Уик-энд Остермана - Ладлэм Роберт. Страница 25

– Он собирался позвонить вам, после того как мы сообщим, что вы встали. Думаю, он не рассчитывал, что вы подниметесь так рано. Может быть, это и хорошо. Подождите секунду… – Дженкинс отошел на несколько метров в глубь рощи и тут же вернулся с рацией в брезентовом футляре на ремне.

– Идемте. Мы поедем к нему прямо сейчас.

– Мне бы не хотелось покидать семью даже на время. Почему бы ему не прийти сюда?

– Успокойтесь… Никто не сможет даже приблизиться к вашему дому.

Дженкинс перебросил футляр с рацией через плечо и повел Таннера по свежевытоптанной тропе через рощицу. Через каждые тридцать-сорок футов им попадались вооруженные люди – сидящие, стоящие на коленях, лежащие на животе. Невидимые со стороны, они внимательно следили за его домом. Когда Дженкинс и Таннер приближались к ним, те сразу доставали оружие. Дженкинс отдал рацию последнему наблюдателю с восточного фланга и попросил:

– Сообщите Фоссету, что мы едем к нему.

– Нашего агента убили потому, что убийца был уверен: тот может его опознать впоследствии. А допустить этого они не имели права. – Фоссет мелкими глотками пил кофе из чашки, внимательно глядя на Таннера. – И, кроме того, это можно считать предупреждением. Но не для вас. Вас оно не касается.

– Но его убили в пятидесяти ярдах от моего дома. Это не может не затрагивать меня.

– Ну, хорошо… Постарайтесь понять. К этому моменту они уже получили информацию, что вы обычный тележурналист и ничего более. Теперь они точно стервятники будут кружить друг над другом, не зная точно, кто же враг и есть ли у него сообщник или помощники… Убийца – конечно, член их организации – наблюдал за домом. Он столкнулся с нашим агентом, и ему не оставалось ничего иного, как убить его. Пусть даже он не был с ним знаком и никогда раньше его не видел. Единственное, в чем убийца был уверен, так это в том, что тот, кто установил наблюдение за вами, будет обеспокоен молчанием своего агента и его труп очень скоро обнаружат. Это убийство – своего рода предостережение…

– Это лишь ваши догадки, – раздраженно прервал Фоссета Джон.

– Мы имеем дело не с дилетантами. Убийца понимал, что тело уберут до рассвета. Я говорил вам в Вашингтоне, что «Омега» – группа фанатиков. Обезглавленное тело у забора вашего дома – это ошибка, которую шефы за океаном им не простят.

– А может быть, они спланировали это убийство вместе?.. Если, как вы говорите, Остерманы, Кардоуны или Тримейны – агенты «Омеги», то, возможно, они все вместе задумали это?

– Нет, это невозможно. Они не имели связи друг с другом с начала нашей операции. Мы приготовили для них противоречивые версии – каждому свою. Мы послали им телеграммы через Цюрих, организовали телефонный звонок из Лиссабона, они получают записки с угрожающими предупреждениями – по почте и от незнакомцев на улице. Все три пары находятся в полном замешательстве. Никто из них не знает, чем занимаются сейчас другие.

Сидевший у окна мотеля Коул пристально посмотрел на Фоссета. Он знал, что Фоссет не может быть уверен в этом своем утверждении. Они примерно в двенадцать часов потеряли из виду Остерманов. Соответственно по три и три с половиной часа не велось наблюдение за Тримейном и Кардоуном. И все же Коул понимал, что разговаривать с Таннером иначе нельзя.

– Где сейчас Остерманы? Сегодня ночью – точнее, утром – вы сказали, что не знаете, где они находятся.

– Мы обнаружили их. В одном из отелей Нью-Йорка. По нашим сведениям, Остерман вряд ли мог быть здесь этой ночью.

– Но вы опять не уверены…

– Я сказал «вряд ли», так как полностью исключить такую возможность мы не можем.

– Но вы убеждены, что это сделал кто-то из них?

– Да, мы так полагаем. Убийца – явно мужчина. Нужна большая сила, чтобы… И, кроме того, он прекрасно ориентировался в окрестностях вашего дома, даже лучше, чем мы. А мы, как вы знаете, ведем наблюдение не одну неделю.

– Тогда остановите их! Ради всего святого, сделайте что-нибудь! Так больше не может продолжаться!

– Кого мы должны остановить?

