По завету крови (СИ) - "Р.Р. Артур". Страница 14

— Потрохами чуют опасность, а все пекутся о своей выгоде, — подумал светлоглазый путник. Его взгляд не выражал никаких эмоций, но ледяным лезвием пронзал каждого, на кого устремлялся. Он искал, зная, что ничего путного уже не найдет. Оставались последние приготовления и несколько часов на отдых.

Сам не заметив того, пилигрим добрался до распутья дорог. Одна из тропинок вела на юг, к Ундинскому перевалу, вторая — северная сворачивала в лесную гряду.

— Ну вот, уже совсем скоро, — с тревогой обратился он к далеким пикам гор, словно разговаривал со строгим наставником.

Иногда, в поисках знаний и силы, мы заходим слишком далеко и оказываемся там, откуда нет дороги назад. Утаивская цепь отняла у него прошлое и возможность прожить обычную человеческую жизнь. Взамен он получил то, чего хотел больше всего на свете — шанс стать сильней и отомстить.

С северного кряжа налетел ледяной поток ветра, обжегший кожу. Пилигрим резко повернулся, особым образом закрывшись левым плечом.

— Кажется, это просто молодой рыскающий, даже не почувствовал меня. Что он тут забыл в сорвой? Случайно, наверное, залетел. Молодняку сейчас нельзя выбираться из ледяных ущелий, иначе долго они не протянут, — подумал пилигрим и услышал вдалеке слабое предсмертное завывание.

— Ну вот, бедолага!

Он говорил ни о чем ином, как об Утаивском ветре, рассуждал о нем, будто это был не воздушный порыв, а настоящее существо.

Рыскающие потоки — обычно молодые и слабые, не представляли сами по себе особой угрозы. Они выискивали, вынюхивали добычу, а вот по их пятам уже летели матерые бестии — скалящиеся ветра. Эти несли на своей шкуре и клыках проклятье Холода. Хитрые, непредсказуемые, невероятно сильные, они могли покусать даже опытных Утаивов.

Для обычных людей кажется невероятным, что сильный мороз или ветер могут считаться кем-то не природными явлениями, а самыми настоящими демонами. Но в глазах человека, каждый день борющегося за выживание со смертельной стихией, лавина, снежный буран или лютый мороз означают нечто особенное.

Грань выживания, порог смерти — тонкая линия, где по-настоящему чувствуется течение жизни. Здесь можно увидеть истинную сущность вещей.

Любознательные и осторожные путники, которые старались разузнать побольше про Утаивскую цепь в тавернах у подножия, конечно, не могли услышать про скалящиеся и рыскающие ветра. Там, внизу кочевало много легенд и мифов про горы, но все они были обычными страшилками. Опытные путешественники и купцы, давно водившие дела с Утаивами, догадывались о неладном, но крепко держали язык за зубами. Сказки предупреждают о страшном лешем, но каков он из себя — узнаешь, только заблудившись в лесу.

Пилигрим достал свиток, развернул его и долго изучал горную карту, которая вся была в странных пометках и знаках. Особо выделялись несколько мест, отмеченных красными крестами. Вдруг он резко закрыл свиток и посмотрел в небо. Там крохотной точкой зависла какая-то птица; до него долетел далекий хищный крик.

— Здесь нужно опасаться даже зверей, — подумал пилигрим, переводя взгляд с неба на лесную полосу. — Побороть кого-то десятькрат сильней себя… Интересно, я попал сюда по счастливой случайности или волей злого рока?

Он прервал поток мыслей, шагая по северной тропинке и готовясь к предстоявшей драке. Полагаться на удачу там, где на помощь должны прийти выучка, сила и знания, означает отдаться на милость случая. Впереди его ждала достойная партия, с сильным врагом и ценной наградой. Заходя в лес, он соглашался с условиями игры и ставил на кон собственную жизнь. В такой партии не должно быть места сомнительным переменным и нерешительности!

Кто же скрывался по другую сторону доски, с кем предстояло встретиться пилигриму в неравной схватке? История получалась довольно запутанной и неприятной. По словам Утаивов, за несколько недель до Оттепели в деревне стали пропадать люди, сначала местные, а потом и прибывавшие купцы.

