Заговор «Аквитания» - Ладлэм Роберт. Страница 157

А эта жена Конверса! Господи, и как только она умудрилась исчезнуть с такой быстротой? Конечно, он ожидал этого, но все же у него таилась надежда, что он успеет с ней связаться. Правда, до этого ему пришлось заниматься Дорис и детьми: заказывать им билеты на самолет, предупреждать родителей – они должны исчезнуть, ибо следующей жертвой может оказаться он. Затем, с револьвером на сиденье автомобиля, он помчался на базу, чтобы обшарить кабинет Сэма – неприятный долг начальника разведки, в данном случае оказавшийся жизненно важным, – потом допрашивал убитую горем секретаршу Эббота, и тут-то всплыла фамилия: Паркетт.

«Я сам заеду за ней, – сказал ему Сэм вчера вечером… – Она остановилась в „Гранд-отеле“, я сказал, что звонить ей буду только я сам. Она – дама уравновешенная, но у нее уже был крайне неприятный телефонный разговор в Нью-Йорке. Теперь она хочет слышать по телефону только знакомый голос, и я не могу упрекнуть ее за это».

«Дорогая уравновешенная дама, вы совершили самую большую ошибку в вашей весьма сократившейся теперь жизни, – думал Меткалф, садясь в свой автомобиль. – Рядом со мною у вас, возможно, был шанс выжить, однако теперь, как принято выражаться в этой части Невады, шансы на выигрыш равны нулю».

И все же она будет на его совести, размышлял офицер разведки, двигаясь с большой скоростью на юг по шоссе номер 15.

Совесть… Интересно, думают ли эти затаившиеся в Вашингтоне ублюдки, что Конверс лежит на их совести? Заслали его, а потом бросили на произвол судьбы, не позаботившись даже о том, чтобы обеспечить ему быструю смерть. Те, что готовили камикадзе, просто святые рядом с этими типами.

Конверс… Где же его искать?

Глава 33

Джоэл молча стоял, пока наемник Ляйфхельма отбирал у него пистолет, а потом, обращаясь к старухам, сидящим рядком на стульях с высокими спинками, заговорил. Он говорил не более минуты; затем схватил Конверса за руку – как бы в подтверждение того, что он их общий трофей, – и заставил его повернуться лицом к Гермионе Гейнер, чьим пленником он, по существу, и был. Совершался мистический ритуал победителей из давно прошедших времен.

– Я только что поблагодарил этих мужественных женщин-подпольщиц, – проговорил немец, глядя на Конверса, – за успешное разоблачение предателя нашего общего дела. Фрау Гейнер может подтвердить это, ja, мeinе Dame? [185]

– Ja! – с чувством выкрикнула старуха, лицо которой сияло от сознания собственной значимости. – Предатель! – возопила она.

– Мы созвонились с командованием и получили инструкции, – продолжал солдат Ляйфхельма. – А теперь, Amerikaner, мы вместе с вами удаляемся. Вы решительно ничего не можете сделать, так что ведите себя потише.

– Если у вас все так хорошо организовано, то зачем тогда понадобились двое людей в поезде, включая и этого? – кивнул Джоэл в сторону человека с рукой на перевязи, подсознательно стараясь затянуть время и заставить противную сторону признать его заслуги.

– Мы всего лишь наблюдали за ходом операции, а не организовывали ее, – отозвался немец. – Нам нужно было удостовериться, что вы ведете себя так, как мы и ожидали. Все присутствующие с этим согласны. Stimmt das, Frau Geyner? [186]

– Ja, – решительно подтвердила тетка Валери.

– Но второй-то мертв, – заметил Джоэл.

– Он отдал жизнь в борьбе за общее дело, и… мы скорбим о нем. Пошли!

Немец и два его спутника раскланялись с дамами и через двойные широкие двери повели Конверса к центральному входу. На огромной террасе подручный Ляйфхельма передал толстый конверт человеку с рукой на перевязи и что-то приказал ему. Оба его спутника согласно кивнули и стали быстро спускаться со ступенек, при этом раненый придерживался за шаткие перила. Оказавшись внизу, на длинной дуге подъездного пути, они торопливо свернули вправо. У дальнего выезда на проселочную дорогу Джоэл разглядел в темноте силуэт длинного седана.