– Всех их! Ведь убит человек!

Фоссет осторожно поставил на стол чашку с недопитым кофе.

– Если мы поступим так, как вы предлагаете, а это, признаюсь, весьма соблазнительно, ведь убит один из моих людей, то будет упущен последний шанс обнаружить «Омегу». Кроме того, возникнет определенный риск для вас и вашей семьи.

– Мы и сейчас рискуем не меньше, вы это прекрасно знаете.

– Вы вне опасности. До тех пор, пока будете вести себя как обычно. Если сейчас мы обнаружим себя, это фактически станет признанием того, что приближающийся уик-энд – ловушка. Тогда станет очевидно, что вы работаете на нас. Вот тогда действительно возникнет серьезная опасность для вас…

– Я не понимаю… не могу понять…

– Тогда поверьте мне на слово, – резко ответил Фоссет. – «Омега» должна выйти на нас. Другого пути нет.

Таннер помолчал, внимательно глядя на Фоссета.

– Вы что-то недоговариваете? Уже слишком поздно.

– Вы весьма проницательны.

Фоссет снова взял чашку и подошел к столу, на котором стоял термос с кофе.

– Осталось недолго… День, самое большее – два, и они себя обнаружат. Все, что нам нужно, – поймать одного. Один промах – и все будет кончено.

– Одна шашка динамита – и мой дом взлетит на воздух, – мрачно пошутил Таннер.

– Ничего подобного не случится. Крайних мер не будет. Во всяком случае, по отношению к вам их не применят. Вы, попросту говоря, этого не стоите. Теперь вы не представляете особой опасности. Они больше озабочены друг другом.

– А то, что произошло вчера днем в моем доме?

– Полиция уже выдвинула свою версию. Грабеж. Пусть не совсем обычный, но все же грабеж. Так думает ваша жена, и вам не следует ничего отрицать.

– Но они-то знают, что это ложь. Тогда они поймут и…

– И мы узнаем, кто «Омега», – продолжил Фоссет, ставя на стол термос, – кто из ваших друзей.

– А что должен делать я? Поднять телефонную трубку и позвонить вам? Они могут не пожелать этого…

– Начиная с завтрашнего дня мы будем слышать каждое слово, сказанное в вашем доме с того момента, когда у вас появится первый гость. Сегодня утром к вам приедут два мастера, чтобы починить поломанные во время налета телевизоры. Когда они будут проверять телевизионный кабель, они установят на всех этажах вашего дома миниатюрные подслушивающие устройства. Завтра, как только гости начнут съезжаться, мы включим их.

– Вы хотите убедить меня, что до этого они работать не будут?

– Не будут, – вступил в разговор Коул. – Нас не интересует ваша личная жизнь. Мы лишь стремимся обеспечить вашу безопасность.

– Сейчас вам лучше вернуться домой, – сказал Фоссет. – Дженкинс проводит вас до южной границы вашего участка. Скажите домашним, что не могли уснуть и вышли прогуляться.

Таннер медленно поднялся и направился к двери. Не дойдя до нее, он оглянулся и посмотрел на Фоссета.

– Все точно так же, как было в Вашингтоне? Вы опять не оставили мне выбора.

Фоссет отвернулся.

– Мы будем поддерживать с вами связь. На вашем месте я бы расслабился. Пошел бы в клуб, поиграл в теннис, поплавал… Постарался бы отвлечься.

Опешивший Таннер продолжал смотреть на спину Фоссета. Его выпроваживали, как выпроваживают подчиненного перед совещанием руководящего состава.

– Идемте, – поднялся Коул. – Я провожу вас до машины.

Когда они спускались по лестнице, он добавил:

– Я думаю, вам следует знать, что убийство нашего агента осложнило положение Фоссета гораздо больше, чем вы подозреваете. Смерть Фергюссона была предназначена для него. Это его они предупреждали.

Журналист недоумевающе посмотрел на Коула.

– Что вы имеете в виду?

– У нас, профессионалов, свои знаки. И это – один из них. Вы для них ничего не значите… Но Фоссет – блестящий стратег. Он включил часовой механизм, и теперь его ничто не остановит. Люди из «Омеги» понимают это. Они начинают сознавать, что могут оказаться беспомощны. Они хотят, чтобы тот, кто противостоит им, знал, что они вернутся. Отрубленная голова – символ кровавого отмщения, мистер Таннер. Они убили его жену. Он остался один с тремя детьми.