Уловка Прометея - Ладлэм Роберт. Страница 134

В конце концов Брайсон решил, что им стоит копнуть поглубже, порыться в прошлом. Собственный его опыт свидетельствовал, что правду можно отыскать именно там, в старых файлах и отчетах – в документации, в которую редко кто заглядывает, которая разбросана по разным местам и которую слишком трудно убедительно подделать.

Это уже было хоть какой-то теорией, но всего лишь теорией. И она заставила Брайсона и Елену наутро отправиться в Британскую библиотеку Св. Панкратия, что раскинулась вокруг зеленой площади на Юстон-роуд. Ее оранжевый лейчестерский кирпич ручной работы поблескивал под яркими лучами утреннего солнца. Брайсон с Еленой прошли через площадь, мимо большой бронзовой статуи Ньютона работы сэра Эдуарде Паолоцци, и вошли в просторный вестибюль. Брайсон внимательно вглядывался в лица встречных, выискивая малейшие признаки узнавания. Он исходил из предположения, что сеть «Прометея» уже поднята по тревоге и ищет его, а возможно, даже знает, что они с Еленой в Лондоне, – хотя пока что он не видел тому непосредственных подтверждений. Широкая лестница из травертина, белого итальянского известняка, привела их в главный читальный зал – множество дубовых столов, и на каждом настольная лампа. Ник и Елена прошли через двустворчатую застекленную дверь к кабинам для научной работы. Зарезервированная ими двухместная кабина оказалась уединенной, но не тесной; дубовые стулья со скругленной спинкой и столы, обтянутые зеленой кожей, придавали помещению сходство с клубом.

За час они отобрали почти все, необходимое и начали с подшивок официальных протоколов заседаний парламента; это были здоровенные, тяжелые тома в грубых черных библиотечных переплетах. Ник и Елена быстро и сосредоточенно прочесывали эти тома. Главное, что их интересовало, – это проходившие ранее дебаты о гражданских правах и угрозе обществу – всяческие решения, которые могли быть связаны с тотальной слежкой. Они выписывали на листки бумаги разбросанные по разным местам факты – необъясненные упоминания, имена, названия. Возможно, где-то здесь и поработал резец скульптора.

Первой это имя вслух произнесла Елена. Руперт Вере. Незаметный, тихий, искусно маневрирующий – настоящее воплощение политической умеренности. Но при этом – мастер процедурных тонкостей (это становилось особенно наглядно, если сравнивать протоколы разных лет). Могло ли такое быть? Стоило ли проверять догадку, подсказанную интуицией?

Руперт Вере, член парламента, представитель от Челси, был секретарем британского министерства иностранных дел.

Брайсон проследил запутанный ход карьеры представителя от Челси по маленьким провинциальным газетам – их меньше занимала официальная значимость события, и они уделяли больше внимания всяким мелким деталям. Это была кропотливая, даже отупляющая работа: нужно было сопоставить добрую сотню крохотных заметок, разбросанных по десяткам мелких газет и предвыборных проспектов; во многих из них бумага уже успела пожелтеть и сделаться ломкой. Временами Брайсона охватывало раздражение: казалось безумием думать, что им удастся отыскать ключ к самому тайному из заговоров здесь, в документации, доступной всеобщему обозрению.

Но Ник не отступал. Равно как и Елена. Она сравнила их нынешние труды со своим обычным занятием, обработкой перехваченных сигналов: где-то за каскадом помех и обилием бесполезной информации мог обнаружиться нужный сигнал – если, конечно, они сумеют его засечь. Руперт Вере закончил оксфордский Брейзноз-Колледж причем был первым в своем выпуске. За ним закрепилась репутация лентяя, но это, похоже, было лишь хитроумной уверткой. Кроме того. Вере обладал редкостным даром завязывать дружеские узы, и потому, как заметил обозреватель «Гардиан», «его влияние куда обширнее, чем формальные пределы его полномочий». Постепенно начала вырисовываться более отчетливая картина: в течение многих лет иностранный секретарь Руперт Вере трудился за кулисами, прокладывая путь договору о наблюдении, взывая к политическому долгу, привлекая на свою сторону друзей и союзников. И при всем при том его собственные заявления звучали весьма умеренно, а его связь с зачинщиками нигде не была зафиксирована напрямую.

В конце концов внимание Брайсона привлекли совершенно тривиальные на первый взгляд сведения. На пожелтевших страницах «Ивнинг стандард» обнаружился репортаж о гребных гонках 1965 года, проводившихся на Темзе, в Пенбурне, – в них участвовали команды национальной лиги из колледжей всей страны. И вот в заметке, набранной мелким шрифтом «агат», газета описывала эти команды. Вере, как оказалось, греб за Мальборо. Совершенно невинная заметка была написана на редкость напыщенным стилем.

«На состязании „Юниорские весла“, что проходят в Пенбурне, множество четверок и двоек показали себя с наилучшей стороны. В частности, четверка J18 из школы сэра Вильяма Борлейса показала наилучшее на этих гонках время (10 минут 28 секунд); почти сравнялись с ними экипажи, выступавшие в классе J16, из Сент-Джордж-Колледжа (10 минут 35 секунд), а ялики-двойки с честью представляли Вестминистер. Выдающийся результат показали обе двойки класса J14 из Херефорд-Катедрал-Скул (12 минут 11 секунд и 13 минут 22 секунды). Кроме того, несколько превосходных спортсменов выступали на одиночках класса Л 6. Первым пришел Руперт Вере (11 минут 50 секунд), на 13 секунд опередив своего товарища по команде Мальборо, Майлза Пармоура, а Давид Хьютон показал результат 13 минут 5 секунд, оторвавшись от своих преследователей почти на полминуты. Чрезвычайно перспективнные спортсмены, Пэрриш из Сент-Джордж-Колледжа (12 минут 6 секунд) и Келлман из Дрэгон-Скул (12 минут 10 секунд) возглавили таблицу в классе MJ16, придя, соответственно, четвертым и пятым в общем зачете. Здесь же, в Пенбурне, прошли гонки младшей возрастной группы на дистанции полтора километра. Победитель в классе WJ13, Доусон из Мальборо (8 минут 51 секунда), закончил со столь же похвальным результатом утреннюю гонку в классе WJ14, а теперь финишировал пятым, сразу за победителем в классе MJ13, Гуди».