Ненависть - Ынджон Ким. Страница 30

«Черт! Попалась, – подумала она. – Мы еще не начали снимать, а он уже наверняка догадался, что у меня заниженная самооценка».

– Гынён, почему бы вам не перевезти часть своих вещей сюда? Если в доме будут только вещи Худжуна, вы будете чувствовать себя скованно из-за незнакомой обстановки, и это непременно отразится на поведении и съемках, – сказал продюсер Хан, прохаживаясь по пентхаусу.

– Только в том случае, если они соответствуют уровню. Вдруг твои вещи больше напоминают мусор, подобранный на улице. Тогда их лучше просто сразу выкинуть, – саркастически пробормотал Худжун, проходя мимо Гынён.

Девушка нахохлилась, обозленно поджала губы и сжала кулаки. Если сделать так, как он хочет, то ей пришлось бы перед переездом раздеться и выкинуть всю одежду, ибо она не соответствует его уровню.

«Может, мне и себя выкинуть? – подумала она. – Куда мне до великого и неповторимого Худжуна».

От одной мысли о нем Гынён снова и снова вспыхивала, как охапка хвороста.

– У меня на сегодня еще есть дела. Если ничего важного не планируется и мы на сегодня закончили, сообщите мне время завтрашней встречи, пожалуйста.

Гынён потеряла терпение. Чтобы вернуть свою однокомнатную квартирку, ей нужно было торопиться и оплатить просроченные счета.

– Хорошо. Тогда я позвоню вам завтра, – крикнул ей вслед продюсер Хан, пока искал наилучшее место для установки камер.

– Спасибо.

Гынён поспешно обулась, поклонилась на прощание Джихяну и продюсеру, а затем выбежала из апартаментов. Худжун в это время безразлично смотрел в окно, как будто ему было все равно, здесь Гынён или нет.

– Какой же он противный.

Она не могла отделаться от назойливого чувства, будто ее выгнали из душа с намыленной головой. Но сейчас это не имело значения.

Уверенно отыскав шкафчик в метро, где она оставляла сумки, Гынён забрала вещи и спешно направилась к ближайшему офису Корейской электроэнергетической корпорации. И вскоре, приблизившись к окошку кассы, была слегка шокирована услышанной новостью. Сотрудник компании сообщил об отсутствии задолженности.

– Что, простите? Счета за электричество уже оплачены?

Она повторила адрес и попросила снова перепроверить, на что получила тот же ответ: средства на счет уже внесены. Гынён задумчиво покачала головой и отправилась к себе в квартиру. Дверь была заперта.

Несколько раз она пыталась набрать пароль, но электронный замок выдавал ошибку с характерными протяжными гудками «пип-пип». Дверь так и не открылась.

«Странно», – подумала Гынён и тут же отправилась в комнату охраны, чтобы выяснить, в чем дело.

– Извините, вы сменили пароль от моей квартиры? – спросила Гынён, прильнув лицом к маленькому окошку комнаты охранника.

– Какой номер квартиры? – Охранник внимательно посмотрел на девушку, будто не мог вспомнить ее лицо.

– Комната 1309.

– 1309? А-а-а, 1309, вспомнил! Там раньше жила девушка. Так это вы? – Сбитый с толку охранник покачал головой, словно подтверждая свою догадку.

«Жила раньше? Что он хочет сказать? Чую, дурно пахнет», – подумала Гынён.

– Ваша мама несколько дней назад расторгла договор аренды и перевезла все вещи. Теперь там живет кто-то другой… Разве вы с матерью не обсуждали этот вопрос?

Взгляд охранника так и кричал: «Ты уже давно миновала переходный возраст, а до сих пор ведешь себя как ребенок, обижаешься и не разговариваешь?» Гынён смущенно ретировалась, не сказав ни слова.

– Мам, ну блин, за что ты так со мной? – застонала она и тут же набрала номер матери.

– Сейчас же возвращайся! – раздался грозный голос матери на том конце. – Съездили мы с отцом в этот твой офистель [15], или как он там называется. Такой жалкий закуток, я от стыда чуть под землю не провалилась. Это ты ради такой жизни в Сеул переехала? С тех пор как я тебя родила, ты ни разу не проявила себя на экзаменах или в спорте и тем более не попадала из-за этого на первые полосы в газетах, – выпалила она на одном дыхании. – А теперь что? Вдруг почувствовала себя звездой? Ты даже счета за электричество самостоятельно оплатить не можешь. Все орала, что добьешься успеха, и что? Это, по-твоему, успех? Можешь ничего не отвечать! Живо собирай вещи и возвращайся домой!

