Уловка Прометея - Ладлэм Роберт. Страница 86

– Разок бывал, – отозвался Гупта. – Давно. Я тогда искал работу инженера-программиста, но здешнее собеседование оказалось настоящей головоломкой, и я его провалил. Но поскольку зашел я достаточно далеко, мне пришлось подписать три договора о неразглашении. Они тут просто помешались на секретности.

Гупта поправил чересчур туго затянутый узел галстука. Тони не любил галстуков и обычно не носил их, но нынешнюю ситуацию трудно было назвать обычной: в «Систематикс» не склонны были снисходительно относиться к неформальному стилю, принятому во многих современных корпорациях.

Паркер не ждал от предстоящей сделки ничего хорошего и не имел секретов от Гупты, самого доверенного своего сотрудника.

– Правление не позволит мне отменить эту сделку, – негромко произнес Паркер. – Думаю, вы это понимаете.

Гупта посмотрел на сопровождающую – стройную белокурую женщину – и бросил на босса предостерегающий взгляд.

– Давайте сперва выслушаем, что нам хочет сказать этот великий человек.

Вскоре после этого они заняли свои места среди еще двенадцати участников совещания. Зал совещаний располагался на верхнем этаже самого высокого из зданий комплекса; отсюда открывался великолепный вид на окрестные холмы. Здесь находилось средоточие такой, казалось бы, размытой и децентрализованной компании, как «Систематикс». Большинству присутствующих – директоров «ИнфоМед» – предстояло впервые встретиться лицом к лицу с легендарным основателем, председателем и главным управляющим «Систематикс», Грегсоном Мэннингом, обычно ведущим жизнь затворника. За последний год, насколько было известно Адаму Паркеру, в собственность Мэннинга перешло несколько десятков компаний, сопоставимых по масштабу с его собственной «ИнфоМед».

«Великий человек» – так назвал его Гупта, и, хотя в этих словах скользила доля лукавства, иронии в них не было. Грегсон Мэннинг действительно был великим человеком – с этим соглашались почти все. Один из богатейших людей в мире, он, начав с нуля, создал огромную корпорацию, производящую большую часть инфраструктуры Интернета. История Мэннинга была широко известна: все знали, что его исключили из Калифорнийского технологического, когда ему едва исполнилось восемнадцать, что он жил в общаге вместе со своими приятелями-техниками, что «Систематикс» начиналась в гараже. Теперь же трудно было отыскать хоть одну компанию, которая не передоверила технологиям «Систематикс» хотя бы часть своих операций. «Систематикс», как однажды выразилась «Форбс», была индустрией в себе.

Мэннинг прославился также своей благотворительной деятельностью, хотя и весьма своеобразной. Он отдавал сотни миллионов долларов на Интернет-школы, работающие в режиме «он-лайн», и на современные технологии, служащие образовательным целям. Кроме того, Паркер слыхал, будто Мэннинг анонимно тратил миллиарды, чтобы помочь детям из непривилегированных слоев общества получить высшее образование.

И, конечно же, деловая пресса превратила его в объект поклонения. Мэннинга – при всем его огромном богатстве – всегда изображали как человека скромного и непритязательного, не столько даже склонного к затворничеству, сколько застенчивого. «Бэррон» как-то назвала его Папашей Уорбаксом [10]  информационной эпохи.

Но Паркеру все равно было не по себе, и он никак не мог избавиться от тягостного ощущения. Отчасти это объяснялось маячащими впереди неприятными перспективами – ведь контроль грозил выскользнуть у него из рук, Проклятье, он ведь холил и лелеял «ИнфоМед», как собственного ребенка, и ему было больно от одной лишь мысли о том, что теперь его компания будет низведена до роли малой части огромного конгломерата. Но за всем этим крылось еще нечто такое, что можно было назвать конфликтом культур. В конце концов, Паркер был всего лишь бизнесменом, чего никогда и не скрывал. Его главные вкладчики и советники тоже были бизнесменами. Они говорили на языке финансов: возвращение вложенного капитала, добавочная рыночная стоимость. Центры затрат и центры прибыли. Может, подобный образ мыслей нельзя было счесть возвышенным, но, по крайней мере, это было честно, и это Паркер мог понять. А мозг Мэннинга, похоже, работал как-то по-другому. Мэннинг мыслил и излагал свои мысли, пользуясь очень расплывчатыми терминами вроде исторических сил и глобальных тенденций. Тот факт, что «Систематикс» превратилась в огромную, чрезвычайно прибыльную корпорацию, казался Паркеру почти игрой случая.

«Видите ли, вас никогда не интересовали мечтатели», – как-то сказал Паркеру Гупта после одного из бесконечных совещаний, посвященных вопросам стратегии, и, несомненно, в чем-то он был прав...

– Я очень рад видеть здесь вас всех, – произнес Грегсон Мэннинг, обращаясь к гостям и пожимая им руки. Мэннинг был высоким, хорошо сложенным, стройным мужчиной, с темными блестящими волосами. Он отличался аристократической внешностью и был красив суровой мужской красотой: правильные черты лица, квадратный подбородок, орлиный нос, гладкая, лишенная морщин кожа. Мэннинг просто-таки лучился здоровьем, уверенностью в собственных силах и – как вынужден был мысленно признать Паркер – обаянием харизматической личности. Одет он был в брюки цвета хаки, белую рубашку и легкий кашемировый блейзер. Мэннинг одарил присутствующих сердечной улыбкой, продемонстрировав безукоризненные белые зубы.

– Я никогда не пришел бы сюда, если бы не питал глубочайшее уважение к достижениям «ИнфоМед», так же, как вы бы сюда не пришли, если бы... – продолжал Мэннинг, расплываясь в улыбке.

– Если бы не ценили сорокапроцентную премию, которую вы предложили за наши доли! – со смехом перебил его громогласный, грузный председатель правления «ИнфоМед» Алекс Гарфилд.

Гарфилд был типичным капиталистом, не отягченным излишним воображением, который – так уж случилось – в годы становления «ИнфоМед» обеспечивал компанию денежными дотациями. Интерес Гарфилда к «ИнфоМед» не простирался дальше стремления вернуть свою законную долю. Адам Паркер не испытывал особо теплых чувств к Гарфилду, но знал, в каких пределах на него можно полагаться.