Уик-энд Остермана - Ладлэм Роберт. Страница 43

– Я здесь, – негромко отозвалась Лейла. – Со мной все в порядке, дорогой…

Таннер увидел, что Лейла стоит, прислонившись к передней стене. Она не послушалась его команды и не ушла оттуда.

И вдруг Таннер заметил нечто, поразившее его и без того истерзанный рассудок. На платье Лейлы была большая флюоресцирующая брошь – одно из тех модных женских украшений, которые недавно стали продавать в ювелирных киосках. Он не обращал на нее внимания раньше, теперь же ясно увидел – брошь светилась в сумраке подвала.

Прекрасная мишень даже в полной темноте.

Очередная вспышка молнии осветила стену, у которой стояла Лейла. Таннер похолодел: на стене не было следов пуль.

Таннер одной рукой прижал к себе жену и Дженет, а другой нежно погладил по голове сына. Берни бросился к Лейле и обнял ее. Сквозь шум дождя и ветра послышалось завывание полицейской сирены.

Все шестеро стояли на месте, не в силах пошевелиться. Через несколько минут они услышали громкие голоса и стук в дверь.

– Таннер! Таннер! Откройте! Отоприте дверь!

Джон отпустил жену и сына и, пошатываясь, подошел к окну.

– Мы здесь. Мы здесь, негодяи… Мерзавцы! Мы здесь…

Таннер и раньше видел двух этих полицейских на улицах города, но не знал их имен. Оба поступили на службу меньше года назад и были моложе Дженкинса и Макдермотта.

Едва поднявшись наверх, в холл, Таннер сразу же бросился в атаку. Схватив первого полицейского за грудки, он с силой толкнул его к стене. На форменной куртке полицейского от его рук остались кровавые отпечатки. Второй полицейский бросился по лестнице вниз, в подвал, за остальными пленниками.

– Что вы делаете? Отпустите, ради бога! – опешив, воскликнул первый полицейский. Он не понимал, что происходит.

– Ты, подлый негодяй! Сукин сын! Нас едва… нас всех тут могли убить! Всех! Мою жену! Детей! Почему вы это сделали? Отвечай!.. Говори сейчас же, мерзавец!

– Черт возьми, да отпустите же меня! Что мы сделали? Что я должен говорить?

– Полчаса назад вы проехали мимо дома! Вы видели сигнал из окон подвала и не остановились! Вы проехали мимо!

– Вы с ума сошли! Мы с Ронни были на другом конце города. Нам приказали выехать сюда лишь пять минут назад. Какие-то Скэнлены сообщили, что слышали тут выстрелы…

– Кто дежурит во второй машине? Я хочу знать, кто во второй?!

– Если вы наконец отпустите меня, я схожу за маршрутной картой. Я не помню, кто там сейчас, но знаю, где они. На Эппл-Плейс. Там ограбление.

– На Эппл-Плейс живут Кардоуны!

– Нет, не у Кардоунов. Ограбили Нидхэмов. Пожилую супружескую пару.

В холл по лестнице поднималась Элис, держа на руках Дженет. Девочка всхлипывала и сильно дрожала. Элис тихо плакала, прижимая дочь к себе.

За ними поднимался Реймонд. На его перепачканном пылью лице были видны следы слез. Берни с Лейлой шли следом. Остерман крепко держал жену. Казалось, он больше никогда не отпустит ее от себя ни на шаг.

Последним двигался полицейский. Лицо его выражало ужас.

– Пресвятая богородица… – хрипло прошептал он. – Там, внизу, была настоящая бойня. Разрази меня гром, если я понимаю, как они уцелели в этом аду.

Его помощник озадаченно нахмурился.

– Звони Маколиффу. Пусть едет сюда.

– Телефон не работает, – остановил его Таннер, устраивая Элис и Дженет на кушетке.

– Я передам по рации. – Полицейский, которого, как оказалось, звали Ронни, направился к выходу. – Шеф ни за что не поверит, – пробормотал он, качая головой.

Второй полицейский подал стул Лейле. Она обессиленно опустилась на него и впервые за день громко разрыдалась. Берни склонился над женой, ласково, гладя ее по голове. Реймонд присел на полу у ног отца и матери. Он был до того напуган, что даже не плакал, а лишь расширенными от ужаса глазами смотрел на отца.

Полицейский направился к лестнице, ведущей в подвал. Всем было ясно, что он хочет спуститься вниз не столько из любопытства, сколько оттого, что сейчас в гостиной он чувствовал себя лишним.

Входная дверь отворилась, и появился Ронни.