Мамин эмоциональный монолог будто проигрывался в записи. Не переводя дыхание, она высказала все, что хотела, и повесила трубку, не дав Гынён и слова вставить. Ощущение было, как если бы кто-то внезапно дал ей пощечину и исчез, словно ветер. Гынён оторопевши пошатнулась.

Она стояла перед офистелем, словно продавец перед незнакомой квартирой. Ее маленькую однушку сдали другому арендатору и даже не предупредили. В руках сумка с одеждой и полная безнадега.

– И куда теперь идти?

– Ты тупица!

– От тупицы слышу!

– Дубина безмозглая!

– А ты дворняжка бездомная!

Гынён, напуганная внезапными выкриками с обзывательствами, в замешательстве обернулась. Пара детей, переходивших дорогу, бегали и смеялись друг над другом. Девушка смутилась, потому что сначала подумала, что эти слова предназначались ей.

Внезапно нахлынуло чувство грусти, казалось, она одна против всего мира, что ей адресовались все произносимые насмешки и издевки. Со дня открытия клуба Джей-Джея и по сей день ей постоянно что-то прилетало, словно это была организованная атака.

Дура, которую угораздило стошнить на Худжуна. Дура, которая влезла в долги и не может с ними разобраться. Дура, которая купила бесполезное платье, чтобы поднять свою заниженную самооценку, но теперь вынуждена сдать его обратно, так как не в состоянии погасить рассрочку.

Бездомная дворняга, которая считала Худжуна врагом народа, а теперь сама согласилась стать его менеджером.

Она не выдержала и заплакала.

Джихян подвез Худжуна к агентству «Шутинг стар». Высадив его у входа в здание на подземной парковке, он отъехал припарковать машину. Едва Худжун успел выйти, перед ногами его упала какая-то скомканная одежда. Это была серая толстовка на молнии с капюшоном. Та самая, которую он отдал Инхён. Подняв глаза, Худжун увидел перед собой Джей-Джея, который смотрел на него с ухмылкой.

– Ой, извини. Собирался отнести это на помойку, но она случайно из рук выскользнула, – сказал Джей-Джей и бровью не поведя.

Он посмотрел на Худжуна в упор. Парень как ни в чем не бывало наклонился, чтобы поднять свою одежду. Лицо его словно застыло, оно не выражало никаких эмоций.

– Выкидываешь? Зачем? Кажется, вещь в полном порядке.

Худжун небрежно подобрал толстовку и передал ее Джей-Джею.

– Мне она не нужна. Если хочешь, можешь забрать себе. Это же ты считаешь, что она в порядке.

– Я не настолько…

Худжун в замешательстве посмотрел на свою толстовку.

«Я же говорил Инхён выбросить ее перед тем, как пойти домой, – подумал он. – Как кофта оказалась у него? Надеюсь, Инхён хотя бы сказала, что ее одолжила одна из сотрудниц? Сомневаюсь. Будь это так, Джей-Джей не притащился бы в такую даль, чтобы демонстративно швырнуть мне толстовку в лицо».

После короткого замешательства Худжун пришел в себя.

– А поблизости у твоего дома мусорного бака не нашлось? Зачем ехать через весь город? – язвительно заметил он.

– Ах, это… – рассмеялся Джей-Джей. – Если кто-то и должен выбрасывать одежду, так это ее владелец. Не так ли?

Джей-Джей смотрел на Худжуна исподлобья, и зловещая улыбка расползалась по его лицу. Однако Худжуна этим не проймешь, он и глазом не моргнув швырнул толстовку прямо в Джей-Джея.

– Не знаю, почему ты решил ее выкинуть, но справишься как-нибудь сам. Да и вообще, выбрасывать одежду в хорошем состоянии – чистой воды расточительство, отправь ее хотя бы на переработку. – Сказав свое последнее слово, Худжун развернулся и пошел, не оглядываясь.

– Ладно. Так и сделаю. А то будет жаль, если одежда, которую носил сам Худжун, просто превратится в бесполезный мусор, – саркастически крикнул Джей-Джей в затылок уходящему Худжуну.