркнул:

– Бог подаст…

Вообще, не планировал вступать с ними в диалог, но, похоже, выбора нет.

– Религия – опиум для народа! – Тут же отреагировал студент, назидательно задрав указательный палец вверх.

– Шёл бы ты отсюда… товарищ, – процедил я сквозь зубы.

Хотел отвернуться от придурков в другую сторону, но в этот момент мой взгляд вдруг упёрся в растяжку, на которой белым по красному отчётливо читался лозунг: «Встретим XXI съезд увеличением туристорождаемости».

Я молча таращился на буквы, чувствуя, как паника внутри меня продолжает расти. Чёрт… От масштаба одной только подготовки к розыгрышу можно охренеть. Я моргнул, а потом одной рукой протёр глаза. Сначала правый, затем – левый. Растяжка никуда не делась.

– Товарищ, подайте на хлебушек советскому студенту, а лучше на пирожок с мясом, – придурок с шапкой сдвинулся в сторону, загораживая видимость.

Ему, видимо, принципиально было получить этот сраный пирожок именно от меня.

– Отвали, сказал!

Я понял, что терпению приходит конец. А значит, скоро и представление закончится. Сейчас я их всех тут разнесу в пух и прах.

– Слышь, парень, не хами, шутим мы. Пошутили, – сразу же влез Кривонещенко. Он у них, типа заводилы, что ли…

– Да какие шутки! – я поднялся со скамьи. – Всё, баста, кина не будет.

Сделал шаг к пацану с шапкой, а потом выдернул её у студента из рук.

– Так, всё, давай, говори своим – цирк закончен, клоуны разбегаются.

– Парень, ты чего? Какой цирк? – «побирушка» очень натурально вытаращился на меня.

– Угомони свои таланты. Где тут у тебя скрытая камера? – я продолжал на него наступать.

А потом вообще резко дёрнул к себе и шустро прохлопал одежду, проверяя на предмет наличия микрофона. Уши, кстати, тоже «прохлопал». Со стороны выглядело так, будто я ему две оплеухи вхерачил.

– Эй, ты чего? А ну, пусти! – Возмутился студент и толкнул меня в сторону.

– Ты берега попутал, актёр?

Я прямо даже обалдел от такой наглости. Но обороты сбавил. Потому что, в отличие от этих придурков, которые к вокзалу стояли спиной, заметил, как со стороны вокзала к нам на всех парах топает наряд милиции.

– Быстро достал телефон, набрал начальство и дал мне трубку. А ещё лучше, метнулся кабанчиком и притарабанил мою мобилу.

– Парень, ты чего?

В глазах студента мелькнул страх. Обычно так смотрят на буйных психов. А вот его напарник, тот самый Кривонищенко, похоже, или бессмертный, или не в курсе, кто перед ним стоит.

– Слышь, придурок, пить надо меньше, – с бравадой выкрикнул «побирушка». Видимо, при товарище ему не хотелось выглядеть ссыклом.

А потом это идиот не придумал ничего лучше, как толкнуть меня, чтобы я рухнул на лавку. Ну… Дальше всё, как по написанному. Сработали рефлексы. Я в такие моменты действую, не думая. Естественно, студентик получил ответный тычок и отлетел в сторону.

По закону подлости, именно в этот момент к нам подвалила милиция. Всё дальнейшее проходило под соответствующее звуковое сопровождение. Ор, маты, крики, свистки, девчачий визг.

– Мужики, вы охренели? Позовите режиссёра! Комедия закончилась! Всё, кина не будет, говорю! Отпустили меня, быстро, – Горланил я громче всех. Но при этом, на дальней периферии сознания вдруг начала крутиться мысль: что-то тут не так.

Нанятая третьесортная группа актёришек ведёт себя как-то уж слишком по-настоящему. Такое чувство, будто они в моём лице реально видят то ли пьяницу, то и психа.

Менты вообще повязали всех: Кривонещенко, «побирушку», меня.

– Лёха, давай эту компанию в отделение! – крикнул один из мусоров своему товарищу.

Я уже не просто охреневал от всего происходящего. Я начал реально паниковать. Ерунда какая-то…

Ладно, доиграем до конца спектакль. Может, как раз в отделе и сидит съёмочная группа. Тем более, этот отдел оказался в двух шагах от вокзала. Но Виталику я припомню…

Мы уже подошли к крыльцу ментовки, когда за нашими спинами раздался до боли знакомый мужской голос.

– Товарищи милиционеры! Товарищи милиционеры! – надрывался человек.

Я сбился с шага, дёрнул плечом в ответ на тычок милиционера, который едва не уткнулся в меня носом, а затем развернулся. Сердце дало дрозда, по затылку стукнуло чем-то тяжёлым, от прилива крови резко набухли виски, перед глазами заскакали чёрные мушки.

За нашей группой бежал, размахивая руками, мой родной дядя по отцу. Мой молодой двадцатилетний дядя. Года два как покойный. Я застыл, пытаясь осознать увиденное, но товарищ милиционер, недолго думая, придал мне ускорение и буквально пинком толкнул к двери.

Глава 3 О продолжающемся театре абсурда

– Та-а-аак… Константин Константинович Замирякин… – седой мужик в погонах подполковника замолчал, выдерживая паузу.

Поскольку смотрел он прямо в моё лицо, и кроме нас двоих в кабинете не было никого, видимо, данная многозначительно растянутая фраза предназначалась мне. А я как бы ни разу не Константин Константинович, и уж точно не Замирякин. Что за дурацкая фамилия? Анекдотичная. Но кого это сейчас волнует? Кроме меня, естественно.