– Я доложил шефу. Он принял сообщение в машине. Господи, если бы ты его слышал! Он едет сюда.

– Когда он будет здесь? – спросил с дивана Таннер.

– Я думаю, скоро, сэр. Он живет в восьми милях от города. Правда, дорога плохая, но, судя по тому, как он со мной говорил, он примчится быстрее ветра.

– Я оставляю десяток полицейских во дворе и двоих в доме. Один будет дежурить наверху, второй внизу, в холле. Не знаю, что я еще могу сделать.

Маколифф стоял с Таннером в подвале. Остальные были наверху. Таннер выразил желание поговорить с шефом полиции наедине. Он был настроен очень решительно.

– А теперь слушайте меня! Кто-то из ваших людей проехал мимо на патрульной машине и не остановился на мой сигнал. Я на сто процентов уверен, что он видел свет в подвале. Видел – и уехал!

– Не может быть. Я все проверил. Ни одна патрульная машина не зарегистрировала здесь ничего подозрительного. Вы же смотрели маршрутную карту. Концентрация патрулей в вашем районе самая высокая.

– Но я сам видел, как они уехали!.. Где Дженкинс? Где Макдермотт?

– У них сегодня выходной. Теперь я, конечно, вызову их.

– Странно, что они отдыхают именно сегодня.

– Мои люди работают по графику. Все смены полностью укомплектованы, а по выходным мы выпускаем усиленные наряды… По приказанию городского совета.

Таннер почувствовал, что Маколифф оправдывается.

– Вам придется сделать еще одну вещь.

Маколифф словно не слышал его слов. Он внимательно рассматривал бетонные стены подвала. Затем он нагнулся и подобрал с пола несколько гильз.

– Я прослежу, чтобы все до единой улики были найдены и посланы на экспертизу. Если в Нью-Йорке нам откажут, я обращусь в ФБР… Вы что-то сказали?

– Я сказал, что вам придется выполнить мою просьбу. Вы сделаете это при мне. Больше никто присутствовать при этом не должен.

– О чем вы говорите?

– Сейчас мы с вами найдем какой-нибудь телефон, и вы в моем присутствии позвоните… – Таннер, не договорив, отошел к лестнице, чтобы убедиться, что их не подслушивают.

– Кому? Кому я должен звонить? – насторожился Маколифф.

– Кардоунам и Тримейнам. Я хочу знать, где они сейчас. И где они были.

– Какого черта…

– Делайте, как я говорю!..

– Вы думаете…

– Я ничего не думаю! Я просто хочу знать, где они… Можете считать, что я за них очень волнуюсь.

Таннер стал подниматься по лестнице. Удивленный Маколифф остался стоять на месте.

– Постойте! Так вы хотите, чтобы я позвонил им, а потом выяснил, правду ли они сказали? Хорошо, я сделаю это… Только знайте: вы и так доставили мне достаточно хлопот. Из-за вас у меня обострилась язва. Что за дьявольщина тут у вас творится? С меня этих фокусов довольно! Если вы и ваши друзья влипли в какую-то историю, вы должны мне о ней рассказать. Как я могу что-то предпринимать, когда не знаю, в чем тут дело? И вот еще что… – Маколифф понизил голос и, прижимая одну руку к желудку, ткнул другой в грудь Таннера. – Я не собираюсь портить себе послужной список из-за того, что вам вздумалось поиграть в войну. И я не потерплю, чтобы на моем участке устраивали сражения из-за того, что вы не желаете рассказать мне, в чем дело.

Таннер застыл на месте. Он смотрел на своего собеседника и думал: никто не может помешать ему сказать сейчас правду.

– Хорошо, я расскажу вам… Вы что-нибудь слышали об «Омеге»? – Таннер напряженно вглядывался в лицо Маколиффа. Шеф полиции остался невозмутимым. – Я забыл, – хмыкнул Таннер, – вас ведь не информировали о ее существовании, да?

– Дьявол… О чем вы?

– Спросите у Дженкинса. Может быть, он вам скажет… Пойдемте наверх.

…Маколифф позвонил по радиотелефону из своей машины. Информация, которую ему удалось получить, свидетельствовала о том, что после полудня ни Тримейнов, ни Кардоунов дома не было.

Кардоуны отправились в Рокленд-Каунти, что по дороге в Нью-Йорк. По словам горничной, они собирались пообедать в ресторане. Взволнованная звонком полицейского, девушка торопливо попросила Маколиффа, если удастся их отыскать, сообщить им, что пришла срочная телеграмма из Филадельфии.