Мнения о причинах пропаж сильно различались. Кто-то обвинял кровожадную стаю белых волков, выгнанную голодом с соседнего перешейка и теперь охотившуюся на людей. Другие подозревали бандитов, а третьи показывали пальцем на западный кряж, нелепо разводили руками и закатывали глаза.

Пилигрим поежился не то от горного ветра, напомнившего о преждевременных холодах, не то от предстоявшей работенки. По окраине леса бродила необычная прохлада — дурной знак.

— Злись, сколько угодно. Я приготовил для тебя кое-что особенное, — сказал путник и положил руку на грудь.

В этот день рано утром, с первыми лучами солнца, он вышел в поле, которое успело ощериться первой травой. Пилигрим ерзал на коленях по твердой земле, стараясь как можно меньше касаться молодых побегов. С каждой травинки он стряхивал крошечные капли росы в стеклянный сосуд.

Ему постоянно приходилось отвлекаться от кропотливого труда и оглядываться по сторонам. Безобидное, мирное занятие порой возбуждает любопытство людей больше всякого мракобесия. Деревня кишела агентами разных орденов, и среди них могли быть инквизиторы. В горах они преследовали особые цели, но какой служитель церкви откажется забыть ненадолго о насущных делах ради веселой охоты на непотребного колдуна. Подозреваемый не всегда оказывается виновным, но толпе некогда отвлекаться на нудные разбирательства, зато у нее всегда найдется время для веселого ритуального костра.

Сбор особого урожая прошел без неприятностей, и пилигрим ловко спрятал пузырек с прозрачной жидкостью, чуть искрившейся на солнце, под робу. Там же покоился маленький кинжал, окропленный росой.

— А вот и лесная тропинка, — войдя в лес и отыскав нужный путь, сказал он.

Дорожка петляла из стороны в сторону, врезаясь в густой перелесок, и вела, по рассказам местных, к дому лесника.

— Не мудрено, что она совсем не ухожена, лесник — в числе первых пропавших. Его дом находится глубоко в лесу, так что лишь несколько смельчаков решились на отчаянную вылазку в опустевшую избу. В отличие от гостей Рагоса, которые скоро покинут эти края, местным некуда деваться. Рано или поздно им придется решать эту проблему, — продолжил рассуждать он себе под нос.

Пройдя по дорожке совсем недолго, путник решил отложить посещение сторожки лесника и свернул в густой бурьян. Он спокойно огляделся, что-то прикинул и направился в самый центр зеленевшего неподалеку ельника, где стал быстро ломать нижние ветки и складывать их на земле. Через некоторое время возле зарослей образовался огромный ворох из хвойных лап. Путник разделся и бережно разложил на нем свою одежду, прикрыв ее сверху оставшимися ветками.

Чуть вздрогнув от прохладного ветра, он забрался в колючий стог, безбожно коловший тело, и замер. Еловая берлога, как она называлась в старых книгах, не считалась самым удобным пристанищем, но строили ее вовсе не для отдыха. Если все приготовления делались верно, она прекрасно выполняла свое предназначение, тем более пилигрим скоро привык к иголкам и даже согрелся.

За целый день, проведенный в берлоге, приятный масляный запах хвои пропитал кожу и одежду. Солнце почти касалось закатной линии, когда он выбрался из странного шалаша. Огромный розовый шар быстро падал вниз. А может скоропостижность убывавшего дня была лишь иллюзией из-за нараставшего волнения?

Не обращая внимания на сумасшедший зуд, он растер палочку хвои в руке и пахучим жмыхом намазал себе нос. Закончив таинственный обряд, пилигрим вернулся на заброшенную тропу.

Неприметная хижина скособочилась на небольшой опушке. Настораживающая тишина сковала все вокруг. Медленно подойдя к домику, он осторожно проверил дверь — заперта. Это не входило в его план и могло стать серьезной преградой, если бы не железный лом, который один из смелых деревенских вояк впопыхах бросил возле входа. Металл свободно прошел в створ между дверью и косяком. Осторожное движение и дверь, как по маслу, съехала с петель.

Пилигрим глубоко вдохнул и бесшумно скользнул внутрь дома. Оставалось вернуть дверь на место. Готово. Тяжелое дерево непокорно село в широкие пазы, отсекая бледные лучи закатного солнца. Он тихо выдохнул и прислушался… нет, это всего лишь ворон сорвался с елки и пролетел над поляной.