Трое охранников вывели его из камеры. Было за полночь. То ли его переправляли в другой лагерь, то ли вели на казнь – куда-нибудь в чащу джунглей, где будут не слышны крики. Старший прокричал команду, двое его подчиненных бросились бежать по дороге к захваченному американскому джипу, стоящему в нескольких сотнях ярдов. Он один на один с охранником, подумал Конверс, другого такого случая больше не представится. Если это должно случиться, пусть случится сейчас. Он немного наклонил голову, опустил взгляд на темный контур пистолета в руке охранника…

Рука немца твердо сжимала пистолет, направленный прямо в грудь Джоэла. Внутри обветшалого дома старухи разразились песней, их дребезжащие голоса все громче славили свою победу жутким торжествующим гимном, доносившимся до него через раскрытые сводчатые окна, в которые задувал летний бриз. Конверс чуть шевельнул ногой, ощупывая доски крыльца и выбирая из них наиболее слабую. Он надавил на нее, перенеся на ногу всю свою тяжесть, – раздался довольно громкий скрип. Немец удивленно огляделся.

Пора! Джоэл ухватился за ствол пистолета, вывернул державшую его руку и ударом плеча отшвырнул охранника к стене. Ухватившись за пистолет, он продолжал выворачивать его, помогая теперь и второй рукой. Ствол пистолета уперся в живот конвойного… Одежда противника, шум работающего вдали мотора и песня, которая, набирая силу, доносилась из распахнутых окон, почти заглушили звук выстрела. Немец упал, голова склонилась на сторону, глаза вылезли из орбит, запахло жженой материей и вывалившимися внутренностями… Немец был мертв. Конверс присел и вгляделся в длинную V-образную подъездную дорогу, ожидая увидеть бегущих конвоиров с пистолетами наготове. Вместо этого он увидел на проселочной дороге машину с включенными фарами, которая как раз сворачивала налево, к въездным воротам.

Вытащив пистолет из руки мертвого охранника, Джоэл оттащил его в тень за крыльцо. В его распоряжении были считаные секунды.

Добирайся до джипа. Воспользуйся машиной! Ближайший патрульный пост в пяти милях вниз по дороге. Там они все тщательно осмотрят. Добирайся до джипа! Джип!

Длинный седан подъехал к крыльцу, из передней дверцы выбрался человек с рукой на перевязи. Из-за толстой угловой колонны Конверс видел, как немец стоит на дороге, пристально вглядываясь в темноту.

– Кёниг? – тихо позвал он и стал осторожно подниматься по ступенькам, левая рука его неловко поползла под пиджак. – Wo ist Kenig? [187]

Джоэл вывернулся из-за колонны и, бросившись по шатким ступеням вниз, ухватил раненого за перевязь. Затем, всадив пистолетный ствол в горло наемника, он развернул его и толкнул к машине с такой силой, что голова немца врезалась в ее крышу. Не теряя времени, Джоэл сунул пистолет в опущенное стекло дверцы шофера.

Несмотря на внезапность нападения, шофер оказался проворнее, чем его незадачливый напарник, он уже выхватил пистолет из невидимой кобуры. Конверс в упор выстрелил в него и снес ему череп.

Запрячь тела в джунглях, не оставляй их около лагеря! На счету каждая минута, нет, каждая секунда!

Джоэл отдернул раненого немца от машины и подтолкнул его к передней дверце.

– Теперь, добрый христианин, ты мне поможешь! – прошептал он, вспомнив жалобные причитания убийцы в багажном вагоне. – Ты сделаешь то, что я тебе скажу, или отправишься вдогонку за своими дружками. Улавливаешь? Я испуган, мистер, я на пределе. У меня есть оружие, и я снова убью – это легче, чем позволить убить себя. Двигайся! Тот сукин сын гестаповец на крыльце! Тащи его сюда! Клади назад!

Примерно через минуту – Джоэл совершенно утратил чувство времени – раненый немец уже сидел за рулем, с трудом управляясь с машиной, а на заднем сиденье лежали два трупа. Типичный кадр из фильма ужасов, пытался успокоить себя Конверс, с трудом сдерживая тошноту. Несмотря на свое состояние, он внимательно следил за окрестностями, запоминая дорогу и одновременно давая указания водителю, где сделать очередной поворот. Это напоминало ему тренировочные полеты, когда он без карты и радара должен был вернуться на свой аэродром.